— Мамочка, мама, не надо не бей меня, — плакала Аленка.
Но мать, казалось, ее не слышала, она стегала по голым ногам дочки шнуром от утюга.
— Да когда ты мне, гадость такая, перестанешь нервы мотать? Когда ты меня позорить перестанешь? — Приговаривала она, охаживая свою девятилетнюю дочку шнуром.
Девочка кричала от боли, а еще ей страшно было от самой бойни. Мама потом бросала шнур и теряла сознание. Вот это было самое страшное, а вдруг мама умрет?
Жизнь такая у Аленки началась после того как умер ее отец. Они жили в селе, Аленка очень любила сельскую школу, учителей, свой класс. Родители работали в колхозе, были уважаемыми людьми. А потом трагический случай унес отца, и матери пришлось переехать в город поближе к своим родственникам. Вот тогда и наступили для девочки черные дни.
В четвертый класс Аленке пришлось пойти в старой одежке.
— Денег нет на новое, ничего, и это сгодится. Не замуж выходить, — сказала мама. — Этот тоже подойдёт, — размышляла она, примеряя фартук, из которого девчонка давно выросла.
Аленка стояла молча, ей, конечно, тоже хотелось пойти в школу красивой, как девочки с улицы. С ними она успела уже познакомиться. Но мама сказала:
— У девчонок отцы есть, вот они и пойдут в новом, а у тебя — нет, я одна тебя тяну на своем горбу. Так что о красоте забудь, не голая, и то ладно.
Аленка не возмущалась, ей бы это и голову не пришло, слишком мать была скорая на руку. Если ей вдруг показалось, что дочка подкатила глаза или фыркнула, тут же отхватывала увесистый шлепок.
Класс, в который попала Аленка, был сплошь из детей, родители которых были хорошо обеспеченные. Поэтому девочка не вписалась в классный коллектив. На нее смотрели как на нищую. С ней никто не дружил, за одной партой сидеть не хотели. Аленка в классе была одиночкой, стала замкнутой, хотя всегда была хохотушкой, но это было в той жизни, когда был жив ее отец.
Классная руководительница тоже не приняла девочку. Когда она вызывала ее к доске, с лица Марии Александровны, так звали учительницу, не сходило брезгливое выражение лица. Аленка это видела, и краснела еще больше. Она уходила в себя и не могла ответить на простой вопрос, он просто не доходил среди того потока мыслей, которые проносились у девочки в голове.
Она стыдилась своего короткого платья с протертыми на локтях рукавами. Худая, вечно голодная Аленка, не вызывала жалости, она вызывала досаду.
Папа был для девочки близким человеком, ему она могла рассказать все свои секреты. Когда у Аленки не было настроения, папа знал, как его поднять.
— Ну-ка, стрекоза, одевайся теплее, в лес за подснежниками пойдем.
Аленка слетала с печки и, мигом одевшись, уже стояла у двери. Отец только посмеивался, плохое настроение Аленки как ветром сдувало. Девочка шла, смеялась, рассказывая отцу, как прошел у нее день. Она не замечала, как устал отец после работы, но он всегда находил для дочки время.
Приходили в лес и обязательно находили подснежники, восхищению девчонки не было предела. А потом его не стало. Аленка не могла в это поверить. Она не приняла смерть отца и не простила его за это.
— Почему, ну почему он умер и бросил меня? Почему? — Плакала она, задавая вопрос своей бабушке.
А та, потерявшая своего единственного сына, сама не могла поверить и принять его смерть. Бабушка тогда ходила как мертвая, она будто умерла вместе с отцом.
А потом они уехали в город на берегу моря. Аленкины тетки жили там. Девочка не хотела ехать, ну а кто бы ее спрашивал?
Аленка возненавидела школу, одноклассников и учителей. В школу ходить не хотелось, дети были очень жестоки к ней. Если кто-то из девочек нечаянно прикасался к ней, тут же делал брезгливое лицо:
— Фу, я к ней прикоснулась, какая мерзость, — кричала на весь класс девочка модно одетая.
Аленка втягивала голову в плечи и бежала в раздевалку, забивалась в самый дальний угол и горько оплакивала свою тяжелую нищую жизнь. И так продолжалось изо дня в день.
Естественно, в дневнике красовались двойки. Аленка перестала выходить к доске, чтобы лишний раз не видеть ненавистные брезгливые лица и не слышать гадости в свой адрес.
Учительница с каким-то мстительным удовольствием ставила двойки в дневник, а внизу приписывала, что хотела бы видеть родителей в школе. Вот это для Аленки было самое страшное. Когда мать просила дневник, девчонка уже знала, что сейчас начнется ад для нее.
Мать устраивала целую сцену из этого. Она сначала избивала дочь, а потом инсценировала потерю сознания. Это потом уже, когда Аленка стала постарше, она поняла, что мама прикидывается. А будучи маленькой, это было невыносимо.
Но самое страшное было, когда мама уходила на работу в ночную смену. Тогда Аленка оставалась одна, она не могла спать, ей казалось, что из всех углов вылезают страхи. Мама заставляла выключать свет, и от этого было еще страшнее, девочка сидела на кровати и пялилась в темноту, откуда доносились скрип половицы или быстрые мелкие шаги, будто кто-то бегал в комнате шлепая по полу босыми ногами.
