- Сядь прямо! Пальцы плывут по клавишам, а не стучат по ним! Боже! Вот откуда на мою голову свалилась эта бездарность?
Кира краснела, сжималась, втягивала голову в плечи, пытаясь защититься от криков.
- Чего сгорбилась? Прямо сядь! Где осанка?
Кира с самого детства мечтала заниматься восточными единоборствами. Ее завораживали выступления и бои, история, культура, дисциплина. Девочка могла часами читать о том, как расширить границы сознания и позволить своему телу показать свой истинный потенциал. Сама по себе Кира была ребенком тихим, замкнутым, поэтому борьба могла помочь не только найти новых друзей, близких по духу, но и позволяла защитить себя в трудной ситуации. Впрочем, последнее не было определяющим фактором.
Но, у мамы на счет дочки были совершенно другие планы. В юности она мечтала стать пианисткой, известной на весь мир, выступать в красивом платье, играть прекрасные произведения известных композиторов.
К сожалению, в ее детстве не было места ни музыке, ни композиторам. Стоимость инструмента равнялась годовой зарплате родителей, а возить ребенка из деревни в город у родителей не было ни возможности, ни желания. Их забота о ребенке ограничивалась «тремя китами»: обут- одет-накормлен. Об эстетическом развитии никто и не думал.
Вот и выросла мама Киры, не умея слышать дочь и прислушиваться к ее мечтам и потребностям.
- Что? Какое карате? Ты в своем уме? – была ее первая реакция на пожелание девочки заниматься борьбой.
- Ну это же интересно, - поняв, что мать не позволит ходить на тренировки, Кира сникла.
- Ага! По соплям отхватить? Нашла мне интерес. Я не для того дочь рожала, чтоб она ногами махала, и вся в синяках ходила.
- Но мам… - расстроилась Кира, принимая тот факт, что мечте не сбыться.
- Нет, сказала! Пойдешь в музыкальную школу. Выбирай инструмент!
- Но мне это не нравится. – сквозь слезы отбивалась девочка.
- Поговори мне еще! Потом спасибо скажешь, когда станешь известной пианисткой, - закатив глаза, ответила мать.
- Тогда уж лучше скрипка…
- С чего вдруг? Нет! Будешь играть на пианино, - и пальчики мамы пробежались по ее коленям, как будто по клавишам пианино.
- Ты же позволила мне выбирать инструмент, - возмутился ребенок.
- Я думала, ты пианино выберешь. Мне оно с детства нравилось. Но мы в другое время росли, ни о чем таком и не мечтали. А вам сейчас все на блюдечке с голубой каемочкой приносят. Но вам ничего не надо, ничем вас не удивишь. Неблагодарные растете! Я сказала – пианино!
Кира притихла, понимая, что маме сейчас не стоит перечить.
- Хорошо, пусть будет пианино, - буркнула она.
- Вот и правильно. Вот и умничка. Будешь делать так, как я сказала. Может тогда и выйдет из тебя толк. Я же мама, я лучше знаю.
Прошли годы. Учебу в музыкальной школе Кира вспоминала, как самое ужасное время в своей жизни. Возможно, талантливый и чуткий учитель мог бы привить девочке любовь к инструменту в частности и музыке в целом. Однако, педагог попался под стать матери.
- Играй, сказала! Сядь прямо! Пальцы плывут по клавишам, а не стучат по ним, как тупой дятел! Боже! Вот откуда на мою голову свалилась эта бездарность?
Кира краснела, сжималась, втягивала голову в плечи, пытаясь защититься от криков, но преподавателя это злило еще больше:
- Чего сгорбилась? Прямо сядь! Где осанка? Какая из тебя пианистка, если ты как конь шахматный сидишь! Ну-ка, разогнулась и начала НОРМАЛЬНО играть.
Преподаватель писала длинные гневные заметки в дневнике и долго разговаривала с мамой на собраниях. В ее «светлую» голову не пришла мысль хотя бы порекомендовать перевести девочку на другой инструмент или совсем уйти из школы. Она с маниакальным упорством делала из Киры звезду. Как итог - кошмарные воспоминания и лютая ненависть к музыке. Едва закончив музыкальную школу, Кира твердо решила, что больше никогда не притронется к клавишам, а нога ее никогда не переступит порог музыкальной школы, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.
Был в жизни Киры один эпизод, которым она действительно гордилась.
Проучившись пару лет, девочка «взбрыкнула» - высказала преподавателю все, что думает о ней, и ушла из класса, громко хлопнув дверью, пообещав не возвращаться.
Мать узнала о «бунте на корабле» до того, как дочь пришла домой.
- Ты чего удумала, нахалка? Ты как вообще посмела ТАК разговаривать с учителем - человеком, который в шесть раз старше тебя? – кричала мама, встретив девочку у входной двери.
- Я ничего ей не сказала, - испугалась та. - Она меня указкой по спине ударила, я ушла и больше туда не приду.
- Кто тебе вообще слово давал, бестолочь? Ты чего в жизни добилась? Чего достигла, чтобы вот так себя вести? Я из кожи вон лезу, чтобы тебя учить, инструмент и обучение оплатить, а ты вон что вытворяешь?
- Не плати! Продай пианино! – заплакала Кира. - Я не хочу больше туда ходить! Она надо мной издевается!
- Потерпишь! Она – педагог со стажем, категорией! А ты что такое? Никто! Вот сначала стань кем–то, а потом вякать будешь.
Мать решила, что одних криков и унижений мало, поэтому Кира была порота старым дедовским ремнем, который оставил на ногах кроваво–красные полосы, превратившиеся к утру в ужасные синяки. Идти в юбке нельзя, а школьных брюк у девочки не было.
