Попытка бегства
Я дал Клоду слово держать себя в руках. Это было тяжело. В спецназе учат и полезным вещам – например, быть мужчиной и твердо принимать удары судьбы. Еще Авраам Линкольн говорил: «Если ты в унынии, ищи исцеление в труде». Трудно спорить с умным человеком. Я считаю, что верно и обратное – когда ты неустанно трудишься, унывать тебе просто некогда.
Дисциплина и физическая подготовка позволяют держать в тонусе не только твое тело, но и душу. И за это я благодарен армии, как и за верных друзей, которых я там приобрел. На этом мои оды американскому правительству резко обрываются, потому что оно, как и большинство мощных стран стран, несет в себе по большей части разрушение и зло. С каждой написанной строкой я все дальше отдаляюсь от своего военного прошлого.
Я еще буду перечитывать написанное и натыкаться на слова, которые случайно выдавало мое подсознание. Сейчас я понимаю, что даже воспоминания о Линкольне возникли не случайно. Этот человек был одним из главных борцов с расовой дискриминацией. А что есть весь этот рассказ, как не история о расизме? Существа, подобные Киллиану, мнят свою расу высшей и мечтают уничтожить иные. А разве не этим же занимается большинство государств?
Я люблю свою родину. Но быть патриотом вовсе не значит любить власть, которая села у руля, и направляет наше общество прямо в бездну!
Вновь я позволил себе отступление. А вы бы не хотели отвлечься, если бы узнали, что не являетесь отцом своего единственного ребенка? Так себе чувство, скажу я вам…Конечно, в моем сердце ничего не изменилось. Я все так же любил Микки и считал его своим сыном.
Но мне было страшно за него. Ведь Клод неумолимо продолжал свой рассказ:
– Киллиан рассказывал нам о вашей жене очень часто. Он подробно излагал аргументы, которые приводил ей. Он сказал ей, что она никогда не сможет родить вам живого ребенка. Потому что в ней самой текла кровь тьмы. Он твердил ей, что она была создана, чтобы родить особенного малыша. Ему удалось заверить ее в том, что мальчик будет здоровым и сильным.
Не корите бедную девушку. Киллиан – дьявол. От него надо бежать со всех ног, иначе он заставит вас делать то, что он пожелает. В том, что он соблазнил ее, нет ее вины. Это злые чары, и многие не способны бороться с ними. Я знаю случаи, когда он одним взглядом заставлял людей совершать самоубийство. Это другой мир, более могущественный, чем наш с вами.
Вот уже многие годы Киллиан оставляет своих наследников по всей стране. Их число растет. Его люди везде – в правительстве, шоу-бизнесе, медицине. Поэтому я и говорю, что обращаться куда-либо, если вы выберетесь отсюда, нет смысла.
Знайте еще кое-что – в восемнадцать лет ваш сын почувствует жажду крови. Ему предстоит сделать выбор – станет он человеком или вампиром. И вы должны быть рядом с ним…
Раз в десять лет Киллиан поедает свое собственное дитя в Ночь Судьбы и делится его кровью с соплеменниками. Он считает, что это придает ему сил. Сегодня и была та самая ночь. Он обещал Агнессе сделать ее вампиром. Именно кровь вашего сына должна была стать последней каплей в ее превращении. Но на самом деле, я уверен, что он просто поил ее байками все эти годы. Мы нужны ему, потому что по бумагам являемся официальными лицами этого имения.
Но если мне удастся спасти вас, меня уже ничего не будет тут сдерживать, и я дам ему бой…
Рассказ Клода прервали шаги наверху. По медленной и уверенной походке вошедшего мы сразу поняли, что это был Киллиан. Я посмотрел на сына и велел ему не произносить ни слова, приложив палец к губам. Шаги прекратились. Тонкий пол отделял нас от неминуемой смерти. Мертвую тишину наверху прервали слова:
– Сын мой, ты меня слышишь?
Почему послушание детей так важно? Что движет родителями, которые помешаны на том, чтобы их ребенок беспрекословно им подчинялся? Желание контроля? Или попытка облегчить себе жизнь? Может, приучить ребенка к дисциплине и тем самым уберечь от опасности?
