Глава LXXIII. Последний маскарад
— Замечаете ли вы нечто странное, друзья мои? — спросил д’Артаньян, с беспокойством вглядываясь вдаль.
— Вы имеете в виду поход нашей кавалерии по льду? — осведомился Арамис. — Вероятно, этот маневр будет неприятным для голландцев. Они-то думали, что вода, выпущенная из открытых плотин, сделает поход невозможным, но по счастью холод сковал воду, превратив её в лёд, так что замыслы голландцев сорваны.
— Лёд – довольно скользкая дорога для кавалерии, — с сомнением сказал Атос, вглядываясь в следы на льду, покрытом легким налётом инея. — На подковах коней необходимы отличные зимние шипы. Не убеждён, что это так и сделано.
— Наша доблестная кавалерия покажет этим голландцам, что к чему! — с восторгом сказал Портос.
— Взгляните на небо, господа, — продолжал д’Артаньян. — Облака разорваны в длинные полосы. Ветер меняется. Он дул с материка, но вскоре ветер переменится, основная масса воздуха прибудет сюда с запада, то есть с моря.
— Вы уверены? — торопливо спросил Арамис и с беспокойством стал рассматривать облака.
— Это очень плохая новость, — сказал с досадой Атос.
— Да какое нам дело до направления ветра, чёрт возьми? — удивился Портос.
— Едем же скорей к командующему! — распорядился Арамис. — Нельзя терять ни минуты.
— Все вместе? — удивился Атос. — И Филипп, и Сюзанна с нами?
— Только так! — воскликнул д’Артаньян и дал шпоры своему коню.
Остальные поскакали следом.
Едва лишь путешественники приблизились к военному лагерю, д’Артаньян по королевскому флагу угадал палатку, в которой остановился главнокомандующий. Подъезжая ближе, он убедился, что не ошибся, увидев, что эта палатка охраняется особым отрядом.
— Вы куда? — спросил д’Артаньяна майор, командующий охраной маршальской палатки.
— Маршал д’Артаньян хочет срочно переговорить с маршалом Люксембургом, — ответил д’Артаньян.
— Маршал д’Артаньян? — со смехом переспросил начальник охраны. — Не знаю такого. Господа, здесь подобные шутки не уместны. Маршал д’Артаньян, насколько мне известно, погиб два года назад под Маастрихом.
— Чёрт побери, я вас не знаю, но вы-то должны меня знать! — воскликнул д’Артаньян. — Вы меня не узнаёте?
— Я не был знаком с графом, так что если даже вы вернулись с того света, я не могу вас узнать, поскольку я вас не знаю, — ответил майор.
— Кто является адъютантом маршала? — спросил д’Артаньян. — Уж он-то должен меня знать, кем бы он ни был!
— Адъютант в настоящее время выполняет поручение маршала, больше я вам ничего не скажу, поскольку я не должен сообщать кому бы то ни было сведения, не подлежащие разглашению, — ответил майор.
— Послушайте, майор, это вас убедит? — спросил д’Артаньян, доставая из голенища сапога маршальский жезл, а из внутреннего кармана камзола патент маршала Франции.
— Подождите, я доложу о вас маршалу Люксембургу, — ответил майор, после чего вошёл в палатку.
Три минуты спустя он выглянул из палатки и махнул рукой, приглашая д’Артаньяна зайти.
— Маршал Люксембург, у нас мало времени, поэтому я хотел бы сразу приступить к делу! — воскликнул д’Артаньян.
— Дорогой граф! — воскликнул Люксембург. — Я рад, что слухи о вашей гибели оказались ложными! Расскажите же мне, как всё случилось? Где вы пропадали, и почему, наконец, объявились?
— К чёрту рассказы о прошлом, давайте обсудим будущее! — нетерпеливо ответил д’Артаньян. — Умоляю, срочно отзовите вашу кавалерию назад!
— Невозможно, граф, — холодно ответил Люксембург. — Приказ о наступлении отдан, исходя из всех соображений стратегии и тактики, и он будет исполнен самым надлежащим образом. Отступление невозможно.
