В ванной было светло и прохладно. Вода из душа била о кафель, стекая с тела девушки. Маша стояла под прохладными струями и с каждой минутой чувствовала себя свежее и бодрее. Она открыла глаза и посмотрелась в большое, ростовое зеркало, висевшее на противоположной стене. Оглядев себя, с удовольствием отметила, что спорт идёт ей на пользу. Она была возможно на пике своей физической силы и привлекательности. Радовало и то, что завтра выдастся возможность поиграть в теннис. Девушка была уверена в себе и в какой-то степени ей даже хотелось блеснуть перед остальными. Но вот в голове творился полный кавардак.
«Почему Вика так хочет, чтобы Полина уехала из дома? Как там обычно делают герои детективов? Пытаются выстроить логическую цепочку, а потом проверяют свои теории? Нужно тоже попробовать, — рассуждала Маша. —Итак, что мы имеем? Вика любит свою дочь. Она заботится о ней, уделяет ей время, довольно часто говорит о ней. Кажется, ребёнок для неё смысл жизни. И она этого своего ребёнка в таком раннем возрасте хочет выдать замуж без любви, за неизвестного мальчишку, пусть и с хорошей родословной и отослать в Грецию. Ни куда-нибудь в соседний дом, а в другую страну! Наверняка осознавая, что видеться из-за этого они смогут крайне редко. И всё же она упёрта в своём желании и говорит дочери, что это ради неё. Почему?»
Маша вздохнула. Покрутила кран душа, завернулась в полотенце и села в кресло. Ванная была просторной. Здесь было большое окно со шторами, душевая, джакузи, длинный ряд тумбочек с двумя раковинами и шкафчики над ними; отдельная зона с креслом и ширмой для переодевания; дорогая плитка и освещение.
«Одна эта ванная больше и выглядит лучше, чем моя комната в квартире в Москве. Адамосы очень богаты. Мужчины успешны, женщины могут позволить себе практически всё. И при всём этом Вика хочет отослать свою дочь подальше, — продолжала размышлять девушка. — Непонятно».
Затем Маша просушила полотенцем волосы, накинула халат и прошла в спальню.
«Все говорят о каких-то странностях. Даже Полина спросила об этом у Вики, но та ответила, что ей ещё рано. Значит ли это, что Полина тоже не в курсе происходящего? Скорее всего. Получается, эта тайна только между старшими? Или между кем? Что же там такое может быть?..» — дальше мысли упирались в тупик. На этом моменте цепочка обрывалась. Ей вообще сильно не хватало звеньев, чтобы можно было потянуть и вынуть эту тайну наружу. Казалось, что Полина знает чуть больше. Она ребёнок. Возможно, через неё удастся что-то выведать? Как-то перехитрить её, подкупить, подружиться… Хоть что-то сделать.
Маша привела себя в порядок, наспех уложила волосы, надела лёгкое голубое платье, немного подкрасилась и спустилась на первый этаж, чтобы позавтракать. Завтракать вместе удавалось не всегда. Так как мужчины уходили на работу, а женщины были вольны распоряжаться своим временем кто как хочет. Были ещё и Дамас с Гектором. Но первый чаще всего завтракал перед телевизором, сидя в своём любимом кресле, а второй, кажется, практически не выходил из своего кабинета на третьем этаже.
Маша, как и другие женщины в доме, понемногу начала привыкать к тому, что за неё готовят и убирают. Она зашла на кухню, попросила поваров подать завтрак к ней в спальню. Хотелось побыть наедине с собой и ни на кого не нарваться. На этот раз Макара не было на месте. Было двое старших поваров, они пообещали принести завтрак через десять минут. И всё же было неловко. Приятно, но неловко. Вернувшись в холл, Маша увидела Вику. Она уже была одета, как для выхода в город и, даже не обратив на Машу внимание, ушла, прикрыв за собой входную дверь. На лестнице на второй этаж Машу чуть не сбили с ног двойняшки.
— Пардоньте, мадам, — бросил ей Никос, тряхнув своей кучерявой шевелюрой, и поскакал через ступеньки дальше вниз.
— Давай скорее, он уже почти у лестницы, — сказал Янис брату, тоже пролетая мимо Маши.
Девушка проводила их взглядом. Мальчишки быстро скрылись за одной из дверей холла. И не успела Маша обернуться, как услышала холодное, до жути спокойное, будто замогильное: «Доброе утро!». Девушка дернулась и посмотрела на человека, который уже стоял перед ней на лестнице. Пока Маша смотрела на двойняшек, она даже не услышала, как он спустился.
— Д-доброе утро, Гектор, — неуверенно пролепетала она.
Боже, его чёрный костюм на худом, вытянутом теле, его осунувшееся, бледное лицо, впалые щёки, потерявшие цвет, зелёные глаза, тонкая линия прозрачных губ, его запах, какие-то травы, коренья, в кино говорят, что так пахнет от ведьмы… Всё это наводило неконтролируемый ужас. Будто перед тобой Слендермен во плоти. Хотелось врасти в пол и не шевелиться. Замереть, не зная, куда себя деть в надежде, что он сам уйдёт.
Так и случилось. Поздоровавшись, дед не стал задерживать Машу и пошёл дальше по своим делам. А девушка с облегчением выдохнула и побежала к себе в комнату.
Как и обещали, завтрак подали быстро. Маша ела, сидя в кресле, и перечитывала тот первый детектив про собаку Баскервилей. В какой-то момент одна из страниц книги выпала, когда Маша её перелистнула. Да, это была очень старая книга и, кажется, её читали сотню раз, судя по потёртому состоянию. Девушка вложила страницу на место.
«Надо будет вклеить потом», — подумала она.
Весь день Маша провела дома. Вечером вернулись мужчины, и Маша с большим удовольствием собиралась на общий семейный ужин. Ей хотелось увидеть их всех. Или только кого-то одного… Она сама до конца не понимала. Но было желание на этом ужине и хорошо выглядеть, и держаться уверенно и вообще лететь на этот ужин хотелось отчего-то.