Глава 74.
В сквере института имени Герцена буйно цвела сирень. Ее ни с чем не сравнимый запах кружил головы студентам, готовившимся к летней сессии. Алия сидела на скамье под кустом лиловой сирени, подставив лицо ласковым лучам. Она только что сдала зачёт по истории педагогики и теперь дожидалась подружку. Вот и Альбина бежит по ступенькам, размахивая зачеткой.
- Ура! Живём, Алия! Зачёты сданы!
- Молодец, Альбинка! Гуляем? Куда пойдем?
- Как куда? В столовую, вестимо!
Девушки отправились в самую лучшую студенческую столовую Ленинграда, спустились в подвальное помещение со сводчатым потолком - целый подземный город. В самом начале очереди стоял знакомый всем кубинец. Он замахал рукой, увидев наших Аль, приглашая встать впереди него. Набрали полные подносы: солянку, бифштекс с яйцом, компот из абрикосов. За столом Дагоберто шутил, рассказывал кубинские анекдоты, довольно поглядывая на смеющихся девчонок. После обеда компанией, не спеша, прогулялись вдоль Мойки, по Невскому проспекту. Не зайти в "Лягушатник" - выше девичьих сил. "Лягушатник" - это кафе-мороженое на Невском. Его интерьер неповторим. Кругом зелёный бархат: на шторах, на мягких диванах, расположенных кругом вокруг полированных дубовых столов, зелёные лампы и на столах, и под потолком. За это и прозвали мороженицу "Лягушатником". Официантка принесла заказанное мороженое в мельхиоровых вазочках. Шарики шоколадного, земляничного, фисташкового мороженого, политые малиновым сиропом, посыпанные тёртым шоколадом и орешками, смаковали, соскребая ложечкой понемногу. В пирожковую на этот раз заходить не стали. Она находилась сразу за "Лягушатником". Две Али любили забежать в нее по пути в институт, съесть по горячему пузатенькому пирожку из песочного теста с самыми разными начинками и запить наваристым обжигающим бульоном. Больше всего Аля любила пирожки с морковкой и яичком. Но не все сразу. Сытые ведь!
Дагоберто предложил заскочить в "Книжный мир", книжный магазин, расположенный в красивом здании в стиле модерн, со стеклянным куполом, на макушке которого был шар с надписью Зингер.
Заскочили и потеряли счёт времени. Выбор книг в магазине шикарный, народу - не протолкнуться. Аля и Альбина купили по новому учебнику логопедии Парамоновой, той самой, что читала им лекции по любимому предмету. Дагоберто в отделе зарубежной поэзии взял в руки сборник стихов испанского поэта Федерико Гарсия Лорки.
- Это мой любимый поэт. Если бы вы слышали его стихи на испанском языке!
- Почитаешь нам потом?
- Конечно! Я много наизусть помню.
Аля тоже купила стихи Лорки.
Потом так полюбила творчество этого поэта, что запомнила половину того, что было напечатано в этом сборнике, иллюстрированном авторскими рисунками. Самое любимое стихотворение начиналось так: "Я твое повторяю имя по ночам во тьме молчаливой..." и имя это было - Дагоберто... Отношения между ними были на точке замерзания. Не продвигались ни вперёд, ни назад. Благо времени на терзания не было ни у того, ни у другого. Как Дагоберто, взрослый мужчина, как выяснилось, решал эти свои проблемы, Алие было неведомо. Ей было легче. Она была в этом вопросе несведуща и строгий наказ матери помнила. Разум держал чувства в узде крепко. Девушке из глубинки многое было странно и дико в большом городе. Нередко встречались откровенные извращенцы. Однажды, сидя в читальном зале, подружки заметили за окном странного взлохмаченного парня в плаще, хоть было холодно. Тот подошёл вплотную к стеклу и распахнул плащ, демонстрируя им посиневшее от холода "достоинство". Девчонок чуть не стошнило. Они выскочили в коридор фукая и плюясь. Таким некрасивым манером произошло знакомство Альки с мужской анатомией. Потом таких "адамчиков" - эксбиционистов встречалось много. И в троллейбусе, Алька тогда пригрозила сдать соседа, толкавшего ее локтем, в милицию прямо в расстегнутых штанах, и в парке авиаторов, где подружки готовились к экзамену, загорая на лужайке. У извращенцев, вероятно, весной было обострение. Кстати, среди студентов ходил анекдот, как один "всезнайка", когда его спросили, как он относится к эксбиционизму, сказал, что он "одобряет это прогрессивное направление". На вопрос, пробовал ли ЭТО он сам, радостно ответил, что это здорово!
Сирень цвела и в садике у дома наших героев. На скворечнике сидел голосистый хозяин, переливаясь под солнцем опереньем, и распевал во все горло, и щёлкал клювом, оповещая собратьев, что квартира занята. Все семейство Гюльматовых копошилось в огороде. Нехорошо, когда земля пустует, сказал им Зинин отец Григорий Семенович и Зина с Васимом уже посеяли морковку, лучок, а теперь высаживали цветочную рассаду на клумбы. Васим копал землю, Рашид рыхлил ее граблями, Гюзель вынимала рассаду и подавала ее Зине, которая ее высаживала в землю. Снежок крутился рядом с хозяевами. Альма, как обычно лежала на крылечке. Зина с утра чувствовала себя не очень хорошо, но старалась не обращать на это внимания. Ну, побаливает спина. У кого спина не болела? Нет таких. Она взяла из рук Гюзели саженец петуньи, наклонилась и повалилась на бок. Голова закружилась. В глазах потемнело. "Васим, мне плохо!" - успела прошептать она и отключилась. Все бросились к ней. Васим подхватил ее на руки и бегом отнес в дом. Положил на диван, расстегнул куртку.
- Телефон сюда! - крикнул он Рашиду. Сын трясущимися руками принес телефонный аппарат.
- Алло! Скорая? Женщине плохо! Приезжайте срочно! 41 год. Гюльматова Зинаида Григорьевна, адрес такой-то.
Зина тихонько застонала:
- Пить!
Гюзель бросилась на кухню и принесла стакан с водой. Васим поднес воду к бледным губам жены, приподняв ее голову. Она сделала глоток и откинулась на подушку.
Открылась дверь, и в дом вошли люди в белых халатах с чемоданчиком.
Продолжение:
Начало: