Обзор немецких медиа
🗞(+)Süddeutsche Zeitung в интервью с военным экономистом Маркусом Кеуппом «То, что делают русские, противоречит всякой военной логике» рассказывает, что русские долго не продержатся. Он называет их тактику «в корне нерациональной» и объясняет, в какой момент они уже ничего не смогут сделать. Уровень упоротости: плащ Сарумана 🟤
Украинское наступление продолжается уже около трёх месяцев, и многие наблюдатели уже назвали его провальным. Военный экономист Маркус Кеупп придерживается совершенно иной точки зрения. Он убеждён, что не имеет значения, сколько квадратных километров уже отвоёвано.
SZ: Господин Кеупп, долгое время в украинском наступлении практически не было прогресса. Теперь есть движение не только на юге, главная российская линия обороны прорвана, по крайней мере, временно. Как Вы оцениваете это продвижение?
Маркус Кеупп: То, что продвижения не было, не означает, что ничего не произошло. Это было ошибочное мнение некоторых СМИ и наблюдателей. То, что в течение трех дней новостей не так много, не должно сразу же давать заголовок: «Наступление провалилось».
SZ: Украинские потери в начале наступления были значительными.
Маркус Кеупп: Возможно, Украина изначально недооценила плотность минных полей. Это, безусловно, самые плотные минные поля, которые я видел в современной военной истории. Изначально Украина следовала совету проехать через минные поля силами бронетехники, понести потери и смять русских. Это не сработало [толково придумано. Друзья по НАТО посоветовали? 😀 — прим. «Мекленбургского Петербуржца»]. Поэтому Украина перешла к другому подходу.
О ПЕРСОНЕ
Маркус Кеупп, 45-летний военный экономист, с 2013 года преподаёт в Военной академии ETH в Цюрихе. Здесь готовят профессиональных офицеров швейцарских вооружённых сил [в общем, матёрый вояка, нюхнувший пороху, что видно даже по его портрету. Мнению уважаемого «военного эксперта» безусловно можно доверять 😀— прим. «М.П.»].
SZ: Какому?
Маркус Кеупп: Во-первых, они очень успешно уничтожают российскую артиллерию. Это важно, потому что артиллерия стреляет далеко в тыл, в район линии фронта, и тем самым останавливает возможное продвижение. Украина наносит артиллерийские удары очень жёстко [это он откуда берёт? 🤔— прим. «М.П.»]. 36% всех потерь российской артиллерии приходится на последние 90 дней войны. Эти атаки - подготовка к последующим мобильным атакам.
Второй элемент: вместо крупных механизированных частей украинцы входят в укреплённое пространство с сапёрами и легкой пехотой, поочередно наступают на российские позиции и таким образом продвигаются вперёд по частям. Таким образом, Украина оказывает массированное давление на россиян. В настоящее время русские подтягивают резервы, но им не удаётся даже сдержать наступление [правда? 🤔— прим. «М.П.»]. Это говорит о том, что русские находятся в очень опасном положении. Их логистика постепенно истощается.
SZ: Явная критика украинского подхода прозвучала и из Министерства обороны США, причем в основном на условиях анонимности.
Маркус Кеупп: Эти анонимные источники в Пентагоне высказывают личное мнение, но редко содержат достоверные факты. Важно то, что реально происходит на передовой. Если посмотреть, в чём Украина добилась наибольшего успеха, например, в операции в районе Харькова почти ровно год назад или при взятии Херсона, то становится ясно, что она всегда добивалась наибольшего успеха, когда действовала в соответствии со своей собственной тактикой [это какой? Ждать, пока русские организованно не отойдут? 😀 — прим. «М.П.»].
SZ: Почему так?
Маркус Кеупп: Украинцы лучше всего знают местность, а также мышление российских командиров, которые до сих пор действуют по советской доктрине. И Украина обладает лучшей информацией благодаря своей разведке. Тем не менее, до сих пор существует колониальное отношение, когда Украине читают нотации по поводу её местности или тактики, или спрашивают, почему она до сих пор не сдалась [вот здесь было смешно 😀— прим. «М.П.»]. Я думаю, что здесь нужно проявлять сдержанность. Украина уже ввела столько военно-тактических новшеств, что после этой войны придётся переписывать многие полевые уставы.
SZ: В том числе и то, что Украина в ходе наступления не концентрирует свои силы на одном участке фронта, как многие ожидали?
Маркус Кеупп: Да, многие наблюдатели сейчас очень сильно смотрят на пространство вокруг села Работино. Это не так, но продвижение происходит и на других участках фронта. Например, к югу от села Великая Новосёлка или в районе Бахмута. Они служат главным образом для того, чтобы сковать российские силы. Это соответствует общей концепции, направленной на планомерное растягивание российской логистики.
SZ: В каком состоянии находятся российские войска?
Маркус Кеупп: Мы находимся на том этапе, когда ситуация может переломиться. Если Украине удастся продолжать давление, то я не представляю, как россияне смогут поддерживать его в логистическом плане в ближайшие несколько недель. Потому что российские части, как в Работино, так и на остальных участках фронта, уже не являются полностью боеспособными [то есть, русские войска, окопавшиеся в обороне, утратили боеспособность, а ВСУ, ежедневно отправляющиеся в «мясные штурмы», не утратили? 😀— прим. «М.П.»]. Некоторые из них состоят только из так называемых «мобиков», т.е. неопытных, только что мобилизованных солдат [только что? Мобилизация была год назад, дружище? Ты думаешь, за это время салаги не заматерели? — прим. «М.П.»], и устаревших танков.
SZ: Какова ситуация на украинской стороне?
Маркус Кеупп: В настоящее время в районе Работино находятся шесть украинских бригад. Сколько именно элементов из них уже развёрнуто, неизвестно. Возможно, что все шесть бригад находятся на фронте, но я так не думаю. Если бы это было так, то на спутниковых снимках можно было бы увидеть гораздо большую концентрацию техники. Я полагаю, что в настоящее время в бою участвуют бойцы всех шести бригад, но в тылу на украинской стороне остаются резервы, которые ждут, когда откроется карман, созданный там украинцами.
SZ: Вы упомянули артиллерию. До сих пор она доминировала в войне. Теперь, похоже, у россиян возникли проблемы.
Маркус Кеупп: На спутниковых снимках видны места, где российские артиллерийские системы были уничтожены. Это заставляет задуматься, потому что эти системы находились в пяти-десяти километрах позади фронта. Это очень необычно. Ведь это была тяжёлая артиллерия, системы с дальностью стрельбы около 30 км. Артиллерийская бригада обычно стоит далеко в тылу и контролирует пространство на расстоянии. Но для этого она должна вести точный огонь. Но чем чаще она стреляет, тем менее точными становятся системы. Не более чем через 1500 выстрелов требуется замена ствола, иначе они просто стреляют куда-то в сторону.
SZ: Замена стволов - этого не происходит?
Маркус Кеупп: То, что тяжёлые артиллерийские системы подтягиваются так близко к фронту, говорит о том, что русские, очевидно, логистически уже не в состоянии это делать. Чтобы сохранить возможность вести точный огонь, они должны сократить дистанцию стрельбы и переместиться ближе к фронту. Но там их разведывают украинские беспилотники, а затем обстреливает украинская артиллерия.
SZ: У Украины впервые появилось преимущество в артиллерии?
Маркус Кеупп: Она находится в процессе его получения. Сейчас многие наблюдатели это недооценивают. Артиллерию не зря называют королевой поля боя, большинство потерь, как в личном составе, так и в механизированных системах, связано именно с артиллерийским огнём.
SZ: Можно ли вообще предотвратить украинский прорыв, не имея преимущества в артиллерии?
Маркус Кеупп: Надо смотреть на это в контексте: летом 2022 года российская армия выпускала по всему фронту около 50 тыс. артиллерийских снарядов в сутки. С тех пор эта частота неуклонно снижается и составляет около 8 тыс. снарядов в сутки. Это связано с нехваткой боеприпасов, разрушением многих систем и износом стволов. Если так пойдёт и дальше, то российской артиллерии не останется, по крайней мере, в районе Работино. И тогда Россия уже не сможет удерживать этот сектор.
SZ: Но минные поля и окопы остаются.
Маркус Кеупп: Надо понимать эту войну с точки зрения логистики, а не, как проповедуют многие военные аналитики, считать квадратные метры отвоёванной местности. Как и в случае с успешными операциями в Харькове и Херсоне, речь идёт о том, чтобы дать понять русским: вы больше не можете обеспечивать себя логистически, вы больше не можете контролировать это пространство, если вы не отступите, вы будете измотаны. Это украинский метод, сама Украина называет его тактикой тысячи пчелиных укусов. Конечно, на это требуется время, но в какой-то момент россиянам становится ясно: без артиллерии этот район не удержать.
SZ: Некоторые эксперты утверждают, что без кассетных боеприпасов, поставляемых США, у Украины уже не хватило бы артиллерийских боеприпасов и наступление уже закончилось бы.
Маркус Кеупп: Россияне применяют кассетные боеприпасы с самого начала войны, в том числе и против гражданских объектов. Пора было и Украине получить этот боеприпас, поскольку он может быть очень успешно использован против систем траншей, подобных тем, которые вырыли русские. Это двойной боеприпас DPICM, который эффективен как против солдат, окопавшихся или прячущихся в кронах деревьев, так и против бронированных целей. В результате Украина сейчас добивается значительно больших успехов, чем раньше.
SZ: Что Вы скажете о российской оборонительной тактике?
Маркус Кеупп: Русские проложили ступенчатую систему траншей, и поэтому я ожидал, что они перейдут к эластичной обороне. Это происходит следующим образом: находясь в траншее, вы ожидаете появления противника и ведёте огонь из укрытия. Когда первая волна атаки проходит, вы выходите из траншеи, пытаетесь провести небольшие контратаки, возможно, в течение дня. Затем вы отступаете обратно в траншею и так далее. Классический пример - Западный фронт в Первой мировой войне. Но именно этого и не происходит. По всему фронту русские солдаты сражаются перед своими окопами. Это в корне нерационально, это делает их мишенью для вражеской артиллерии.
