Серое небо царапало толстые окна лаборатории. Казалось, оно нависает прямо над крышами и вот-вот опустится ниже, сминая дома, как бумажные. Ван смотрел на его грузность и недоумевал: почему края облаков не оставляют следов на стекле? Иррациональная тупая мысль билась в черепной коробке, отдавалась болью в висках. Ван ненавидел пасмурные дни. А солнечных почти не запоминал.
Светодиодные лампы из последней партии работали не хуже предпоследних. Очередная никому не нужная модификация. Ван свернул окно дневника, равнодушно взглянул на заставку Windows 27. Голову снова прошило иглой, и психолог застонал.
— Мы готовы к испытанию, — послышался голос профессора.
Люди придвинулись ближе. В холодном лабораторном свете собралась вся работавшая над проектом группа. Учёные, программисты, психологи и киберпсихологи сгрудились вокруг небольшого постамента, затаив дыхание. Ещё бы! Это была, возможно, важнейшая инициатива их безынициативного времени. Последняя попытка спасти человечество.
— Представляю вашему вниманию первого в мире робота-изобретателя! — торжественно объявил профессор Оливер Льюис и нажал кнопку.
Ван усмехнулся. Ему вдруг показалось смешным, что толпа профессионалов своего дела, светил со степенями и званиями окружила… гладкий графитовый куб размером двадцать на двадцать дюймов. Да, с дизайном изощряться не стали. К чему? Взяли куб, прилепили на экран дружественный интерфейс из прошлого, вроде ВАЛЛ-И, и готово. Главное — содержание, вот над ним потрудились.
Плод трёхлетних разработок открыл цифровые глаза. Осмотрел собравшихся с таким интересом, что в душе Вана проснулось давно забытое чувство. Ему показалось, что сейчас он услышит вопрос:
«Почему трава зелёная?»
Но вместо этого робот-изобретатель Kri8 весело спросил:
— Почему материи больше, чем антиматерии?
Оливер Льюис взглянул на кубик и задумчиво цокнул языком.
***
Человечество лишилось гениальности. Это заметили не сразу, но вскоре факт стал очевиден. В их обществе, с избытком удовлетворявшем любые запросы потребителей, возник самый дикий дефицит — дефицит креативности. Рекламные слоганы копировали друг друга и держались на дешёвых каламбурах. Эстрадные песни мусолили изъезженную тему любви, и чем больше о ней говорили, тем яснее становилось, что чувство это знакомо немногим. Все новинки брендов высасывались из пальца, а наука давно ничего не открывала и не создавала. Окружённое информацией и технологиями человечество разучилось думать — и решило передать эстафету машине.
Kri8 был трудом последних экспериментаторов. В его электросхемы заложили знания всего человечества, все законы и даже непроверенные теории. Программисты долго писали алгоритмы, побуждающие искать новое. Потом проводили эксперименты. Всё безуспешно — Kri8 работал, как справочник всего на свете, но своего не придумывал. Отчаявшись, учёные прибегли с подачи психологов к сомнительному эксперименту: внедрили роботу детское любопытство.
Вначале пришлось найти ребёнка, ещё не разучившегося интересоваться миром. Это оказалось сложно: современные дети быстро превращались в маленьких взрослых, живущих по правилам и хвастающихся крутыми обновками. Наконец, разослав запрос по всем школам, группа нашла его — мальчугана, задающего вопросы. Белую ворону, беду родителей и окружающих. После многочисленных исследований его мозговой активности, импульсов, реакций на стимулы, после совместной работы нейробиологов и киберпсихологов алгоритм был создан. Программисты внедрили его в Kri8 — и получилось вот это.
Первую неделю в цифровой умишко загружали самые разные запросы: спроектируй скоростной космический корабль, изобрети телепортацию, невидимость. Куб задумчиво жужжал, и пока все смотрели на него с надеждой, выдавал вопросы:
— Что внутри чёрных дыр? Что вызывает «квантовое зацепление»? Как разрешить парадокс корабля Тесея при пересборке живого организма из новых атомов?
Учёные безнадёжно переглядывались — а Kri8 тем временем искал доказательства и опровержения существующих теорий, брался изобретать вещество, полностью поглощающее электромагнитное излучение, пытался объяснить турбулентность жидкостей. Он жил своей жизнью, и хоть его деятельность была определённо новаторской, пользы никакой не несла.
