(История, рассказанная мне переводчиком Алексеем, с которым я познакомился в миссии в первые дни моего пребывания в Анголе, и который подарил мне пол бутылки виски).
- «Жибойю слушает солнце и его нельзя тревожить», - слышал я эту фразу уже не первый раз, согласно кивал в ответ, хотя понятия не имел, кто этот «жибойю», черт его дери! - такими словами начал Леша свою историю.
- Так и кто? – спрашиваю, – может, этот, как его…
- Всякий раз кондраты произносили свои слова уважительно, почтительно, иногда шепотом, казалось, они не хотят спугнуть жибойю. Или скорее, сами его побаиваются. Что он их утащит и сожрет. Как будто бы, речь шла о каком-то невиданном сказочном персонаже.
Леша и сам походил на сказочника, вспоминающего какую-то древнюю легенду. Хотя, я хорошо его знал, - все это случилось на самом деле.
- Жибойо, жибойо? – спросил я, - что-то такое, змея какая-то, что ли? Змея? Вроде бы, что змея.
- Ха, змея! Еще какая змея! Да не просто же змея, удав. Огромный удав. Ну, я не знал такого слова, не попадалось мне раньше. И вот удав. Жил он совсем рядом с нашим домом, домишком скорей, в глубокой норе. Большой, метр или полтора, неверное. Днем он выползал на солнце, чтобы погреться. Там такая местность, что по ночам иногда холодно. В мае даже вода в лужах замерзает, а солнце выйдет, как к полудню так за 30. И вот, когда жарко, «слушал он солнце».
- Дикое место, Лонга, я помню, ты рассказывал юг там же никого на 200 километров, а то и на все 400. Где там ночевать то? – спрашиваю.
- Полностью заброшенный, очень старый португальский дом. Ни света, ни воды, ничего. Но все же, гораздо лучше, чем спать под БТРом или в землянке. Мы дом обустроили. Воду брали в реке, установили бак аж на 50 литров, так что, даже душ работал. Да, ты все это знаешь. Уже рассказывал не раз. Я - переводяга и еще 2 хабира жили в этом самом португальском доме. Да, повар служил у нас. Кондрат Карлуш. Он нам готовил. В основном из консервов, которые нам доставляли на вертолете.
- Вы все время жрали одни консервы? Это же только сначала как-то можно. Потом ужас. Воротить станет.
- Да не то слово, - Леша морщится, - мы научились стручковую фасоль выращивать, помидоры. И еще на охоту ездили. Добывали, как говорится, себе пропитание. Из «Калаша» по косулям стреляли. Карлуш нам их готовил. Вообще, что бы без него делали? Вот он и показал мне первым жибойо. Да, еще у нас собака жила, собачонка дворняга. Мы ее звали Менонг. Сторожевой пес Менонг. Он этого удава ненавидел и боялся. Лаял на него.
- Ха, как кошка с собакой?
- Почти. Только удав на Менонга - ноль внимания.
- Вы то не боялись за собаку? Сожрет еще.
- Так слушай. Он нашего пса просто игнорировал. Как будто бы его не существует. Мы боялись, конечно же, но я где-то прочитал, что пока удав сыт, он совершенно безопасен. А судя по всему наш жибойо не голодал.
- Что ж он жрет?
- Крыс, кроликов, кого поймает, того и жрет. И если он сожрал кролика, например, он может недели 2 -3 быть сытым.
- А потом?
- Ну а потом, сам понимаешь. Карлуш нам говорил: «Жибойо нужно стрелять точно в голову. Только в голову нужно стрелять, только туда. Если в голову не попадаешь, он уползет в нору и, мучится будет, пока помрет.» И потом, его оттуда не достанешь. Ничего хорошего, дичь полнейшая, вонизм на всю округу.
- Так не надо ж его трогать. Пусть себе живет, на фига стрелять то? Тем более, в голову. Вы что звери?
- А вот Карлуш предлагал его убить и съесть. Говорил, очень вкусный удав, если грамотно приготовить. Он знал, как. Но для этого нужно в голову точно попасть. Просто, говорил, «delicia» - деликатес, а не удав.
- Змея? Я бы, наверное, попробовал, хотя, кто его знает. Как приготовить.А как они его готовят?
- Да не спрашивал я, и совсем не собирался его есть. Так просто, ну понимаешь, делать-то там нечего после службы. Вечером. Ну почитал при тусклом свете лампочки, подключенной к аккумулятору от БТР, ну не знаю, радио послушал там юаровскую радиостанцию. А тут этот удав. В общем, хоть какое-то разнообразие. Развлечение.
- И долго так он жил у вас? Солнце слушал?
- Довольно долго. Мы уже привыкли. Чуть ли не домашней животиной стал. Выходишь утром, он лежит, греется. И вот.
- И что? - я все никак не пойму, в чем смысл истории. – Дальше-то что?
- Так говорю ж. Когда он, гад, выползал, наш Менонг на него лаял. Ну полает, полает. Удав – ноль внимания. Менонг и успокоится. И, вот как-то рано утром. Слышу, истошный лай, потом, какая-то возня, заскулил наш Менонг, а потом все стихло. Я ничего такого не подумал, утро раннее, я не проснулся еще. Да так случалось и раньше. Полает, поскулит и отстанет. Ну мы все думали, что и на этот раз тоже самое. А когда уже пошли на службу, смотрим нет, ни того, ни другого. Звали. Менонга нет.
- Так, что удав его все-таки сожрал? Я почему-то подумал, что именно этим и закончится.