— Дорогой Франсуа-Анри де Монморанси-Бутвиль, герцог Пине-Люксембург, я не шучу! — вскричал д’Артаньян. — В самом ближайшем времени ветер переменится на западный!
— Что ж, ветер с моря ничем не хуже ветра с материка, — спокойно возразил Люксембург.
— В этих местах обычно чрезвычайно тепло для такой широты, на которой расположены эти земли, — продолжал настаивать д’Артаньян. — Знаете ли вы, почему так происходит?
— Мои храбрые солдаты могут сражаться в любой холод, — ответил маршал. — Они закалены, прекрасно одеты, они не боятся мороза.
— Не мороза им следует бояться, а оттепели! — продолжал д’Артаньян. — Ветер с моря принесёт тепло, лёд растает, и кавалерия утонет.
— Вы преувеличиваете опасность, друг мой, — успокоительным тоном возразил маршал. — Я лично проверял крепость льда. Я велел просверлить прорубь. В этом месте лёд имеет толщину не менее трёх футов. Это вполне достаточно, чтобы выдержать всадников.
— Воздух с моря легко растопит эти льды, — упрямо продолжал спорить д’Артаньян.
— Послушайте, граф, — мягко сказал Люксембург. — Я понимаю, что вы долго отсутствовали, и вам непременно хочется руководить большой армией, чтобы, так сказать, подтвердить свою высокую воинскую карьеру на деле. Но вы опоздали, мой дорогой. Всё уже сделано до вас и без вашей помощи. Скоро мы займём всю Испанскую Голландию, после чего, разумеется, закрепим новые территории соответствующим договором о мире. Ваше присутствие здесь не обязательно. Ступайте, отдохните с дороги, я распоряжусь, чтобы вам и вашим спутникам предоставили удобную палатку. Приглашаю вас завтра на военный совет, там мы и обсудим все ваши опасения.
— Я лишь хотел предупредить вас, что вы можете совершить колоссальную ошибку, — не унимался д’Артаньян.
— Вам это удалось, граф, — ответил Люксембург. — Вы меня предупредили. Это означает, что задачу, которую вы сами перед собой поставили, вы с успехом выполнили. Дальнейшие решения буду принимать я сам, и обещаю, что я приму к сведению ваши предупреждения.
— Одно только слово, герцог, — сказал д’Артаньян со слабой надеждой на победу в этом странном споре. — Тёплое течение. Гольфстрим. Морской воздух благодаря этому течению чрезвычайно тёплый.
— Вы расскажете это адмиралу, дорогой граф, — ответил маршал. — Мы же люди сухопутные, мы не занимаемся изучением океанических течений. Благодарю вас, граф за ваши советы, а теперь, прошу простить, я занят. До встречи завтра на военном совете.
Д’Артаньян в ярости вышел из палатки Люксембурга.
— Какие результаты встречи? — спросил Атос.
— Нулевые, чёрт подери! — воскликнул д’Артаньян.
— Значит, нам придётся сделать то, чего мы изо всех наших сил старались не делать, и то самое, что вы, д’Артаньян, почти обещали Его Величеству не делать ни при каких обстоятельствах, таковы был дух вашего письма, — с улыбкой сказал Арамис. — Мы просто обязаны воспользоваться этим последним средством для спасения кавалерии, разве не так?
Д’Артаньян взглянул на Атоса.
— Иного выхода нет, — согласился Атос.
— Идёмте, монсеньор, — сказал д’Артаньян, обращаясь к Филиппу. — Вы должны заставить маршала Люксембурга отозвать кавалерию назад, но умоляю вас, сделайте так, чтобы слух о вашем пребывании здесь не распространился дальше палатки герцога.
— Господин д’Артаньян, вам туда нельзя, — сказал майор, когда д’Артаньян и Филипп, на котором снова была его тряпичная маска, подошли к палатке герцога Люксембургского. — Маршал распорядился вас сегодня не пускать к нему, поскольку у него важные дела.
— Даю слово чести, что если бы маршал знал, какие известия ему принёс этот господин, которого я сопровождаю, он моментально принял бы нас обоих, — сказал д’Артаньян. — Если я окажусь не прав, можете забрать себе мой маршальский жезл и делать с ним, что вам вздумается.
С этими словами д’Артаньян вложил ошеломлённому майору в руку свой маршальский жезл и, воспользовавшись его замешательством, вошёл в палатку, ведя за собой Филиппа.
— Я же сказал, что на сегодня все беседы с вами закончены, господин граф! — недовольно произнёс герцог.
— Полагаю, что ко мне этот не относится? — спросил Филипп, снимая маску и выходя ближе к свету.
— Ваше Величество! Вы здесь?! Какая радость! — воскликнул Люксембург.
— Прошу вас тише, герцог, — сказал Филипп. — Я совершаю объезд с минимальным конвоем инкогнито из соображений высшей государственной важности. Так что прошу вас говорить тихо. Впрочем, говорить буду я, а вы – слушайте и исполняйте.
— Да, Ваше Величество, я весь – внимание! — ответил Люксембург.
— Вы напрасно, герцог, пренебрегаете советом маршала д’Артаньяна, — сказал Филипп. — Сохраняя и подтверждая все ваши полномочия по ведению боевых действий здесь, в Голландии, я всё же настаиваю, чтобы вы немедленно исполнили предложение, нет приказ маршала д’Артаньяна, как если бы получили его от меня. Вы немедленно отзовёте мою кавалерию, направив этот приказ с такими гонцами, которые мчатся быстрее ветра на самых быстрых и самых лёгких скакунах. Для написания соответствующего приказа я даю вам две минуты.
— Да, Ваше Величество! — ответил маршал.
— На этот ответ вы уже потратили драгоценных десять секунд. Я сказал немедленно! — произнёс Филипп тоном, не терпящим возражений, после чего надел маску и покинул палатку.
Маршал тут же написал приказ и передал его д’Артаньяну.
— О моём присутствии здесь не должна знать ни одна живая душа, — сказал Филипп. — И вы забудьте, что видели меня. Проболтаетесь – закончите свой век в Бастилии.
— Слушаюсь, Ваше Величество! — выпалил маршал.
— Нет-нет, я же сказал, вы меня не видели! — возразил Филипп. — Просто монсеньор или Ваша Светлость. Из соображений секретности. Государственная тайна.
Не дав возможности ответить что-либо, Филипп снова надел маску и вышел из палатки.
— Хорошо! — сказал д’Артаньян, получив приказ от маршала Люксембурга. — С этим приказом поеду я сам, а вы напишите ещё две копии и пошлите за мной следом двух резвых гонцов на лёгких, но быстрых скакунах на тот случай, если со мной что-нибудь случится.
После этого д’Артаньян стремительно покинул палатку, выходя из неё он забрал из рук ошеломлённого майора свой маршальский жезл и лихо вскочил в седло.
— Я еду возвращать кавалерию! — крикнул он друзьям, помахав приказом.
— Мы едем все! — воскликнул Портос.
— Нет, Портос, — возразил Арамис. — Вы слишком тяжелы, а лёд скоро начнёт истончаться. Мы должны отпустить его одного. Поеду я.
— Арамис, останьтесь, у вас много других не менее важных дел! — крикнул д’Артаньян. — За мной будут отправлены два других конца с копиями приказа!
Д’Артаньян махнул рукой друзьям, сделал знак, означающий, что он просит их ждать его и оберегать Филиппа и Сюзанну, после чего дал шпоры коню.
— Я еду с ним! — воскликнула Сюзанна и стремительно поскакала вдогонку за д’Артаньяном.
— Постойте, сударыня, куда же вы! — воскликнул Арамис.
— Бесполезно, друг мой, — ответил Атос и взял Арамиса за руку. — Ту силу, которая её увлекла, нам преодолеть не удастся. Да это и не нужно.
Пусть читатели не удивляются, что и Княгини Монако на этот раз не было ними. Она поддалась на уговоры Филиппа, опасающегося за неё, и не присоединилась к походу в Голландию. Она направилась в другое место.