— Что толку от изобретателя, витающего в облаках? — со вздохом спрашивал Оливер Льюис, выслушав очередные рассуждения машины о происхождении жизни.
Ван пожимал плечами.
— Он работает, это главное. Надо лишь подождать. Если не изобретёт того, что хотелось бы нам, создаст что-то другое.
Оливер Льюис покачал головой. У старого учёного в уголках рта обозначились злые складки.
— Он не работает. Эта железяка любопытствует, только и всего. — Оливер кинул на Kri8 презрительный взгляд. — Такой же бесполезный, как его юный прообраз.
В кабинете воцарилось молчание, и в тишине Ван отчётливо услышал собственный возмущённый вздох. Робот безмятежно возлежал на подставке, далёкий от критики, сомнений и чужого пренебрежения.
— В чём причина расширения Вселенной? — глубокомысленно произнёс механический голос. — Что скрывается за понятием тёмной энергии?
Раздосадованный Оливер Льюис вышел из кабинета.
***
С того момента, казалось, у них с роботом началась война. Оливер Льюис всё чаще говорил, что эксперимент нужно списать. Его вопросы Kri8 становились всё каверзнее, запросы — требовательнее, но робот не подчинялся. Он думал сам, свободно и смело. Механический изобретатель предлагал новые вещества, которые вызывали лишь критику, описывал действие непонятных человечеству сил, опровергал вековые теории неожиданными аргументами. Оливер Льюис злился… а Kri8 сочинял пьесы. Kri8 придумывал новые литературные архетипы, а Оливер Льюис требовал заняться биологией. Как ребёнка бьют по рукам, так учёный одёргивал своё творение, заставляя играть по заданным правилам. Все неинтересные вопросы и изобретения Оливер отвергал — и исследователи всё чаще слышали, как тот срывал на Kri8 голос.
— Помилуйте, но искусство тоже вымирает! — спорил Ван.
— Да и пусть. Современный слезливых песенок человечеству вполне себе хватит.
В конце концов Оливер Льюис перешёл на то, что стал загружать в электронный мозг один и тот же запрос по пять раз, десять, двадцать — и не удовлетворялся ничем другим. Kri8 пыжился в поисках нового, но ничто из предложенного не заинтересовало светило науки.
— Прекратите же! — силился остановить коллегу Ван. — Мы создали искусственный интеллект на основе человеческого мозга. Ваше поведение загубит его инициативу!
— Да что вы говорите? — насмешливо отвечал Оливер. — Только не убеждайте меня, что Kri8 обидится. Это робот. У него нет чувств.
Куб глядел со стола бесхитростным виртуальным лицом, и Вану было жаль их эксперимент. Мужчину восхищала и любознательность робота, и его энтузиазм, и логичность. Ему даже казалось, что эта машина превосходила сейчас всё поглупевшее человечество.
— Чувств у него нет, это верно, — согласился психолог. — Но любая функция, которой не пользуются, атрофируется. А вы не пользуетесь его фантазией.
Лабораторный свет выбелил кожу людей, делая их похожими на мраморные статуи. На секунду Вану почудилось, что из учёных утекла сама жизнь. Оливер внимательно взглянул на него, и, усмехнувшись, ничего не ответил.
***
— Я тебе что сказала? Не хулигань!
Ван прошёл мимо мамы, гулявшей с ребёнком. Мельком взглянул на пару. Девочка надулась, но всё же послушно протянула разобранную на части куклу. Мать, шлёпнув дочь по руке, выбросила игрушку в урну. Они пошли дальше: две женщины, большая и маленькая, обе скучные и покорные судьбе. Ван побрёл в другую сторону, держа руки в карманах.
Ветер дул в лицо. На улице фоткались, снимали простые видео под популярные песни, проносились тинейджеры на последних моделях сегвеев и пневмосамокатах. Ван наблюдал за ними, и в его голове без конца вертелись вопросы. Кто из них создаст лекарство, если мир одолеет новая болезнь? Кто откроет новые способы утилизации накопившихся отходов? Кто построит корабли для миграции на другие планеты? Ван смотрел на прохожих, попивающих на ходу разрекламированный Новый Super Mega Tasty Multi Juice, и ему становилось горько.
Сегодня утром Kri8 перестал изобретать. Теперь он, как и прежде, лишь отвечал на вопросы — верно, послушно, по алгоритму. Эксперимент провалился.
Робот очеловечился.
©Алёна Лайкова
