Автор: Роман Коротенко
Предлагаю читателям поучаствовать в небольшом эксперименте: прочитайте, пожалуйста, нижеследующий текст, и попробуйте понять, о чём в нём говорится?
Было бадражно: голядка в берчатой еперте безтужо калайдал в андрец, крятал "дай колоб барте", а с ём вовша баская — бурун брюлей. Бардаешь, такая кась, ально брикнуть. Взаболь кмоха.
Теперь, как говорится в роликах на YouTube: поставьте на паузу, и в комментарии укажите свой вариант.
После этого прочитайте тот же самый текст, но уже переведённый на украинский язык:
Було щось страшне: п'яниця в розписних лахмітті нахабно стукав в сарай, кричав "дайте хліба будь ласка", а з ним собака породиста, а з пащі потоком слюні течуть. Розумієш, і такий сморід стоїть, що хоч падай. Зовсім біда.
Скорее всего, смысл написанного по-украински для большинства русскоязычных окажется более-менее понятным. А вот вариант №1 большинство русскоязычных скорее всего вообще не сможет понять без словаря.
Так вот, этот тестовый текст действительно был скомпонован с помощью «Словаря областного Архангельского наречия», составленного Александром Подвысоцким, и опубликованного Российской императорской академией наук в 1885 году.
Какой же вывод можно сделать из приведённого опыта?
Очевидно, что наречие (говор, диалект) одного языка для носителя этого языка иногда может быть более непонятным, чем другой, чужой язык.
Или же, что равнозначно, другой язык иногда может быть более понятным для человека, чем одно из наречии (говоров, диалектов) его родного языка.
И в таком случае возникает вопрос: а в чём тогда разница?
Почему почти понятная речь иногда называется отдельным языком — и в то же время речь совершенно непонятная остаётся разновидностью родного языка?
На самом деле проблема соотношений языка и диалекта имеет давнюю историю, и в конце концов по сути сводится к изящному определению, введённым в обиход, как считается, американским лингвистом Максом Вайнрайхом: «Язык — это диалект с армией и флотом» (иногда используется версия британца Рэндольфа Квирка, где вместо флота указывается флаг).
Другими словами, различие между языком и диалектом в первую очередь определяется не лингвистическими, а политическими факторами.
Иногда случается, что политика на месте одного создаёт два языка: так, к примеру, малайский язык в Индонезии называется индонезийским языком.
Иногда бывает, что политика вообще упраздняет языки: как например, в современной Молдове, где молдавский язык с некоторых пор официально считается румынским языком (даже не диалектом!).
В свою очередь, отсюда можно сделать ещё один вывод: архангельское наречие в своё время политика просто-напросто проигнорировала, и не стала его превращать в какой-нибудь архангельский язык.
А наречие это — у местных оно называется «поморская гово́ря» — очень любопытное, своеобразное, и даже можно сказать — выдающееся.
Конечно, приведённый для эксперимента текст был намеренно скомпилирован из слов архангельского говора, которые наиболее непохожи на русские аналоги.
Однако, в словаре Подвысоцкого можно также обнаружить слова, которые превратились в омонимы русских аналогов (омонимы — это когда слова пишутся одинаково, а смысл имеют разный: как например, коса из волос — и коса инструмент).
Так вот, у архангельцев «бедность» — это огорчение, досада (при этом богато по-ихнему — «рогато»!), а «случайно» значит «удобно». «Благо» значит «много», «сухо» — «очень много». «Во́дка» — у архангельцев это хлопоты, а «хло́пот» — это сверчок.
«Разбойные люди» по-архангельски — это не то, что вы подумали, а — промысловики, так как «разбо́йной» (им. падеж: разбо́йна) называется добыча от охоты на морского зверя.
И вместе с тем «разбойная деревня» — это опять не то, что вы подумали, потому что «разбойно́й» — это значит «разбросанный, раскинутый на местности». Кстати, «деревня» по-архангельски — это ещё и «бутырка» (а пахотное поле при этом — «деревня»), так что архангельское словосочетание «разбойная бутырка» выглядит ещё более колоритным.
При этом некоторые архангельские слова приобрели омонимичный эффект благодаря, если можно так выразиться, несколько иному ракурсу при взгляде на вещи.
Например, «опарыш» — у архангельцев это банный веник, так как обдаёт паром. «Образованье» — это когда родители благославляют образом (иконой) жениха и невесту. А перед этим обязательно происходит «рукобитье», то есть согласие родителей на отдачу невесты в замужество, выраженное крепким рукопожатием.
Кстати, из той же оперы и «самокрутка». По обычаю, архангельские девушки носили одну косу, а замужние женщины — две; причём при выдаче замуж две косы невесте заплетала специально обученная сватья кручельщица.
Так вот, тех женщин, которые выходили замуж без родительского дозволения, бежав из дому, как раз и называли самокрутками, так как им приходилось обходиться без сватий кручельщиц.
Или вот ещё пример: в отличие от знакомых нам мы́тников, которые исстари занимались сбором налогов и пошлин, архангельская «мытница» — это всего лишь поломойка. Кстати говоря, «мытница» (ми́тниця) — по-украински до сих пор означает «таможня».
И между прочим, в архангельском наречии довольно-таки много слов, похожих на польские и украинские.
Например, «бажать» (любить), «долонь» (ладонь), «слота» (слякоть; польское slota), «фигли» (шутки, шалость; в польском языке: figle). Вместе с тем «зозуля», которое в украинском означает кукушку, для архангельцев — пьяница (который кроме того ещё и «голядка», как в эксперементальном примере).