Глава LXXIV. По тонкому льду
Д’Артаньян стремительно мчался по тонкому льду в направлении следов французской кавалерии. Он рассчитывал, что строй кавалерии всё же движется намного медленнее, чем один спешащий всадник. К тому же кавалерия двигалась не обычным походным строем, а в боевом порядке. Шансы вернуть кавалерийский полк до того, как лёд перестанет выдерживать, были неплохими с учетом того, что полк вышел в поход лишь нынешним утром. Торопясь спасти соотечественников, маршал даже ни разу не оглянулся, поэтому он не знал, что Сюзанна скачет вслед за ним и постепенно немного отстаёт от него. Он ошибочно полагал, что она осталась вместе с его друзьями и не слышал стука копыт сзади, который заглушался громким и тяжёлым дыханием коня и стуком сердца всадника, которое отдавалось в его ушах глухими ударами.
После нескольких часов скачки д’Артаньян увидел, наконец, впереди себя задние ряды полка. Надеясь, что его услышат, он выстрелил из мушкета, но ветер отнёс звуки в сторону и ни один из всадников не оглянулся. Д’Артаньян решил пустить коня из рыси в галоп несмотря на то, что бедное животное он уже изрядно устало. Неожиданно конь д’Артаньяна пробил задними ногами лёд, после чего и конь и всадник погрузились в воду. По счастью было не слишком глубоко, поэтому конь, инстинктивно оттолкнувшись задними ногами от дна смог вынырнуть вместе с всадником в образовавшуюся полынью. Седло маршала было тяжёлым, сапоги набрали воды, амуниция промокла. Д’Артаньян успел выхватить из сапога кинжал и вонзил его наполовину в лёд, что помогло ему не уйти под лёд пока несчастное животное билось в воде, пытаясь передними ногами взобраться на ставший хрупким лёд по краям полыньи. Маршал попытался, ухватившись за рукоятку кинжала, выбраться на лёд, но в это время лезвие кинжала сломалось. Из рукоятки теперь торчал лишь небольшой обломок лезвия, который д’Артаньян вновь с силой вогнал в лёд и попробовал отдышаться и обдумать положение.
— Шарль, держитесь! — воскликнула Сюзанна, которая была в двухстах метрах от него. — Я иду к вам!
— Сюзанна, осторожнее, не приближайтесь к промоине! — закричал д’Артаньян. — Не подходите ближе, чем на дюжину футов!
— Как же я спасу вас? — воскликнула Сюзанна.
— Не надо меня спасать, дорогая, — крикнул д’Артаньян. — Догоняйте кавалерию и передайте им приказ их главнокомандующего.
— Где же этот приказ? — спросила Сюзанна.
— Сейчас я его вам брошу, — ответил д’Артаньян.
Перехватив рукоятку кинжала левой рукой, он достал из внутреннего кармана камзола приказ, который, хотя и пострадал от воды, сохранил свою надпись, подпись и печать.
— Ловите, Сюзанна! — крикнул д’Артаньян и, вложив приказ в свою кожаную перчатку, положил всё это на лёд и толкнул в сторону Сюзанны.
— Я не могу оставить вас без помощи, Шарль! — взмолилась Сюзанна.
— Дорогая, вы мне изрядно поможете, если немедленно доставите приказ маршала Люксембурга командиру кавалерийского полка! — воскликнул д’Артаньян. — Умоляю, дорогая, не теряйте времени. Лёд скоро станет совсем тонким!
— Со слезами на глазах Сюзанна вновь вскочила на коня и поскакала догонять французскую кавалерию.
Д’Артаньян отдышался и вновь попытался самостоятельно выбраться из образовавшейся промоины. Лёд в том месте, где он воткнул обломанный кинжал, был слишком тонким, поэтому после того, как д’Артаньян перенёс на край льда весь свой вес, он обломился.
Д’Артаньян стал, держась за лёд, постепенно перемещаться вдоль отверстия во льду, отыскивая край, у которого лёд был бы толще. Вскоре ему показалось, что он нашёл искомый край и он вновь сделал попытку выбраться из ледяной ловушки. На этот раз ему удалось подтянуться так, чтобы лёд не сломался. Выбравшись на поверхность, д’Артаньян оглянулся на своего верного коня, который не мог выбраться, поскольку передними ногами он не мог взгромоздиться на поверхность льда. Рискуя вновь попасть в полынью, д’Артаньян взял в руки уздечку и притянул коня к тому краю, который казался ему толще прочих.
— Терпи, друг мой, — сказал д’Артаньян. — Если Сюзанна развернёт их, помощь скоро придёт.
Вскоре Сюзанна догнала кавалерийский полк.
— Приказ главнокомандующего! — крикнула она, размахивая приказом.
— Кто вы, сударыня? — спросил один из кавалеристов задних рядов.
— Я везу вам приказ главнокомандующего, маршала Люксембурга о немедленном возвращении, поскольку лёд скоро растает! — крикнула в ответ Сюзанна.
Кавалеристы быстро по цепочке передали сообщение полковнику, после чего полк остановился.
— Где приказ? — спросил полковник, который подъехал к Сюзанне.
— Вот он, полковник, — ответила Сюзанна. — Простите, что он вымок. Там позади маршал Франции д’Артаньян провалился на своём коне под лёд. Умоляю, помогите ему.
— Четверо кавалеристов – на помощь маршалу! — распорядился полковник, после чего ознакомился с приказом. — Сударыня, вы очень своевременно привезли этот приказ, — добавил он после того, как прочитал его. — Мы заметили, что лёд ненадёжный, но без приказа мы не могли бы самовольно вернуться назад. Мы надеялись, что успеем добраться до твёрдой суши прежде, чем лёд истончится настолько, что мы не сможем двигаться дальше.
После этого полковник отдал приказ спешно возвращаться.
Сюзанна тут же развернулась и поспешно поскакала спасать своего дорогого Шарля.
Когда она увидела едущих навстречу пятерых всадников, среди которых разглядела и д’Артаньяна, сердце её радостно забилось.
— Шарль, вас спасли! — воскликнула она радостно.
— Мы спасли только коня маршала, — ответил один из кавалеристов. — Спасать маршала не потребовалось, поскольку он спасся сам.
— Господа, вы сделали для меня чрезвычайно многое! — возразил д’Артаньян. — Вы спасли моего коня, который мне очень дорог, а также шпагу, подаренную мне лично Его Величеством, которая, к счастью, была пристёгнута к седлу.
— Вы живы, мой дорогой Шарль, слава Богу, как я рада! — не унималась Сюзанна, которая при всех обняла и поцеловала д’Артаньяна. — Господа, я благодарю вас за его спасение!
— Это мы, сударыня, должны благодарить вас за наше спасение, — ответил полковник. — Если бы вы не привезли этот приказ, судьба наша, по-видимому, была бы чрезвычайно плачевной.
— Шарль, вы не утопили свой маршальский жезл? — шепнула Сюзанна.
— По счастью нет, — ответил д’Артаньян. — Я поначалу выронил его, но он сделан из дерева, поэтому он не утонул. Я вспомнил о нём только после того, как мы совместными усилиями спасли коня.
— Вы всегда были таким, Шарль! — воскликнула Сюзанна. — Коней вы любите больше, чем любые неодушевлённые предметы, даже такие, как маршальский жезл!
— Меня извиняет то, что вас, Сюзанна, я люблю больше, чем коней, — улыбнулся д’Артаньян.
— Неужели? — воскликнула с улыбкой Сюзанна. — Из уст любого другого человека это прозвучало бы грубо, но, зная, как вы обожаете коней, я понимаю, что это – лучший комплимент. Ведь вы не станете утверждать, что любите женщин больше, чем коней?
— Ни за что! — согласился д’Артаньян. — Ни одна женщина, кроме вас, Сюзанна, не может соперничать с моей любовью к лошадям.
— Я это знаю, Шарль, — сказала Сюзанна. — Поэтому ваши слова я воспринимаю так, что ни одну женщину в мире вы не любите больше, чем меня. Я права?
— Вы правы как никогда! — ответил д’Артаньян серьёзно.
— Шарль, я боюсь, что пребывание в холодной воде не пойдёт вам на пользу, — сказала Сюзанна озабоченно. — Как бы вы не заболели после этого невольного купания?
— Не беспокойтесь, Сюзанна, — ответил д’Артаньян. — Я уже согрелся. К тому же под седлом моего верного коня у меня в сумке имеется чудодейственный бальзам по рецепту моей доброй матушки.
— Вы будете им обтираться, Шарль? — спросила Сюзанна.
— На этот раз нет, — ответил д’Артаньян. — Требуется более радикальный способ его применения.
Сюзанна расхохоталась и игриво погрозила пальцем своему обожаемому маршалу Франции.
После того, как полк прибыл на твёрдую землю, всем было очевидно, насколько своевременен был приказ о возвращении. Действительно, на обратном пути лёд несколько раз ломался под некоторыми всадниками, но, поскольку, кавалеристы были уже готовы к такому повороту дел, неудачников быстро извлекали общими усилиями из ледяной ловушки вместе с конём, применив заготовленные для этого случая связки уздечек, которые очень помогли кавалеристам спасти маршальского коня.
Д’Артаньян очень хотел подойти к маршалу Люксембургскому и задать вопрос: «Ну кто же из нас оказался прав, герцог?» однако, он удержал себя. Радость спасения полка кавалеристов заглушила его уязвленную в предыдущем разговоре гордость, поскольку его гасконское самолюбие было полностью удовлетворено сознанием того, что и сам герцог понимает, что был не прав.
В предоставленной друзьям палатке д’Артаньян сменил одежду, надев то, что ему принёс майор, с которым у него прежде были сложные разговоры перед палаткой маршала.
— Маршал Люксембургский велел передать вам эту одежду, эту бутылку коньяка, а также просил передать свои извинения за то, что не прислушался к вашему совету, — сказал майор. — Он пришёл бы к вам лично, но в настоящее время он занят на срочном военном совете.
— Передайте господину маршалу, что я благодарен ему за всё и его извинения приняты, — ответил д’Артаньян.
— Д’Артаньян, — сказал Атос после того, как гасконец полностью переоделся и окончательно согрелся. — Вы, кажется, собирались остановить войну? Не скажите ли вы нам, как вы собираетесь это сделать?
— Мы сделали большее, друзья, — сказал д’Артаньян. — Мы спасли кавалерийский полк. А войну пусть прекращают те, кто её начинали. Мы со своей стороны создали условия для мирных переговоров.
— Если позволите, друзья, я попытаюсь кое-что сделать для этого, используя свои связи, — сказал Арамис. — Но для этого я буду должен вас оставить на некоторое время.
— Езжайте, Арамис, с Богом! — сказал Атос. — Да помогут вам небеса в ваших усилиях!
— Небеса помогают тем, у кого достаточно помощников на земле, — ответил Арамис.
— А как же Филипп? — спросил Портос.
— Филипп вернётся в Монако, где его дожидается одна дама, которая туда недавно вернулась, — ответил Атос.
— А дальше? — спросил Арамис.
— Друзья мои! — воскликнул Филипп. — Я бы хотел воспользоваться вашим замечательным опытом, и инсценировать свою смерть в глазах всех тех, кто следит за моей судьбой вопреки моему желанию. Это – отличный способ скрыться от всех недоброжелателей и вести после этого спокойную и счастливую жизнь простого частного лица.
— Но ведь вы, кажется, уже разобрались в своих чувствах, и, если не ошибаюсь, увязываете своё счастье лишь с возможностью пребывания в обществе княгини? — спросил д’Артаньян.
— Всё так, граф, — ответил Филипп. — Моя идея пришлась по вкусу и ей. Она также намерена инсценировать свою смерть, после чего мы хотим удалиться в такое место, о котором не будет известно никому, кроме вас, наших лучших друзей.
— Послушайте моего совета, монсеньор, — сказал Атос. — После того, как все поверят в вашу смерть, уезжайте так далеко, как только сможете, и не сообщайте место своего пребывания не только вашим врагам, но и нам, вашим друзьям. Не говорите о нём никому. Мы не хотим его знать. Только так мы сможем быть спокойны за вашу будущую жизнь и за ваше совместное счастье.
— Я согласен с Атосом, — сказал д’Артаньян.
— Я также согласен, это разумно, — согласился Арамис задумчиво.
— Ну что ж, если все мои друзья говорят, что так будет лучше, я также присоединяюсь к их мнению! — воскликнул Портос. — Но лишь при условии, что перед расставанием мы выпьем на прощение по бутылочке хорошего вина!