SZ: Но почему?
Маркус Кеупп: То, что делают русские, противоречит всей военной логике. Если у них есть траншея, то они не должны так воевать. Потому что тогда они будут сильно измотаны. Единственное наполовину понятное объяснение, которое у меня есть, - это то, что кто-то издал какой-то приказ об удержании. Согласно девизу: не отдавать ни пяди местности. Это подходит для командиров, которые всё ещё мыслят советскими категориями. Никто из этих генералов не хочет быть тем, кто будет докладывать высшему командованию: я отступил. Потому что тогда он может выпасть из окна или его угостят чаем с полонием [майн Готт, последние сомнения в высшем уровне упоротости рассеяны 🤦♂️— прим. «М.П.»].
SZ: Что же делать дальше?
Маркус Кеупп: Украина попытается открыть участок фронта в районе Работино, захватив там российские траншеи с помощью пехоты и лёгкой бронетехники. Затем тяжёлые резервы будут пробивать брешь в российской обороне. В настоящее время решающей целью здесь является село Новопрокопьевка, от которого на юг идёт дорога на Токмак. Если украинская армия прорвётся сюда, это будет настоящей катастрофой для русских, их последние элитные части, вероятно, будут стерты с лица земли.
SZ: А потом она пойдёт до самого Азовского моря?
Маркус Кеупп: Стратегическая цель - разделить южный фронт, чтобы наступать либо на Бердянск, либо на Мелитополь. Украинские солдаты не обязательно должны дойти до побережья Черного моря, но они должны создать убедительную угрозу того, что они могут до него дойти. Тогда все российские части, находящиеся к западу от Мелитополя, становятся непригодными для развёртывания, а это значит, что россиянам придётся с боем пробиваться в Крым или пробираться вдоль побережья и пытаться выйти таким путем [какие-то фантастические сценарии. Если перед началом «контрнаступа» ещё где-то в мае это теоретически ещё можно было как-то понять, то сейчас это уже звучит просто пошло — прим. «М.П.»].
SZ: Токмак по-прежнему этому мешает.
Маркус Кеупп: Да, Токмак стоит как дозорный на переднем крае. Но как только украинские войска преодолеют там пространство, они перекроют железнодорожную ветку, идущую с запада на восток, и просёлочные дороги на Мелитополь и Бердянск. Тогда российские войска уже нельзя будет сюда перебросить, и фронт будет расколот - такова цель.
SZ: Реалистичная цель?
Маркус Кеупп: Она реальна для этой осени, если артиллерийское истощение будет продолжаться в том же духе и если у Украины будет достаточно резервов для реального прорыва через брешь, как только она откроется. С этого момента фронт в целом будет неудержим. Всё, что для этого нужно, - это создать на одном участке фронта брешь, которую русские уже не смогут закрыть. В эту брешь вливаются военные силы, и русские уже ничего не могут сделать. На них накатывают сзади.
SZ: Но война ещё не закончится. Когда Путин будет готов к реальным переговорам?
Маркус Кеупп: Я не хочу говорить о переговорах, потому что это слово идеологически нагружено прокремлёвской кликой. Я бы говорил об уступках. Путин идёт на уступки только тогда, когда Украина ставит его в позицию слабости, то есть когда она ясно говорит ему: «Берегись, у тебя есть выбор: либо отступать, либо видеть, как твои войска уничтожают». Как диктатор, он должен заботиться о стабильности своего режима. Он не может позволить себе фотографии тысяч убитых российских солдат.
SZ: Он отдаст приказ об отступлении?
Маркус Кеупп: Это возможно. Подобно тому, как это произошло в Херсоне и Харькове. Там тоже были наблюдатели, которые говорили, что сейчас погибнут тысячи русских, потому что они фанатично цепляются за землю. Произошло обратное: они были выведены до того, как украинцы смогли их уничтожить. Москва потом продала это как стратегический отход или жест доброй воли. То же самое произойдёт снова. Путин придумает какой-нибудь нарратив, с помощью которого он сможет оправдать вывод войск. Но для этого ему нужно дать понять, что он слаб, а до этого он не сдвинется ни на йоту. Единственное, что уважают русские, - это мужество и сила. Путин просто пытается уцепиться за то, что у него есть, и надеется, что со временем он это получит. Но время сейчас работает против него.
Беседовал: Себастьян Гирке. Цифровой сторителлинг: Себастьян Гирке. Редактирование: Маркус К. Шульте фон Драх, Каролин Вертманн. Инфографика: Джулиан Хоссе. Монтаж: Фабиан Ридель. Окончательный монтаж: Констанце Остерхельд. Перевёл с немецкого: «Мекленбургский Петербуржец».
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: ну, как бы… Давненько я подобных «экспертов» не переводил, давненько 😀
