Предыдущая часть:
Со времени возрождения стиля модерн в 1960-х годах, когда студенты по всему миру украшали свои комнаты репродукциями плакатов Мухи с изображением девушек с волосами, похожими на завитки, а дизайнеры обложек пластинок создавали имитации Мухи в галлюциногенных цветах, имя Альфонса Мухи (1860-1939) неразрывно ассоциировалось со стилем ар-нуво (модерн) и Парижем конца века.
Художники обычно не любят, когда их классифицируют, и Альфонс Муха наверняка бы возмутился тем фактом, что его помнят почти исключительно за тот период его творчества, который длился всего десять лет.
Будучи страстным чешским патриотом, он также был бы недоволен, чтобы его считали «парижским» художником.
Альфонс Муха родился 24 июля 1860 года в Иванчице в Моравии, тогдашней провинции обширной империи Габсбургов, которая уже трещала по швам под давлением растущего национализма её многонациональных составных частей.
За год до рождения Мухи националистические устремления во всей империи Габсбургов были подкреплены поражением австрийской армии в Ломбардии, которое предшествовало объединению Италии.
В первое десятилетие жизни художника чешский национализм нашел выражение в симфонических поэмах композитора Бедржиха Сметаны (1824-1884), которые он озаглавил «Ma Vlast» («Моя страна»), и в его эпической опере «Dalibor» (1868).
Что было очень показательно для чешских националистов, боровшихся с немецким культурным господством в Центральной Европе, так как текст «Далибора» должен был быть сперва написан на немецком языке и уж потом переведен на чешский.
С самых ранних дней Альфонс Муха впитал пьянящую и пылкую атмосферу славянского национализма, которая пронизывает «Далибор» и последующую за ним оперу Сметаны по чешской истории «Libuse», которая в 1881 году открывала новый Чешский национальный театр и для которого Муха сам позже разрабатывал дизайн декораций и костюмов.
Художник родился в относительно скромной семье судебного пристава Андреаса Муха.
Хотя его семья была бедной, родители Мухи, тем не менее, всячески поддерживали художественные наклонности сына.
По словам его сына Иржи, "он рисовал еще до того, как научился ходить. Мать привязывала ему на шею цветной лентой карандаш, чтобы он мог рисовать, ползая по полу. Каждый раз, когда он терял карандаш, он начинал плакать".
Его первый важный эстетический опыт был получен в барочной церкви Святого Петра в местной столице Брно, где с десятилетнего возраста Альфонс пел в церковном хоре.
За четыре года работы хористом он часто общался с Леошем Яначеком (1854–1928), который позже станет известным чешским композитором, с которым Муха разделял страсть к созданию национального чешского искусства.
Роскошная театральность центральноевропейского барокко с его пышными криволинейными и вдохновленными природой декорациями, несомненно, подстегнула его воображение и привила вкус к „smells and bells / запахам и колокольчикам" и религиозной атрибутике, который остался с ним на протяжении всей его жизни.
На пике его славы студию художника описывали как нечто вроде "светской часовни ... с расставленными тут и там ширмами, которые вполне могли быть исповедальнями, и постоянно горящими благовониями. Это больше похоже на часовню восточного монаха, чем на студию".
Зарабатывая на жизнь клерком, Муха продолжал потакать своей любви к рисованию, и в 1877 году, собрав воедино свои работы самоучки, он безуспешно попытался поступить в Академию изящных искусств в Праге.
По словам сына художника Иржи, после ещё двух лет тяжёлой работы в качестве государственного служащего он потерял эту самую работу, так как вместо того, чтобы записать данные семьи цыган, он нарисовал их портреты.
В 1879 году художник увидел в венской газете объявление о поиске дизайнеров от фирмы Kautsky-Brioschi-Burghardt, изготовителей театральных декораций.
Муха отослал им примеры своих работ, и на этот раз добился успеха и получил предложение о работе.
Продолжение: