Недавно я публиковал текст про взгляды и теистические аргументы Алвина Плантинги по вопросу атеизма и религии. Плантинга - это ведущий аналитический философ и теолог, выступающий в защиту христианской веры. Ниже я представил перевод интервью с Алвином Плантингой. Философ Гэрри Гуттинг задавал ему вопросы о проблеме чайника Рассела, теодицеи (проблема зла в мире), тонкой настройке и несовместимости эволюционной теории с материализмом.
Про чайник Рассела
Гуттинг: Вы говорите, что атеизм требует доказательств в свою поддержку. Многие атеисты отрицают это, говоря, что все, что им нужно сделать, это указать на отсутствие каких-либо веских доказательств в пользу теизма. Вы сравниваете атеизм с отрицанием того, что существует четное число звезд, что, очевидно, нуждается в доказательствах. Но атеисты говорят (используя пример Бертрана Рассела), что вам скорее следует сравнить атеизм с отрицанием того, что на орбите вокруг Солнца находится чайник.
Плантинга: Идея Рассела, как я понимаю, заключается в том, что на самом деле у нас нет никаких доказательств против неверия в чайник, но они нам и не нужны; отсутствие доказательств - это свидетельство отсутствия, и этого достаточно, чтобы поддержать неверие в чайник. Нам не нужны какие-либо позитивные доказательства против этого, чтобы утвердиться в атеизме; и, возможно, то же самое верно и в отношении теизма.
Я не согласен: очевидно, что у нас есть множество доказательств против чайничества. Например, насколько нам известно, единственный способ, которым чайник мог бы выйти на орбиту вокруг Солнца, - это если бы какая-нибудь страна с достаточно развитыми возможностями космической съемки запустила этот чайник на орбиту. Ни одна страна, обладающая такими возможностями, не является настолько легкомысленной, чтобы тратить свои ресурсы впустую, пытаясь отправить чайник на орбиту. Более того, если бы какая-то страна сделала это, это было бы во всех новостях; мы бы наверняка услышали об этом. Но мы этого не сделали. И так далее. Существует множество свидетельств против чайничества. Итак, если, по Расселу, теизм подобен вере в чайник, то атеист, чтобы быть оправданным, должен (как и неверующий в чайник) иметь веские доказательства против теизма.
О проблеме зла
Гуттинг: Но разве нет также множества свидетельств против теизма — прежде всего, количества зла в мире, якобы созданном всеблагим и всемогущим Богом?
Плантинга: Так называемая проблема зла, вероятно, была бы самым сильным (и, возможно, единственным) доказательством против теизма. В этом действительно есть некоторая сила; имеет смысл думать, что вероятность истинности теизма, учитывая существование всех страданий и зла в мире, довольно мала. Но, конечно, есть и аргументы в пользу теизма. Действительно, существует по меньшей мере пара десятков хороших теистических аргументов. Таким образом, атеист должен был бы попытаться синтезировать и уравновесить вероятности. Это совсем не просто сделать, но совершенно очевидно, что выводы бы склонялись к агностицизму, а не откровенному атеизму.
Гуттинг: Но когда вы говорите "хорошие теистические аргументы", вы не имеете в виду аргументы, которые являются полностью убеждающими - например, достаточно хорошими, чтобы убедить любого разумного человека, который их понимает.
Плантинга: Сначала я должен прояснить, что я не думаю, что аргументы нужны для рациональной веры в Бога. В этом отношении вера в Бога подобна вере в другие умы или вере в прошлое. Вера в Бога основана на опыте, или на sensus divinitatis (божественном чувстве), термине Жана Кальвина, обозначающем врожденную склонность формировать убеждения о Боге в самых разнообразных обстоятельствах.
Тем не менее, я думаю, что существует большое количество — может быть, пара дюжин — довольно хороших теистических аргументов. Ни один из них не является убедительным, но каждый из них или, по крайней мере, все взятые вместе аргументы, примерно настолько же сильны, насколько обычно бывают сильны философские аргументы.