Дом, в котором жили Аленка с мамой, был на две семьи. С ними по-соседству жила старуха. Так вот, эта старуха не любила людей. Пакостила всем соседям. Они знали, что она ведьма. Трогать ее и ругаться с нею тоже боялись. Поэтому бабка, зная свою безнаказанность, творила всем гадости. Больше всех доставалось Аленке.
Как только мама уходила на работу ночью, а работала она на элеваторе в три смены, старуха, проследив, что девчонка осталась одна, выходила из своей половины. Она, одетая во все черное, подходила к окну, где девочка тряслась от страха, и начинала скрестись по окнам и замогильным голосом звать Аленку.
-- Алена, Алена, подойди к окну, — завывала старуха.
Аленка, заслышав весь этот ужас из окна, плотнее укутывалась и с головой пряталась под одеяло, и до рассвета сидела и тряслась от страха. А утром надо было собираться в ненавистную школу.
Так бы и продолжались мучения девочки, если бы счастливый случай ни привел в школу учительницу по немецкому языку. Молодая немка, так называли ее одноклассники, обратила внимание на Аленку. Валентина Яковлевна, так звали немку, стала подмечать отношение детей к девочке. Ей очень жалко было Аленку, способная к языкам девочка замыкалась, лишь услышав насмешки в свой адрес.
— Дети, вы такие жестокие, ну откуда в вас это? — Спрашивала она.
А дети просто отвечали:
— Так она же нищая, вы посмотрите на нее.
Валентина Яковлевна была поражена такому ответу. Она подошла к классному руководителю и рассказала этот эпизод разговора. Какого же было ее удивление, когда учительница ответила:
— Ну да, мне тоже неприятно на нее смотреть, она как бельмо на глазу. На второй год что-ли ее оставить, чтобы глаза мои ее не видели в классе?
— Да как вы можете, так рассуждать? Это же ребенок, живой человек, ведь она все видит и слышит, и понимает, как к ней относятся. Мария Александровна, а вам не жалко этого несчастного ребенка? — Спросила Валентина.
— Нет, нет и нет. Не жалко! — Со злостью, как выплюнула, сказала классная руководительница.
Молодая немка стала оставлять после уроков Аленку и заниматься с ней немецким языком. Понемногу расспрашивала девочку о ее жизни. Аленка рассказывала, она открывалась с другой стороны. Валентина видела умную, способную девочку, конечно, очень сильно забитую. Иногда она замечала синяки на руках и ногах Аленки.
— Это что у тебя, откуда?
— Да это мама побила. Но мне не больно, — спохватившись выгораживала свою маму девочка.
— Ален, а мама тебя часто бьет? — Спросила Валентина Яковлевна.
— Да, часто, — как о чем-то само собой разумеющемся, ответила девочка. — Да я привыкла, мне уже не больно, — успокаивала она расстроенную учительницу.
Однажды Валентина Яковлевна пришла к Аленке домой поговорить с ее мамой. Но разговора не получилось. Мама после ночной смены была раздражена.
— А вы повоспитывайте детей, когда вы приходите домой и не знаете, за что хвататься. Или спать, или есть готовить, а вечером снова в ночь на работу. Идёте, а душа в пятки уходит, потому как одну ее оставили в ночи, -- перешла на крик мама, показывая на Аленку.
— Я за уроки уже молчу, как она там их делала? Мне страшно, что я ее на всю ночь одну оставляю, вот что меня пугает, —жаловалась мама.
— Так а бьете вы ее зачем? — С укором спросила Валентина.
— Так от безысходности и злости. Ну почему она не такая, как все? Посмотришь, у людей дети и послушные, и учатся хорошо, а у меня.. — Мать обречённо махнула рукой в сторону Аленки.
— Зря вы так, девочка у вас хорошая, умненькая, только забитая и недолюбленная. Вы ее приласкайте, да без побоев расспросите, как у нее в школе? И не колотите вы девчушку по каждой жалобе классного руководителя. Я вас очень прошу. А что у вас с ночами? Аленка сама ночью дома остается? — Спросила учительница.
— Да, сама, а с кем оставить? Не с соседкой же, ведьмой. Так она тоже приходит, девчонку пугает. Я ухожу на работу, а она по окнам скребется. Вот и что мне делать? На работу не ходить? А кормить нас кто будет? — Распалялась Аленкина мама.
— Вы знаете, а давайте я Аленку к себе буду забирать домой, когда вы в ночь работаете? Мы живем вдвоем с мамой, места у нас предостаточно. Мы и уроки сделаем. И девочка хоть ночами высыпаться будет, — предложила Валентина Яковлевна.
— Да что вы, мне не удобно как-то, — стала отнекиваться мать.
— А о вас речь и не ведётся, со своим удобством вы договоритесь, а просто подумайте о ребенке, она и присмотрена будет, и накормлена.
Вот так тогда круто изменилась Аленкина жизнь.
Алена Владимировна, учительница немецкого языка, сидела и вспоминала свою жизнь, глядя как ее неуспевающий ученик с жадностью уплетает горячий суп.
Конец
Спасибо что дочитали историю до конца
Кому понравилась история Ставьте лайки Пишите комментарии Подписывайтесь на канал