- Вот, надень мою юбку! – мать принесла свою.
- Но она мне большая, да и смотрится на мне смешно. Надо мной будут смеяться.
- Потерпишь! Не надо было меня вчера доводить. Я пороть тебя не собиралась, но ты меня выбесила. Так что сама расхлебывай. Или могу штаны отцовские дать, рабочие.
Понимая, что спорить – себе дороже, Кира взяла из рук матери юбку. В школу она в тот день не пошла. Сказала подружке, что заболела, а сама весь день просидела на заброшенной стройке. Прогуляв несколько дней, Кира пришла в школу. К ее огромному счастью, педагог ушла на пенсию и Киру отдали молодой, менее опытной, но более чуткой учительнице. Она не заставляла Киру любить музыку, практически ничего с нее не требовала, так как видела – из девочки не выйдет музыканта.
Свидетельство об окончании музыкальной школы мать поставила в доме на видное место и не уставала хвастаться гостям, какая ее дочь молодец. Правда Кира этой похвалы не слышала. Она вообще от матери добрых слов слышала очень мало. Первое время ей казалось, что она действительно ужасно никчемная и изо всех сил пыталась порадовать маму. Потом бросила терять время, так как мать не замечала ее стараний.
С того самого первого прогула, Кира полюбила бегать на стройку и сидеть в тишине и одиночестве. Учителя, обеспокоенные частыми прогулами, пытались достучаться до девочки и ее мамы, но итог был всегда один. Каждый раз после их жалоб Кира пропадала на три – четыре дня.
- Быстрее бы вырасти и уехать, чтобы не видеть тебя. Никогда, - бубнила себе под нос девочка, видя перед глазами страшную гримасу матери.
После девятого класса Кира пошла в училище. Не столько из-за желания пораньше освоить профессию, сколько из стремления поскорее уехать из дома и подальше от матери. Поступила в педагогическое училище, хотя от перспективы вести уроки, да и вообще лишний раз с людьми разговаривать, у неё подкашивались колени и начиналась тошнота. Не доучившись, Кира бросила училище и пошла работать официанткой. Так, скитаясь с места на место, девушка не заметила, как прошло почти двадцать лет. За эти годы она ничего не нажила, ничему не научилась. Каждое утро Кира тащилась на очередную нелюбимую работу, а вечером выпивала бокал вина, чтобы расслабиться и забыться. Каким чудом ей удалось не пристраститься к алкоголю, только богу известно. Жизнь текла по накатанной колее, выбираться из которой не было ни желания, ни стремления, ни сил.
Пару раз у Киры завязывались отношения с мужчинами, но вбитая с детства неуверенность в себе не позволяла отстаивать свои интересы. В итоге, знакомиться с приличными парнями она стеснялась, считая их слишком хорошими для нее, а остальные лишь усиливали неуверенность в себе. Поэтому она приняла решение жить одной. Даже кота заводить не видела смысла. Это же надо о ком-то заботиться, воспитывать. Хлопотно!
- Всю жизнь мне испоганила, - смотрела в темное окно Кира, жалуясь на мать. А за окном люди, спешащие домой после тяжелого трудового дня. – Ни семьи, ни счастья. Заморочила мне голову своей музыкалкой, сделала из меня неуверенное в себе существо. Как же я тебя ненавижу.
Возможно, ее жизнь так и осталось неизменной, если бы не телефонный звонок, оповестивший, что у Киры теперь нет мамы. Отец ушел из семьи, когда Кира была совсем малышкой, о нем она ничего не слышала много лет. Поэтому восприняла потерю единственного родного человека неожиданно болезненно. Мгновенно забылись все старые обиды и на похоронах она совершенно искренне рыдала, не понимая, как теперь жить дальше. Пусть они с мамой редко созванивались и еще реже виделись. Но осознание того, что теперь она совершенно одна, давил тяжким бременем.
- Мама, - рыдала Кира в ее квартире, - как же больно, мама! Если бы не твой тяжелый характер, если бы не твоя жесткая воля… мама…
Она несколько часов просидела в квартире матери, глядя на ненавистное свидетельство об окончании музыкальной школы. Оно и сейчас занимало почетное место. Как же мать гордилась этой книжечкой перед соседями! Внезапно на Киру нахлынула такая злость и ярость от того, как молниеносно проходит жизнь, что нестерпимо захотелось перевернуть в квартире всю мебель. Порезав на мелкие кусочки книжицу, Кира захрипела:
- Вот ведь гадина! Ты мне не давала жить так, как я хотела! Кто мне не давал отстаивать право на занятие любимым делом? Всю жизнь живу, как будто за кем–то в замочную скважину подсматриваю! Полтинник скоро, а что я видела? Бесполезное существо!
Злость стихла так же внезапно, как и нахлынула.
- А что я могла? Идти против матери? Воевать с ней? Какой смысл, все равно она меня сломала бы! Это были ЕЕ мечты, она их через меня исполнила! А мои мечты? Какие они были? – всхлипывала Кира, разбрасывая искромсанное свидетельство. - А! точно! Карате! Глупость какая! Не женское занятие! Хорошо, что мать тогда не дала этим заниматься! И кем бы я сейчас была? – пребывая в смешанных чувствах, женщина то кричала голосом усопшей мамы, то вдруг плакала, как та маленькая Кирочка, которую отлупили за непослушание.
Утром Кира собрала кое-какие вещи, заперла квартиру матери на ключ и вернулась в свою ненавистную съемную квартирку, чтобы завтра снова отправиться на ненавистную работу, а через пару месяцев сменить ее на еще более ненавистную. Так и проходит ее жизнь… в ненависти, без мечты.
Конец.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.