О тонкой настройке
Гуттинг: Не могли бы вы привести пример такого аргумента?
Плантинга: Один из довольно популярных в настоящее время аргументов: тонкая настройка. Ученые говорят нам, что наша Вселенная обладает многими свойствами, которые, если бы они хотя бы немного отличались от того, чем они являются в действительности, то жизнь, или, по крайней мере, наш вид жизни, был бы невозможен. Наша Вселенная будто точно настроена для существования жизни. Например, если бы сила Большого взрыва слегка отличалась от изначальных значений, то жизнь нашего вида была бы невозможна. То же самое относится и к соотношению гравитационной силы к силе расширения Вселенной: если бы оно было хотя бы немного иным, наш вид жизни был бы невозможен. На самом деле, Вселенная, по-видимому, точно настроена не только для жизни, но и для разумной жизни. Такая тонкая настройка гораздо более вероятна при теизме, чем при атеизме.
О парадоксе совершенства Бога
Гуттинг: Но даже если этот аргумент тонкой настройки (или какой-то подобный аргумент) убедит кого-то в том, что Бог существует, разве это не будет противоречить тому, что утверждает, по крайней мере, христианский теизм, а именно - Бог является всесовершенным существом. Поскольку мир несовершенен, то зачем нам нужно совершенное существо, чтобы объяснить мир или какую-либо его особенность?
Плантинга: Я полагаю, вы думаете о том, что именно страдание и грех делают этот мир несовершенным. Но тогда ваш вопрос имеет смысл только в том случае, если наилучшие из возможных миров не содержат греха или страдания. Может ли это быть правдой? Возможно, в лучших мирах есть свободные существа, некоторые из которых иногда поступают неправильно. Действительно, возможно, лучшие миры содержат сценарий, очень похожий на христианскую историю.
Подумайте об этом: первое существо Вселенной, совершенное в доброте, силе и знании, создает свободных существ. Эти свободные существа поворачиваются к нему спиной, восстают против него и вовлекаются в грех и зло. Вместо того чтобы обращаться с ними так, как мог бы поступить какой-нибудь древний властелин — например, сварить их в масле, — Бог отвечает, посылая своего сына в мир страдать и умирать, чтобы люди снова могли быть в правильных отношениях с Богом. Сам Бог испытывает огромные страдания, видя, как его сын подвергается издевательствам, осмеянию, избиению и распятию. И все это ради этих грешных созданий.
Я бы сказал, что мир, в котором случилась эта история, был бы поистине лучшим из миров. Это был бы настолько хороший мир, что ни один другой мир не был бы лучше.
Бог - это лишняя гипотеза?
Гуттинг: Хорошо, но в любом случае, не идет ли теист по тонкому льду, предполагая необходимость Бога в качестве объяснения Вселенной? Всегда есть вероятность, что мы найдем научное объяснение тому, что, как мы утверждали, может объяснить только Бог. В конце концов, именно это произошло, когда Дарвин разработал свою теорию эволюции. Разве не является главным преимуществом атеизма то, что мы больше не нуждаемся в Боге для объяснения мира?
Плантинга: Некоторые атеисты, похоже, считают, что достаточной причиной для атеизма является тот факт (как они говорят), что мы больше не нуждаемся в Боге для объяснения природных явлений — молнии и грома, например. Теперь у нас есть наука.
Но это неубедительно. Нам больше не нужна Луна, чтобы объяснить безумие; вряд ли отсюда следует, что вера в несуществование Луны (алунизм?) оправдана. Неверие в Луну было бы разумным только в том случае, если бы единственным основанием для веры в существование Луны была ее объяснительная сила в отношении безумия. (И даже в этом случае оправданным подходом был бы агностицизм по отношению к Луне, а не алунизм.) То же самое относится и к вере в Бога: атеизм был бы оправдан только в том случае, если бы объяснительная сила теизма была единственной причиной веры в Бога. И даже тогда оправданным подходом был бы агностицизм, а не атеизм.
