Недавно мне написала одна девушка, которая нашла меня в интернете после прочтения книги «Зимовьё на Гилюе». У нас завязался диалог. Она поинтересовалась, почему я переехал с Дальнего Востока в Московскую область.
Есть очень популярный в охотничьей среде фильм Дмитрия Васюкова «Счастливые люди», вышедший на экраны 2008 году. Фильм подытоживается изречением, что счастлив тот человек, который нашёл своё место на земле. Когда я сам снимал документальный фильм «На коне по дрова, или История одного переезда в деревню» о своём друге, я сделал аллюзию на фильм «Счастливые люди» и задал другу вопрос, считает ли он, что нашёл своё место на земле. Друг ответил, что да – в той деревне, где он сейчас живёт, где построил дом своими руками, где завёл семью, растит детей, его место и он здесь счастлив.
Я завидовал другу и всем, кто нашёл своё место. Сам же много ездил по России, жил на Дальнем Востоке, в Сибири, но нигде не был счастлив. Везде чувствовал себя чужим. И только в Москве у меня всегда было ощущение, что я на своём месте, только в Москве я чувствовал себя счастливым.
Когда я переезжал сюда, у меня не было денег на квартиру в Москве, поэтому я приобрёл дом в Московской области. Это явно не моё место на земле. Но зато от него до Москвы – до места, где я счастлив – всего 2,5 часа на электричке. В Москве есть всё, что я люблю – музеи, театры, выставочные галереи, католические костёлы… Москва бесконечна: чтобы обойти все памятные места и культурные объекты мне не хватит и целой жизни.
Я написал обо всём этом своей читательнице. Она очень удивилась тому, что охотник нашёл своё счастье в Москве. А ещё я рассказывал ей о своей жизни в Красноярске. И во время этих рассказов словно бы взглянув на себя со стороны, сам очень удивился тому, что обойдя все красноярские музеи по десять раз, я – таёжник – так и не побывал в знаменитом заповеднике «Столбы».
Раньше я никогда не задумывался о том, почему я выбрал мегаполис и почему, живя в большом городе, теряю интерес к тайге и любимому увлечению, связанному с ней.
Дело в том, что моё детство прошло на краю маленького дальневосточного города Тында, в рабочем посёлке «Мостострой – 10». Как вообще маленький еврейский мальчик в круглых очках из глубоко интеллигентной семьи (не еврейский, конечно, и не в очках, но мне так хочется больше напускной интеллигентности) оказался в этой, населённой уголовниками пролетарской обители? Мой отец, офицер советской армии, после увольнения из вооружённых сил в чине капитана танковых войск (он, кстати, принимал участие в операции «Дунай», вторжение советских войск в Чехословакию в 1968 году и был даже там ранен) устроился работать корреспондентом в многотиражку «Мосты магистрали» того самого треста «Мостострой – 10». Вскоре они с матерью развелись. Отец уехал, бросив нас на произвол судьбы. Отец мой, кстати, москвич.
Мама по образованию была художником-модельером женской обуви, но ей, за неимением у нас Дома мод или хотя бы обувной фабрики, пришлось пойти работать оператором множительной техники на «Опытно-экспериментальный участок» треста, где она на огромном "ксероксе" копировала огромные чертежи мостов. Вот так маленький хрупкий мальчик в очках оказался в этом суровом месте. Тут я должен сказать, что рядом с нашим бараком находилось ко всему прочему мужское общежитие, которое населяли бывшие зеки.
Из повести моей видно, что раннее детство мальчик провёл отчуждённо. Большую часть времени он посвящал одиночному моциону по близлежащей тайге. Потому что иных мест для гуляния не было. Посёлок был построен на болоте. Кругом грязь, склады металлоконструкций и бараки, бараки, бараки... Он и рад был бы погулять в парке, ботаническом саду, зоопарке. Но ничего этого в их городе не было. Помойки, пьяные рожи и малолетние хулиганы. Поэтому только тайга стала его единственным утешением и другом.
Через несколько лет мальчик с мамой и сестрой переезжают на соседнюю улицу, где он находит друзей. Но опять же, почитайте книгу, речь идёт об одном настоящем друге и одном более-менее нормальном товарище. То есть, всё равно круг друзей весьма ограничен. Эти мальчики охотятся и рыбачат только потому, что никакого другого досуга в их маленьком городе нет. Никаких секций, кружков. Вернее, они есть где-то в центре в Доме пионеров, и главный герой с другом посещают даже медицинские курсы, но ездить из посёлка туда неудобно. А в самом посёлке нет ничего.