— Коль скоро вы все советуете одно и то же, я поступлю так, как вы говорите, — сказал Филипп.
Вечером Арамис подошёл к одному из офицеров маршала Люксембургского.
— Камиль, — сказал он. — Позаботьтесь о доставке этих писем по указанным адресам. И вот ещё что. Вы видели человека, который прибыл вместе с нами, на котором была маска из ткани металлического цвета?
— Да, монсеньор, — ответил Камиль.
— Я должен всегда знать, где находится этот человек и чем он занимается, — сказал Арамис. — Информацию о нём должны собирать люди, о существовании которых он не должен догадываться. Это должны быть члены ордена из числа посвящённых первого уровня, общее число этих человек не должно превышать пяти. Они могут чередоваться, смотря по тому, что будет удобнее для лучшего исполнения этого поручения. Я также должен всё знать о той даме, которая будет разделять жизнь с этим человеком.
— Всё будет сделано, монсеньор, — ответил Камиль.
Через месяц секретарь Короля сказал, что прибыла посылка из Голландии на имя Короля, в которой лежат четыре шпаги с рукоятями, украшенными алмазами.
— Итак, они выполнили все обязательства передо мной и все четверо просят отставки! — тихо сказал Людовик сам себе. — Что ж, я принимаю их отставку. Сегодня я получил доказательство, что монархии уже не угрожает та опасность, для устранения которой они прибыли во Францию. И сегодня же я лишился четырёх лучших своих слуг. Придётся мне заключить мир с Испанской Голландией.
Так д’Артаньян выполнил своё обещание прекратить войну Франции с Голландией.
Глава LXXV. Вдали от Франции
Атос, Портос и д’Артаньян вернулись в Монквиль, понимая, что хотя от дома остались одни головешки, все же отстроить его на принадлежащей д’Артаньяну земле будет дешевле, чем приобрести новое поместье. Кроме того, всех волновала судьба Базена, а Атос волновался и о судьбе Гримо, который был уже далеко не молод, ведь он был старше Атоса. Но, пожалуй, главное, что притягивало к этому месту наших героев – это чудесные горные ландшафты, которые ни один пожар не мог уничтожить, доброжелательные соседи, что встречается довольно редко во все времена, чистый воздух и прозрачные реки.
Сюзанна была счастлива тем, что д’Артаньян не заболел и не умер после купания в ледяной воде в Голландии. Возвратившись в Шотландию, д’Артаньян и его друзья узнали, что Базен поправился, хотя стал очень слаб здоровьем, но оставался бодрым духом. Также они с удивлением обнаружили заново отстроенный дом в селении Монквиль. Источник этого долгое время оставался д’Артаньяну неизвестным, поскольку он полагал, что этим щедрым меценатом был Портос. Однако, барон признался, что, хотя он, действительно, вынашивал такие планы, он не мог и не успел бы всё так прекрасно организовать, поскольку он участвовал в походах вместе с Атосом, Арамисом и д’Артаньяном. Тогда д’Артаньян спросил Атоса, не причастен ли он к восстановлению Монквиля, на что Атос ответил:
— У меня осталось поручение от одного умирающего, которое я собирался исполнить, если мне позволит здоровье и отпущенные мне годы жизни. В случае его выполнения одним из пунктов этого поручения была оплата расходов по восстановлению Монквиля. Но я пока не могу похвастаться, завершением этого поручения, поэтому источник этих денег мне не известен. Быть может, это сделал Арамис?
— Если не Портос и не вы, Атос, тогда, разумеется, Арамис, — согласился д’Артаньян. — Только он один мог сделать так, что пока мы все спасаем Францию, какими-то неведомыми силами сам собой восстанавливается Монквиль. Загадочный и могущественный Арамис! Как нам его не хватает! Мы уже давно не получали от него никаких известий.
— Спрашивали ли вы об этом Базена? — спросил Атос.
— Базен утверждает, что у него нет никакой связи с Арамисом, — ответил д’Артаньян.