О религиозном опыте
Гуттинг: Итак, каковы еще основания для веры в Бога, или причины, которые делают атеизм неоправданным?
Плантинга: Наиболее важным основанием веры, вероятно, является не философский аргумент, а религиозный опыт. Многие люди из самых разных культур считали, что на опыте соприкасаются с существом, достойным поклонения. Они чувствуют, что такое существо есть. Или, может быть, есть что-то вроде "божественного чувства" Кальвина. Действительно, если теизм истинен, то, весьма вероятно, существует что-то вроде sensus divinitatis (божественного чувства). Таким образом, утверждение о том, что единственным разумным основанием для веры в Бога является объяснительное качество такой веры, по существу эквивалентно предположению об атеизме.
Почему современные философы чаще всего являются атеистами?
Гуттинг: Если тогда нет доказательств в поддержку атеизма, почему, по-вашему, так много философов — предположительно, высокорациональных людей — являются атеистами?
Плантинга: Я не психолог, поэтому у меня здесь нет никаких специальных знаний. Тем не менее, есть несколько возможных объяснений. Томас Нагель, потрясающий философ и необычайно проницательный атеист, говорит, что он просто не хочет, чтобы существовала такая личность, как Бог. И нетрудно понять, почему. Во-первых, это было бы то, что некоторые сочли бы недопустимым вторжением в частную жизнь: Бог знал бы каждую мою мысль задолго до того, как я ее обдумал. С другой стороны, мои действия и даже мои мысли были бы постоянным предметом осуждения и оценки.
В основном, они сводятся к серьезному ограничению человеческой автономии, создаваемому теизмом. Это стремление к автономии может достигать очень значительных масштабов, как в случае с немецким философом Хайдеггером, который, по словам Ричарда Рорти, чувствовал себя виноватым за то, что жил во Вселенной, которую сам не создавал. Теперь у меня есть чуткая совесть! Но даже менее фундаментальное стремление к самости, возможно, также может склонять к атеизму.
О несовместимости материализма и теории эволюции
Гуттинг: Среди современных атеистов материализм, по-видимому, является основным мотивом. Они думают, что нет ничего, кроме материальных сущностей, открытых для научного исследования, поэтому нет места для нематериальных существ, таких как Бог.
Плантинга: Ну, если существуют только материальные сущности, то из этого, безусловно, следует атеизм. Но у материализма есть действительно серьезная проблема: его нельзя рационально обосновать, если вы параллельно верите, подобно большинству материалистов, что люди являются продуктом эволюции.
Гуттинг: Почему это?
Плантинга: Я не могу привести здесь полное изложение аргументации. Но, грубо говоря, вот почему: во-первых, если материализм верен, то люди, вполне естественно, являются материальными объектами. Тогда в чем заключается природа "убеждений"? Я убежден, что Марсель Пруст более утончен, чем, например, Луис Ламур. Предположительно, это убеждение должно представлять собой материальную структуру в моем мозге — скажем, совокупность нейронов, которая посылает электрические импульсы в другие подобные структуры, а также в нервы и мышцы и получает электрические импульсы от других структур.
Но в дополнение к таким нейрофизиологическим свойствам, эта структура, если это вера, также должна иметь содержание: это должно быть убеждение в том, что Пруст более утончен, чем Ламур.
Гуттинг: Итак, вы предполагаете, что нейрофизиологическая структура не может быть верой? Что вера должна быть каким-то образом нематериальной?
Плантинга: Может быть, и так, но я здесь не об этом. Меня интересует тот факт, что убеждения вызывают (или, по крайней мере, частично вызывают) действия. Например, моя вера в то, что в холодильнике есть пиво (вместе с моим желанием выпить пива), может заставить меня подняться со своего удобного кресла и направиться к холодильнику.
Но вот важный момент: именно в силу своих материальных, нейрофизиологических свойств убеждение вызывает действие. Именно благодаря этим электрическим сигналам, посылаемым по эфферентным нервам к соответствующим мышцам, убеждение о пиве в холодильнике заставляет меня подойти к холодильнику. Это убеждение основано не на содержании (в холодильнике есть пиво).