Мальчики собирают марки, но в городе нет никаких филателистических студий. Только раз в неделю в спорткомплексе «Олимпийский» встречаются филателисты, большинство из которых взрослые дядьки, которые покупают и продают марки и не ведут никакую образовательную работу среди молодёжи.
Были кроме тайги в их маленьком городе в конце 1980-х годов и другие виды досуга – сигареты, алкоголь, девушки лёгкого поведения. Перестройка уже шла полным ходом. Но мои герои остались чистыми благодаря тому, что строили избушки по берегам рек и ручьёв, ловили рыбу и занимались капканным промыслом.
Если бы я – интеллигентный, начитанный, хрупкий и во всех смыслах изящный мальчик – жил не в дальневосточной Тынде, а в Москве на Старом Арбате, я вряд ли бы стал охотником. Я так же собирал бы марки, но ходил бы при этом не на стихийную филателистическую ярмарку, где взрослые дядьки оболванивали меня, обменивая яркие, но дешёвые гашеные марки на мои дорогие и чистые, а в студию, где меня обучили бы всем премудростям этого хобби. В Москве я бы, возможно, ходил на стрельбу, в том числе стрельбу из лука. Стал бы мастером спорта или олимпийским чемпионом. Я поступил бы в МГУ на факультет журналистики, как и мой отец (гены сильная штука!). Я уже в 1990-е мог быть известным журналистом или писателем. Я бы за годы жизни в Москве изучил все музеи, побывал во всех театрах. Потому что я – городской человек, я человек культуры. Мне театры и музеи гораздо ближе, чем охота и рыбалка. Мы с мамой в 1984 и 1985 годах всё лето проводили в Москве. Целыми днями ходили по театрам, музеям, дворянским усадьбам. Это было после того как умер дед, оставив нам состояние из приличного количества царских золотых пятирублёвок, которые хранил в тайнике, о чём сообщил маме - своей единственной дочери незадолго перед смертью. Это она мне привила любовь к искусству. Моя мама была из польских дворян, которые переселились в XIX веке на Дальний Восток. Мама говорила, что предки чем-то провинились перед царём. У мамы любовь к искусству была в крови, она могла все деньги спустить на театр, балет, оперу. Поэтому сейчас, когда у меня есть выбор: сходить на охоту или в театр, я выбираю театр. Потому что сейчас он в пределах моей досягаемости.
В 2021 году я переехал в Московскую область. Как только сняли ограничения, связанные с эпидемией ковида, я каждые выходные стал проводить в Москве. Потому что город, культуру, литературу я люблю душой. А тайга и лес всегда были моим спасением, убежищем, утешением в провинции, чтобы не спиться, не сойти с ума, не связаться с криминалом.
Теперь я думаю, моим читателям и зрителям хоть немного понятно, почему охотник и таёжник нашёл "своё место на земле" в Москве.
Охота – сильнейшее увлечение моей жизни, но она никогда не была главным и единственным увлечением. Главное увлечение, вернее, главный смысл моего существования – это литература. Я с детства любил читать и писать. Страсть к литературе, к книгам помогла мне написать именно художественную повесть о тайге, а не просто документальные косноязычные мемуары охотника (каких много).
В моём творчестве тема охоты не основная. У меня есть повести и рассказы, не имеющие отношения к тайге и добыче животных. Есть в планах три романа о тайге, но они задуманы ещё на Дальнем Востоке. Я не знаю, напишу ли их. Сейчас я работаю над романом, где главный герой квир-персона, трансгендер. Хотя, в свете принятых недавно законов, я задумался, что делать дальше: то ли бросить работу над ним, то ли писать дальше, переводить на английский язык и издавать за границей? (Но кому он там нужен?) Будут так же произведения о любви (они и сейчас есть). Будут литературные эксперименты и т.д.
Книга «Зимовьё на Гилюе» полностью автобиографична. Но это лишь часть моей жизни, часть биографии, в ней только детство. Спасибо тайге и охоте, что не дали мне опуститься, сделали из меня человека. Спасибо деревне, которая приютила меня сейчас. Но душой я всегда городской житель, мальчик из интеллигентной семьи офицера/журналиста и художницы. Литератор, любитель театров, музеев, выставок, библиотек.
И Москва – это единственное место на земле, где я чувствую себя счастливым.
P.S. Иллюстрация художника Николая Фомина.