Ещё немножко воспоминаний о детстве, которые некоторых отчего-то раздражают.
Когда мне было лет десять от роду, родители отправили меня отдыхать в пионерский лагерь. Ну как «отдыхать». Если учитывать то, что сам я был категорически против, то я воспринимал это скорее, как ссылку, нежели отдых.
Ничего особо интересного в лагере не было – жизнь по распорядку, комары и маленькие удовольствия типа кино в клубе по вечерам.
А самый главный лагерный минус заключался в том, что в лагере «отдыхали» не только мы, школьники из ближайших населённых пунктов. Туда, как оказалось, каждое лето пригоняли «отдыхать» отряд детей-интернатовцев. И в наших глазах они были далеко не обычными сверстниками. Это были суровые ребята, все бритые практически под «ноль». Они носили одинаковые розовые кепочки. И возраст в их отряде варьировался где-то от 6 до 16 лет, тогда как наши отряды были все разбиты по возрастным категориям.
В столовой мы обращали внимание, что интернатовцев кормят гораздо хуже нас. Если нам, к примеру, на полдник давали булочки-пирожки и прочие нештяки, интернатовцам полдник вообще не полагался.
Неудивительно, что дети в розовых кепочках были злые и вечно голодные. Мы их боялись просто панически. После отбоя, когда вожатые и воспитатели удалялись по своим взрослым делам, дверь нашего корпуса нередко отворялась и на пороге появлялись ночные гости в кепочках. Они молча переворачивали содержимое наших тумбочек и вычищали оттуда всё съестное. Естественно, никто из нас, десятилетних, не смел и рта открыть, так как операции по зачистке тумбочек всегда возглавлялись кем-то из старшаков лет 16-ти. После шмона грабители уходили, предупреждая о последствиях возможного доклада воспитателям.
Естественно, никто и не думал жаловаться, так как эти ребята могли в любое время заявиться ночью и устроить расплату за стукачество.
Так вот жутковато было по ночам, а в остальное время эти рано повзрослевшие дети нас не трогали.
Однажды наша вожатая сообщила, что скоро между отрядами состоится конкурс «А ну-ка, парни». Она тайком взяла предстоящие задания и вопросы, чтобы мы смогли заранее подготовиться. Пара ребят взялась за проект «Как мы видим лагерь будущего», а мне поручили надыбать какую-нибудь заковыристую загадку. Я пошёл в библиотеку, перетряс журналы «Костёр» и нашёл какую-то выносящую мозг задачку.
И вот настал день конкурса. Как оказалось, в нём принимал участие только наш отряд и… отряд интернатовцев. Насколько я понял, для интернатовцев участие в конкурсе оказалось полным сюрпризом, поэтому терять им было нечего и они действовали экспромтом. Когда нам велели показать, как мы видим лагерь будущего, наши ребята с гордостью представили жюри поднос, устеленный мхом и прочими природными материалами, среди которых бегали, ловили рыбу и просто радовались жизни пластилиновые пионеры. Интернатовские к такому повороту событий были явно не готовы. Они с пару секунд посовещались, затем сказали, что им нужен лист бумаги. Жюри выделило им этот лист. Тогда самый старший из их команды скомкал листок, поджёг его, бросил на пол, растоптал и цинично заявил: «Таким мы видим будущее нашего лагеря!»
В шоке остались не только мы, жюри тоже выпало в осадок.
И вот настал конкурс загадок. Я вышел на середину сцены и зарядил спич про Христофора Колумба, который гонял вокруг Земли, а часы его отставали каждые несколько градусов не то широты, не то долготы. И требовалось узнать в итоге, что там у него на часах.
В этот раз интернатовцы даже не совещались. Один из них вышел ко мне, ткнул в меня пальцем и на весь зал заявил: «С тобой, сказочник, мы позже разберёмся!»
Сказать, что в тот момент я от страха отложил пару кирпичей – ничего не сказать.
Победу в итоге, конечно, присудили нашему отряду.
После конкурса я старался держаться поближе к толпе и отчаянно надеялся, что у интернатовцев много других дел и они забудут про злополучный конкурс…
Не забыли. И однажды в лесочке меня окружили трое страшных людей в розовых кепочках лет 14-16. Один из них, постукивая кулаком себе в ладошку, усмехнулся: «Ну что, сказочник, попался?»
Я понял, что мне конец. Отчётливо так понял и прочувствовал.
А парни просто стояли, смотрели на меня и усмехались. Потом самый старший сказал: «Складно излагаешь! Живи, сказочник!» И они просто развернулись и пошли по своим делам. Видимо, не такие уж они были плохие и страшные, какими казались.
Больше меня интернатовские не трогали, только иногда кричали: «Привет, сказочник!»
А будущее пионерлагеря они предсказали что ни на есть точно…