Гуттинг: Почему вы так говорите?
Плантинга: Потому что, если бы это убеждение — эта структура — имело совершенно другое содержание (даже, скажем, если бы это было убеждение в том, что в холодильнике нет пива), но обладало теми же нейрофизиологическими свойствами, оно все равно вызвало бы то же самое действие - поход к холодильнику. Это означает, что содержание убеждения не является причиной поведения. Что касается причин поведения, то содержание убеждения не имеет значения.
Гуттинг: Кажется, с этим выводом трудно согласиться. Но разве эволюция не выведет материалиста из этого затруднения? Чтобы наш вид выжил, предположительно, многие, если не большинство, наших убеждений должны быть истинными — в противном случае мы не могли бы действовать в ситуациях опасности.
Плантинга: Эволюция приведет к тому, что у нас появятся адаптивные убеждения, то есть убеждения, которые вызывают адаптивные действия. Но, как мы видели, если материализм верен, убеждение вызывает адаптивное действие не благодаря своему содержанию: оно вызывает адаптивное действие благодаря своим нейрофизиологическим свойствам. Следовательно, не имеет значения, каково содержание убеждения, и не имеет значения, является ли это содержание истинным или ложным. Все, что требуется, - это чтобы убеждение обладало нужными нейрофизиологическими свойствами. Если убеждение истинно, то все в порядке; но если ложно, то это тоже хорошо.
Эволюция будет отбирать процессы, порождающие убеждения с адаптивными нейрофизиологическими свойствами, но оставит процессы, порождающие истинные убеждения. С учетом материализма и эволюции любое конкретное убеждение с одинаковой вероятностью может быть как ложным, так и истинным.
Гуттинг: Итак, вы утверждаете, что если материализм истинен, то эволюция не должна приводить к тому, что большинство наших убеждений будут истинными.
Плантинга: Верно. На самом деле, из материализма и эволюции следует, что наши способности к формированию убеждений ненадежны.
Вот почему: Если убеждение с равной степенью вероятности может быть ложным и истинным, то вероятность того, что любое конкретное убеждение истинно, составляет около 50%. Теперь предположим, что у нас есть в общей сложности 100 независимых убеждений (конечно, их гораздо больше). Помните, что вероятность того, что все убеждения этой группы истинны, равна умножению всех их индивидуальных вероятностей. Даже если мы установим довольно низкую планку достоверности — скажем, чтобы по крайней мере две трети (67%) наших убеждений были истинными, — то наша общая достоверность, учитывая материализм и эволюцию, будет чрезвычайно низкой: примерно 0.0004. Таким образом, если вы принимаете и материализм, и эволюцию, у вас есть все основания полагать, что ваши способности к формированию убеждений ненадежны.
Но верить в это — значит впадать в тотальный скептицизм, который не оставляет вам никаких оснований принимать какие-либо из ваших убеждений (включая ваши убеждения в верности материализма и эволюции!). Единственный разумный курс - отказаться от утверждения, приводящего к такому выводу: что и материализм, и эволюция истинны. Может быть, вы сможете придерживаться одного или другого, но совместить их не получится.
Итак, если вы атеист просто потому, что принимаете материализм, то для сохранения вашего атеизма нужно отказаться от веры в истинность эволюции. Иначе говоря, вера в то, что материализм и эволюция одновременно истинны, — является противоречивой.
Источник: Источник: Gary Gutting. Talking God: Philosophers on Belief, W. W. Norton & Company, 2016.
---
⚡Большие статьи без цензуры на Boosty: https://boosty.to/trickster.zen (подписка на Boosty дает много бонусов+поддержка автора)
👉Подписывайтесь на мой телеграм-канал, там я публикую анонсы будущих интервью, видеороликов и опубликованных статей, а также небольшие заметки и мемы: https://t.me/religiontrickster