Карлос Кастанеда даже через 4 года обучения магии всё ещё оставался новичком, поэтому не мог приблизиться к её пониманию.
Он понимал только, что знания дона Хуана и его методы передачи этих знаний были те же, что у его "бенефактора" (благодетеля). Поэтому трудности в понимании учения были аналогичны тем, с которыми в своё время столкнулся дон Хуан. Он сам однажды отметил сходство с Карлосом в качестве начинающих и несколько раз проронил, что тоже был не в состоянии понять своего учителя.
Для любого начинающего, будь он индеец или кто угодно, магическое знание представляется непостижимым из-за необычайного характера испытываемых явлений, запредельности переживаемого.
Для человека западной культуры они столь ошеломляющие, что истолковать их в привычных терминах повседневной жизни заведомо невозможно. И это означает, что любая попытка их классификации обречена на провал. Вполне очевидно, что знание дона Хуана имеет смысл рассматривать лишь с его собственной точки зрения; лишь в этом случае оно будет достоверным и убедительным.
Кастанеда пишет следующее.
В попытках согласовать наши представления я пришёл к выводу, что всякий раз, пытаясь разъяснить мне своё знание, дон Хуан использовал собственные понятия. Поскольку эти понятия и концепции были для меня изначально чуждыми, усилия увидеть его мир его глазами ставили меня в нелепое положение.
Поэтому первой задачей было определить магическую систему концептуализации. Работая в этом направлении американский антрополог заметил, что его учитель особую роль отводит использованию галлюциногенных растений. Именно это Карлос положил в основание собственной систематизации магического опыта. Забегая вперёд, следует отметить, что Кастанеда ошибся в очередной раз.
На протяжении некоторого времени наш герой был убеждён в том, что обучение колдовству — почти безнадёжное по трудности предприятие (задуманное и предпринятое кем-нибудь дело).
События и явления, с которыми пришлось столкнуться при обучении, казались столь невероятными, столь необъяснимыми с точки зрения повседневного опыта, что напрашивался вывод: университетская наука бессильна перед магией. Следовательно, полноценный научный обзор происходящих с магами приключений — невозможен.
К. Кастанеда долго пытался примирить свои собственные воззрения со взглядами Х. Матуса. Когда это получилось, началась величайшая духовная одиссея современности.