Однако, «рада» у поморов — это низменное, мокрое, болотистое место, а «майдан» — выкапываемая в земле яма для добывания из сжигаемых сосновых брёвен смолы.
А архангельское «кукышка» — это указательный палец. Кстати говоря, «большим пальцем» архангельцы называют безымянный палец, что в какой-то мере справедливо. А вот называть «свежим молоком» — простоквашу для не-архангельца выглядит странным. Объясняется это, скорее всего, тем, что «свежить» — означает чистить рыбу, приготавливать её к посолу. Соответственно, свежо́е молоко — это в некотором смысле молоко, прошедшее обработку.
Своеобразный архангельский поморский колорит имеется у слова «гнус», которое означает не всем известную надоедливую мошку, а мелких грызунов — мышей и крыс. И кстати, мыши у архангельцев не пищат, а «ревут», а коты не мяукают, а «вякают».
Или вот ещё любопытный пример архангельского речевого ракурса: фразеологизм «баш на баш», который обычно означает равноценный обмен (дословно с тюркского «голову на голову»; так в старину обменивали пленников), у поморцев означает двойную выгоду, то есть — на свой рубль получен ещё рубль сверху.
Некоторые архангельские слова выглядят несколько необычно благодаря перестановки букв: например «равзе» (разве), «гнила» (глина). Или вот ещё любопытный пример: топот у архангельцев — «по́топ».
Смешно-непривычно для общероссийского уха звучат поморские слова «цетыре» (четыре), «цюдо» (чудо) — и, видимо, по той же логике «чветок» (цветок), «чиплёнок» (цыплёнок).
Для любителей клубнички: «порно» у архангельцев — это наречие, означающее «прочно, доброкачественно», а «шлюха» — всего лишь «маленькая бабка для игры в бабки».
Однако, довольно пытаться «с зуба щёлкать» (красно говорить), и перейдём к делу.
«Словарь областного Архангельского наречия» Александра Иосифовича Подвысоцкого — если и первый, то далеко не последний архангельский словарь. Подвысоцкий составлял его, можно сказать, на закате своих лет, а собственно издание словаря, увы, не застало его в живых.
Интересная судьба была у этого человека: происходил он из потомственных дворян Черниговской губернии; отец — польский католик, подполковник Русской армии, мать — из козацко-старшинского рода. После окончания Харьковского университета Подвысоцкий служил преподавателем русского языка в Царстве Польском, однако, вскоре перешёл на должность в министерство внутренних дел. За 15 лет дослужился до управляющего секретным отделением Особой канцелярии наместника Царства Польского — то есть, фактически стал главой тайной полиции в русской Польше. Перед началом Польского восстания 1863-1864 годов на Подвысоцкого было совершено покушение: он был повешен, однако вовремя обнаружен и буквально вынут из петли. По состоянию здоровья ушёл в отставку. Перевёлся сначала в Могилёв, где был уездным жандармским начальником, после чего вернулся в Харьков. Из Харькова уехал в Архангельск на должность вице-губернатора, в дальнейшем назначен управляющим Архангельской конторой Государственного Банка, коим и оставался до самой своей смерти.
Подвысоцкий был автором нескольких книг, регулярно публиковался в журналах. За составленный им по собственной инициативе «Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении» 19 ноября 1881 года Александр Иосифович получил Ломоносовскую премию от Императорской Академии наук.
Продолжателем традиции словаря Подвысоцкого является «Архангельский областной словарь», издаваемый Московским университетом с 1980 года по сей день.
Этот словарь является плодом жизни профессора МГУ Оксаны Герасимовны Гецовой (1925-2019), которая с 1956 по 2013 год возглавляла Кабинет русской диалектологии. В 2020 году вышел 21-том словаря: «Заубега́ть - Звя́нушка»; 22-й том закончился на слове «Зя́ять».
Таким образом, на сегодняшний день «Архангельский областной словарь» является крупнейшим в мире словарём одного региона, а Архангельская область по количеству диалектных лексических данных является абсолютным лидером среди всех регионов России.
И можно полагать настоящим чудом, что за прошедшие 439 лет со дня основания слободы Михайло-Архангельского монастыря, превратившейся в знаковый город Русского Севера, из поморской гово́ри никто так и не удосужился сконструировать язык, отдельный от русского.
Пример Украины красноречиво показывает, как работают подобные технологии: ещё в 1891 году никто в Европе и слыхом не слыхивал про неведомую «украинскую нацию», зато русские либералы уже во всю пестовали «украинскую мову», которую после революции 1905 года внезапно начали лавинообразно наполнять польскими заимствованиями (лишь бы сильнее отличалась от русского!).
Результат известен: бывший начальник штаба Восточного фронта рейхсвера генерал-майор Макс Гофман в 1919 году заявил корреспонденту британской «Дейли Мейл»:
В действительности Украина — это дело моих рук… Никто другой, как я, создал Украину, чтобы иметь возможность заключить [Брестский] мир хотя бы с одной частью России…
Вот так и обрёл диалект русского языка свою армию и флаг.
Кстати говоря, у архангельских поморов «украй» означает «на рубеже, на краю, на берегу, вдоль берега»:
Сторонка наша самая украйная, украй моря сидим.
Postscriptum. Росстат РФ в ходе Всероссийской переписи населения 2002 года предложил реестровый код переписи №208: «национальность — помор», а в 2010 году под кодом №132 включил в переписной лист «поморский язык». Похоже, что наши западные партнёры теперь пытаются наверстать упущенное.
___________________________________________________________________________________
Материал предоставлен каналом «Миростолкновение» — подписывайтесь, чтобы вовремя узнавать интересное.