- Не знаю я. Просто мы не нашли ни Менонга ни удава. Пропали они оба. Куда он там уполз в нору в свою, или куда-то далеко. Не знаю. Но больше он греться не приползал. А сожрал ли он нашу собачонку? Я все надеялся, что нет. Но Карлуш говорил, - точно. Сожрал. Если бы Менонг остался жив, он бы нашелся. Обязательно. Он же домашний. Ласковый. Мы его кормили. А жибойо этот уполз, пропал в общем. Лучше бы мы его застрелили нафиг. В голову.
- Жалко собачонку. Даже мне, хоть я больше кошек люблю.
- Родной наш пес. Сторожевой.
- А, жибойо он - гад ползучий. Поймать его надо было сразу, гада, отметелить не по-детски, и сожрать на фиг. И собака жива бы осталось.
- Ладно ржать-то, - говорит Леша, - слушай дальше.
- Там рядом кубинская бригада стояла. Танки у них, артиллерия. Вся фигня. Когда тихо, и нет обстрелов, они всегда нас приглашали. В гости, да просто так, и особенно по праздникам.
- Кубинцы класс, - вспоминаю, - душевные люди. Нас тоже любили. Но отношения уже не те, что раньше, чем дальше мы от коммунизма, тем меньше нас любили кубинцы. Я-то ведь гораздо позже тебя в Анголе оказался.
- Ну да, ну да. А при нас то коммунизм цвел и пах, как говорится. И вот тут новый год случился. Они нас позвали. Мы знали, что они всегда жарят на костре на вертеле целых поросят. Поливают их ромом. Ром загорается и дает такую вкусную корочку.
- И кофе у них конечно, так что сердце выскакивает. Я такого никогда и нигде больше не пробовал.
- Да, а ты знаешь, как они его готовят? – спрашивает Леша. - Уже готовый кофе процеживают, потом в нем же варят еще порцию, потом еще и так много раз. С кофеином. Не выпаренный.
- Нет. Я не такого видел. Но пробовал. Это. Глаза на лоб! Сердце колотиться, как бешеное. Но я не такой большой ценитель кофе. Мне бы попроще. А лучше так пивка.
- Так вот пригласили они нас. У них там землянки, палатки. В общем жарили они поросят как всегда, пили ром. Много всякой жрачки вкусной. Авокадо, ананасы, манго. Выпивка. Мы тоже вискаря принесли бутылок шесть. В 12 ночи стреляли в воздух. Да, сначала палили по-нашему, по Московскому времени, на 2 часа раньше, потом – по-местному. И вот уже в конце праздника они выносят какие-то горшочки, типа как у нас, такие глиняные, в них обычно жаркое подают с картошкой.
- Типа десерт?
- Ну не совсем. Картошка, какое-то мясо, с морковкой. Лук еще там, чеснок тушеный. Мясо – то ли кролик, то ли курица. Не пойми, что. Вроде бы не рыба. Больше на мясо похоже. Но вкусно. И даже очень. А у кубинцев такие физиономии хитрые. Ну я подумал, крокодил, может. Кубинско-африканский деликатес. Мы все не могли в толк взять, чего они это так заботливо спрашивают, понравилось ли нам. И рожи такие хитрые.
- А вы?
- Понравилось, понравилось, конечно. Тем более в гостях, что мы станем нос воротить.
- Ну и что? Крокодил, кролик, курица? – спрашиваю. - Прикол-то в чем?
- В том-то и прикол. Карлуш больше всех нахваливал, а мы-то, дурни, сразу не сообразили. Мы вообще не думали даже. Да и времени прошло много. Но Карлуш точно определил, - жибойо. «Удав и есть. Не сомневайтесь, дорогие товарищи, асессоры».
- Ха, вместе с картошкой, морковкой, луком и c собакой Менонгом внутри?
- Ну…
У Леши недовольное лицо, брезгливая гримаса. Я начинаю невольно ржать, не столько из-за его рассказа, который показался мне довольно-таки грустным, а из-за его физиономии. Вот так новогодний подарок! Деликатес! Фаршированный удав. Фаршированный любимой псиной. Изыск. А месть-то какая! Античная просто-на-просто!
- Все бы тебе ржать, - обрывает меня Леша. - Это вовсе не смешно! Глупо! Никто из нас даже не улыбнулся. Не знаю я, тот ли удав это, или другой какой. Не знаю я. Я тогда гнал от себя эту мысль, что мы сожрали удава вместе с собакой. Я очень ее любил.
- Любил, вот и съел. Все верно. А кубинцы, гады, могли бы предупредить, может, среди вас вегетарианцы.
- Да уж, там на войне сплошные вегетарианцы. Других туда не пускали. Они, ироды прикалывались над нами. Поймем мы или нет. Угадаем?
- Какой год то встречали?
- 87, или 89, уже и не помню. Да. Веселый новый год выдался. Но тут мы стали ром хлестать уже по-настоящему, так что уже и по фигу. Вот такая невольная африканская месть.
- Да, Леш, - говорю, - история замечательная. А год, скорее всего, был Собаки или Змеи. Иначе никак. Веселая история и поучительная. Обязательно расскажу жене, да и всем друзьям. Если, ты не против.
- Да на здоровье. И потом они мне его шкуру подарили. Шкуру удава, точнее это кожа, она у меня на стене долго еще висела. Пока там служил в Лонге. А потом, меня перевили в Уиже, я уже это шкуру решил не брать. Так, что она там где-то до сих пор так и висит.