Есть у меня талант - плести иллюзии. По документам я маг, полностью прошедший обучение, но, говоря по правде, кроме иллюзий я ничего не умею. Зато морочить другим головы у меня выходит божественно. Это еще мой профессор иллюзионист говорил.
Взять хотя бы тот случай с воскресным обедом. Ни до кого из приглашенных светил так и не дошло, что все угощение состояло из давным-давно высохшего печенья. Жевали, нахваливали. Устал я тогда, конечно, зато девять из тринадцати зачетов получил "автоматом". Мог бы и десять, но преподавателя по магической логике об этой затее не предупредили, а взрослые волшебники, знаете ли, очень не любят, когда студенты оставляют их в дураках. Три раза потом пересдавать ходил...
Ну да ладно, студенческие годы в прошлом. Я уже восемь лет молодой маг с дипломом, который в полной мере отражает мои таланты к иллюзиям. И, надо заметить, неплохо устроился. Скрывать правду - довольно востребованная услуга, так что мне больше не приходится внушать продавщице хот-догов, что дама треф - это деньги, а хозяину комнаты - что я съехал. Бывало, каюсь. Студенты - народ небогатый.
По-крупному я никогда не обманывал. Все иллюзии, как известно, временны, а стены тюрьмы разрушают любую магию, так что с охранниками подобный фокус не провернешь. Попадись я хоть раз на приличной краже или афере - сидеть бы мне в камере долгие годы, потому как законы для всех одинаковы, будь ты волшебником хоть с дипломом, хоть без.
Зато мелкий обман в моей жизни присутствовал постоянно. С десяти лет, когда только начали проявляться мои способности, не было ни дня, чтобы я не поставил на уши всю нашу тихую улочку. Иногда насылаемые мороки сулили мне некую выгоду, но гораздо чаще я творил хаос во имя хаоса и наслаждался им, как прирожденный художник. Подменить перо старшей сестры на губную помаду? Убедить престарелую соседку, что огромная жаба - ее обожаемый кот? Заставить рабочего битый час забивать гвоздь бананом? Легкотня! Разум мой был неистощим на подобного рода проделки, поэтому вскоре у всех жителей улицы появились сомнения в собственной адекватности, а после моего разоблачения - нескончаемая паранойя. Вдруг я пью вовсе не утренний кофе, а маринад? Вдруг эта ложка на самом деле не ложка? А песок в сахарнице настоящий или все-таки сахарный? Словом, соседи были необычайно рады, когда в одиннадцать лет я уехал учиться.
Однако вслед за соседями страдать стали мои товарищи. Заклинание, разрушающее иллюзии, произносилось буквально над каждой вещью, однако я всегда был на ранг-два впереди. Руны у меня выходили кривые, на метле я не то что стоять, даже сидеть не умел, ни одно заклинание никогда не срабатывало, как положено, но вот иллюзии... Казалось, все мое магическое дарование сосредоточилось на них. В первый же год обучения я без труда творил мороки третьего ранга, а уже год спустя - пятого. В четвертом классе я с легкостью зачаровывал целую комнату, причем так основательно, что даже профессор иллюзий не всегда понимал, в чем дело. Когда я был в шестом классе, состоялся тот самый воскресный обед, а присутствовали на нем, между прочим, одни из величайших магов столетия. Короче говоря, если бы во всех прочих науках я был бы так же хорош, как в иллюзиях, я бы стал новым Мерлином.
Однако что есть - то есть. Я, Герман Мэрроуз, худший волшебник своего года выпуска, зато отличный обманщик. Для меня ничего не стоит скрыть от вашей жены довольно горластую любовницу (или наоборот) и убедить вашу дочь, что вы привезли ей на праздник живую фею, но, что касается прочих заклятий, я даже свечу волшебством зажечь не смогу. Не то, что Тая.
Тая - красавица-чародейка из дома напротив. Она сама научилась всему, что умеет - да-да, по книгам, профессора были в шоке, - успешно сдала экзамены и приступила к самостоятельной практике. Каждое утро она ездит за круассанами на белом велосипеде, словно у нас здесь какой-то Париж, а потом допоздна принимает клиентов. Вечером Тая сидит у себя в саду, гладит кота и читает журналы, или звонит своему жениху, или гуляет с подругами. Счастливая, беззаботная жизнь... По крайней мере, она в это верит...