В тот момент, когда я услышал голос Киллиана, обращенный к моему сыну, я увидел, что Микки по какой-то причине снял наушники и подошел к нам с Клодом.
Не знаю, какое время он уже слушал нас и знал ли он, кто его настоящий отец. Но я тут же попросил его вновь одеть наушники. Если бы Микки в этот момент хотя бы на секунду воспротивился или стал бы задавать вопросы, то он бы услышал слова, сказанные сверху:
– Микки, мальчик мой! Твоя мама очень любила меня. Я – твой настоящий отец. Я не причиню тебе зла.
Но Господь милостив! Мой сын сразу сделал то, о чем я его попросил. Иногда послушание детей может спасти их психику от страшной участи. Я вздохнул с облегчением и прошептал Клоду:
– Он сможет попасть в подвал?
– Нет! – Решительно ответил тот. – Я годами сооружал это место так, чтобы оно было чем-то вроде бункера. Никто не сможет проникнуть сюда, если мы сами не захотим открыть дверь.
Меня немного смутило последнее его заявление.
– Что значит «захотим»? Зачем кому-то из нас этого хотеть? – Спросил я.
– Повторюсь, когда вы покинете это место, я подожду какое-то время, потом лично открою дверь и поднимусь наверх, чтобы сразиться с Киллианом.
– Но зачем? Бежим с нами! Ты ведь говоришь, что тоннель безопасен и надо лишь дождаться рассвета. – Негодовал я. – Кстати, сколько до него? –
– До рассвета осталось несколько минут, – ответил Клод, задумчиво глядя наверх.
Он улыбался.
– Что такое? – Спросил я.
– Представляю, как они взбесились, когда поняли, что я спас вас, – отвечал Клод.
– Вы не сможете сюда проникнуть, ублюдки! – Внезапно крикнул он. – Они сбегут отсюда, и ты ничего не сможешь с этим сделать!
После небольшого молчания Киллиан обратился ко мне:
– Мистер Дигман, вы же понимаете, что это бегство вам ничего не даст?
Я молчал, в недоумении глядя на Клода.
– Если вы доберетесь до дома и начнете рассказывать людям о том, что тут увидели, вы довольно скоро окажетесь в психиатрической клинике, – пояснял свои слова Киллиан. – Мальчика отдадут в органы опеки. Учитывая мои связи, мне не составит труда добраться до него. Не лучше ли все решить здесь и сейчас? Поднимайтесь оба и сразитесь со мной.
Недолго думая, я прокричал ему:
– Пошел ты!
Клод рассмеялся.
Было видно, что он давно ждал этого момента.
– Знаешь, что больше всего меня забавляет, Киллиан? – Кричал Клод веселым голосом. – Меня радует удивительная победа разума над властью. Вот, ты стоишь там наверху, весь такой сильный и могущественный. С тобой рядом наверняка стоит еще десяток твоих слуг, где-то рядом сидит задыхающаяся от злости Агнесса. И вы ничего не можете сделать! У вас не хватит ни сил, ни ума попасть к нам.
И вы ни за что не сможете воспрепятствовать отцу и его сыну уйти отсюда через тоннель. Потому что вы понятия не имеете ни о том, куда он ведет, ни о том, какой он длины. Это, мой друг, и доказывает, что разум всегда будет сильнее власти.
– Может быть, ты и прав, – отвечал КиллИан не без грусти в голосе. – Но повторяю, отец и сын обречены. Пусть я не достану их сейчас. Но я обязательно найду их позже…
Сказав это, Киллиан начал бить по полу. Удары становились все сильнее, и казалось, вот-вот потолок обрушится прямо на нас. Клод открыл дверь в подземный тоннель и сказал:
– Пора. Бегите и не оглядывайтесь!
Я взял сына за руку. Он обнял Клода и сказал:
– Спасибо.
Клод вытер набежавшую слезу и ответил:
– Одно это слово стоило многолетнего труда.
Я пожал руку человеку со шрамами, и мы с Микки покинули этот ад…
Подпишись, чтобы не пропустить продолжение