Таким образом, в заново отстроенном Монквиле уютно устроились д’Артаньян с Сюзанной Кампредон и Портос с Агнессой Кэмпбэлл, а также Базен и Гримо. Что касается Атоса, он отправился по каким-то делам, о которых он сказал д’Артаньяну, что это – то самое обещание, которое он дал умирающему, и как только оно будет выполнено, он будет счастлив вернуться в Монквиль.
Между тем Арамис проживал теперь в Неаполитанском королевстве. Все письма, адресованные Арамису, были подписаны: «Монсеньору Антонио Пиньятелли». Кто такой этот загадочный Антонио Пиньятелли и почему этим именем называли в последующие годы Арамиса, об этом наши читатели узнают из следующей книги.
Через десять месяцев после описанных в предыдущей главе событий Арамис получил письмо следующего содержания.
«Монсеньор!
Мадам родила дочь, которую назвали Амелией.
Князь делает вид, что считает эту дочь своей».
Через несколько месяцев после этого Арамис получил следующее письмо.
«Монсеньор,
Амелия умерла от болезни, связанной, по-видимому, с легочным заболеванием. Нельзя исключить вмешательство сторонних сил, быть может, по указанию князя».
— Ревность! — сказал Арамис, после чего сжёг письмо в камине.
Через некоторое время после этих событий очередное письмо содержало следующий текст.
«Монсеньор,
Князь скорбит о смерти своей супруги Шарлотты. Похороны проходили скромно. По-видимому, даже сам князь не знает, что в гробу лежит мастерски исполненная восковая модель, которую невозможно отличить от княгини даже при самом пристальном изучении. Вероятно, в этом деле помогала служанка по имени Жозефа. Гроб был опущен в семейный склеп князей Монако. Шарлотта скрылась с тем самым человеком, перемещения которого нами отслеживается по вашему заданию. Место их пребывания следующее».
Далее следовали таинственные символы, разобраться в смысле которых помимо автора письма могли только два человека в ордене Иезуитов – это сам Арамис, а также Джованни Паоло Олива, известный как генерал ордена Иезуитов, который исполнял эти функции официально, тогда как Арамис сохранял за собой фактическое управление Орденом.
— Скажите, Атос, — спросил как-то д’Артаньян своего друга. — Не думали ли вы о том, чтобы соединить свою судьбу с какой-нибудь женщиной?
— Господь с вами, д’Артаньян! — засмеялся Атос. — В мире нет такой женщины, с которой я захотел бы связать свою жизнь, даже при том, что не могу поручиться, что мне предстоит прожить ещё хотя бы год-другой! Даже такую малость я не хочу омрачать ответственностью за судьбу женщины и теми сложностями, с которыми сопряжено совместное проживание с дочерью Евы.
— А что вы скажете насчет герцогини де Шеврёз? — спросил д’Артаньян. — Мне показалось, что она вам нравится, и между вами возникло нечто неуловимое.
— Герцогиня де Шеврёз? — переспросил Атос. — Для Атоса это слишком много, а для графа де Ла Фер это слишком…
— Мало? — спросил д’Артаньян.
— Хлопотно! — ответил Атос. — Никогда не знаешь, что ожидать от этой дамы. К тому же она умна, очень умна. Порой мне кажется, что она не видит во мне никаких недостатков, но по зрелому размышлению я понимаю, что она просто достаточно умна, чтобы не замечать их, или, по крайней мере, делать вид, что она их не замечает.
— Мне кажется, она вас любит, Атос, — возразил д’Артаньян. — А когда любишь, но даже недостатки кажутся лишь продолжением достоинств.
— Даже если и так, друг мой, следует ещё принять в расчёт вопрос о том, люблю ли я её, — возразил Атос.
— А вы знаете ответ на этот вопрос? — спросил д’Артаньян.
— К несчастью знаю, — ответил Атос.
— Не любите? — спросил с некоторым разочарованием д’Артаньян.
— Если бы! — возразил Атос. — Проблема в другом. Мне кажется, то есть я знаю, что я её люблю! Чрезмерно! Слишком сильно для того, чтобы решиться сделать такую глупость, как жениться на ней.
Полностью книгу «Д’Артаньян и Железная Маска» вы можете найти тут
Полностью книгу «Мемуары Арамиса» вы можете найти тут