(«На бойком месте»)
Аннушка – та, вокруг которой, по существу, разворачивается всё действие пьесы. Что можно и нужно сказать о ней?
Не одна героиня Островского помышляет о самоубийстве. Большинство из них, к счастью, не идёт дальше размышлений. Кроме Катерины Кабановой, решилась на отчаянный шаг Аксюша из «Леса» - слава Богу, Несчастливцев вовремя оказался рядом.
Я писала уже, что комедия может завершиться трагедией – но ведь она уже едва не закончилась гибелью героини, которая не могла знать, что вместо яда «у братца» хранится просто снотворное. Аннушка пыталась уйти из жизни, не вынеся гибели своей любви…
Что мы о ней знаем? Росла у «матушки». Ещё раз повторю, я думаю, что она, как говорится, единокровная сестра Бессудного – от другой матери. В фильме-мюзикле (меня о нём уже спрашивали, напишу как-нибудь позже) неоднократно поминается, что мать умерла, но у автора об этом нет ни слова, напротив: «Жила я у матушки, никакой беды не знала! Взял ты меня на погибель на мою!» - «Какая погибель, дура! Что тебе у матушки? Только и свету, что в окне; ты и людей-то не видала». И ещё она попросит: «Ты меня, братец, отпусти домой! На что я тебе!» - «А дома что делать? Баклуши бить». Значит, дом есть. Просто «взял» он её, очевидно, на правах старшего брата (а возможно, и опекуна), рассчитывая на помощь в своём «бизнесе». «Красавица писаная», - скажет о ней Пыжиков; думаю, что именно красота и повлияла на решение «братца».
Однако воспитанная совсем в других понятиях девушка «на бойком месте» оказалась «не ко двору». Судя по её словам, девушку приучали не лгать и не скрывать своих мыслей. «У тебя стыда нет, а у меня есть», - скажет она брату. «По вашему занятию ей словно как надобно бы пообходительнее быть, потому что от этого хозяину выгода зависит», - заметит разобиженный Сеня. Не может она и продавать свои ласки, а потому постоянно слышит попрёки брата и невестки: «Даром, что ль, вас кормить-то в самом деле! Как у тебя в глазах стыда-то нет», «Долго ты наших гостей-то обижать будешь?»
Бессудный скажет: «Ей бы в монастыре жить, а не на постоялом дворе», - о монастыре помянет и сама Аннушка («Я в монастырь уйду, а то по богомольям пойду»), однако для неё это только последний шаг к спасению. А мечтает она, как и многие девушки, о семейном счастье, о любви. И любовь к ней приходит. Но только девушка, не желающая ублажать пьяных проезжающих («А что всякий пьяница ко мне лезет, так я этого терпеть не могу. Так я вам прежде говорила, так и теперь говорю»), и здесь не изменяет себе: «Игрушкой его я быть не хочу», «Только как бы я его ни любила, а я завсегда скажу, что я хочу на чести жить».
Самое главное – именно это и привлекает к ней Миловидова. Его слова «Гибралтар, просто Гибралтар!» (напомню, после войн конца восемнадцатого века Гибралтар был символом неприступной крепости) - это ведь и восхищение перед чем-то небывалым: «В таком доме, а держит себя так, что и приступу нет».
«Завлёкся, влюбился, как мальчишка» - наверное, Миловидов очень точно выражает своё отношение. Евгения с негодованием будет рассказывать об их «романе»: «А она приняла это за важность! Кто я! Да что я! Да он на мне женится, я барыня буду! Как же не так, дожидайся! Ни брату, ни мне не даёт слова выговорить» И Миловидову насплетничает: «Она уж давно всем говорит: "Быть мне барыней! Посмотрите, как я его, дурака, обойду"». Оставив в стороне гневные эмоции, можно сделать вывод, что намерение барина жениться было известно не только родным его, но и обитателям постоялого двора. Совершенно ясно: Аннушка прекрасно понимала, что может барыней стать.
Но здесь и приходит беда… «Разлучить нас захотели. Кому-нибудь нужно было. Точно я своё счастье во сне видела».
Сама Аннушка горько посетует: «Полюбил меня барин молодой, красавец; кого ж я после него любить могу, кто мне мил может быть, какая моя жизнь? Хотел он меня замуж взять, а теперь бросает».
Я уже писала, что любовь его явно не прошла до конца. Какую-то власть над ним она ещё сохраняет, несмотря на все его, как мне представляется, уговоры самого себя. Очень выразительна сцена с пеним Аннушки – как часто герои Островского именно в пении выражают то, что скопилось у них на сердце… Она будет петь о любви и разлуке:
Пела, пела пташечка.
Да замолкла;
Знало сердце радости,
Да забыло.
Но ведь перед этим был диалог: «Я сказал, чтоб мою гитару не смели трогать. Вот я её домой увезу» .- «Её никто и не трогал. Я играю иногда». – «Вот как! Так это ты играешь! Мило! Что же ты играешь?» - «Те песни, которые вы меня учили». – «Что ж! От скуки хорошо, всё-таки занятие». – «Нет, уж мою скуку песнями не разгонишь… Видно, мне с моей тоской до могилы не расстаться».
И тут же он станет ей аккомпанировать, что автор не раз подчеркнёт.
И мне представляется, что не случайно именно после этого пения будут слова Павлина Ипполитыча о конце любви («Было вместе, теперь врозь!») – они не только для Аннушки, они и для себя…
И, наверное, именно поэтому, сам того, возможно, и не осознавая, он найдёт те слова, которые заставят Аннушку поверить в возвращение возможности счастья: «Боже мой! У меня голова закружилась! Неужели воротились мои золотые дни? уж переживу ли я, бедная, этакое счастье! Вон как покатил, голубчик мой! Экой молодец! Жизнь ты моя! Никогда я так тебя не любила, как теперь. Нет моей воли над собой! И счастье мое, и погибель моя в твоих руках. Пожалей ты меня, бедную!» Да, перед этим он скажет Евгении на предложение «отвести глаза» мужу: «Мне это не долго», - но на какой-то момент станет искренним…
Наверное, самое страшное – увидеть свидание любимого с разлучницей, узнать, кто виновен в её беде… А как бороться за свою любовь? Аннушка ведь не борец по натуре своей (сцена в мюзикле, где героини выясняют отношения при помощи веников, пусть останется на совести постановщиков). И если раньше она мечтала уйти, чтобы вдалеке забыть своё горе («Я домой собираюсь, может быть, уж мы больше не увидимся»), если ещё сомневалась в причине охлаждения Миловидова («Наговорили вам что-нибудь, или другая есть лучше меня?»), то теперь она видит лишь один выход – в смерти: «Вот она, разлучница-то моя! Нет уж, я теперь не уйду отсюда! Все равно мне умирать-то! Я уйду — они и знать не будут, как я мучаюсь; им будет весело без меня, они про меня и забудут совсем. Нет уж, умирать, так умирать на глазах у них. Рвите мое сердце на части, пейте мою кровь по капле, пока всю выпьете, да уж и засыпьте меня землёй. Да насыпьте могилу-то потяжеле, чтобы и мёртвая-то я не пришла да не помешала вам».
И кажется, что до трагической развязки только один шаг…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского здесь