– Ой, только не все сразу! У меня от этого туман в голове. Значит так, разберемся. Вы Подсудимая Попрыгушкина А. А., ассистент кафедры теоретической физики, 28 лет?
– Да.
– А этот покойник, как я понимаю, пострадавший, зав кафедрой Карнаногов Б. Б., 75 лет. Я правильно говорю?
– Правильно, – буркнул покойник. – Крышку в головах поставьте. Почему на ней зрители сидят? И еще вы забыли упомянуть подушечку с наградами и венки.
– Секретарь, запишите: гроб одноместный, позиция лежа. Кроме этого, подушечка с орденами и семь венков от родных. Теперь третье: старушка заплаканная – жена пострадавшего Карнаногова В. В., 70 лет – 1 штука. Покойник, сколько у вас было жен?
– Не скажу.
– Почему?
– Зачем вам это?
– Чтобы осознать, какого человека мы потеряли!
– По-честному сказать?
– Нет, по правде.
– Тогда не помню. Посмотрите в моей трудовой книжке. В скольких городах работал, столько и жен. А, впрочем, может и больше. Я же старенький, могу и забыть. И учтите, я все-таки профессор, поэтому…
– Поэтому что?
– Поэтому все женщины хотели быть моими женами. В каждом городе мне давали квартиру…
– Так, пока достаточно. Переходим к четвертому пункту. Дети пострадавшего: мальчик Ваня, 55 лет и девочка Маша, 50 лет. И, наконец, пятое: орудие убийства – брошюра обвиняемой Попрыгушкиной А. А., объемом 10 страниц.
– Пострадавший, сначала вопрос к вам: почему вы явились на суд в гробу?
– Она меня убила.
– Ну и не являлись бы. Достаточно вашего заявления в трех экземплярах, справки из налоговой и краткой автобиографии.
– Нет уж, позвольте. Она меня ухлопала, выпустила без моего разрешения дурацкую брошюру, и я этого так не оставлю.
– Каким образом?
– Что каким?
– Каким образом она вас ухлопала?
– Выбирайте выражения, вы же судья!
– Вы сами так сказали. И давайте поподробнее.
– Хорошо, Ваша честь. Она изложила мой курс по теоретической физике, который я читаю целый год, всего на десяти страницах, которые можно прочитать и усвоить всего за два часа.
– Ну и что?
– Как «ну и что»? Я с этим принципиально не согласен. Две недели! А остальное время мне что делать, улицы подметать, что ли? А где вид, а где солидность? Преподаватель должен только заинтересовать студента данным предметом, дать ему, так сказать, некоторые щупальца в будущее, некие намеки на знания, а все остальное он сам…
– А вы что скажете на это, подсудимая?
– А я с этим принципиально не согласна! Какие щупальца, какие намеки! У нас учебное заведение, мы должны дать студенту знания, чтоб он мог этими знаниями пользоваться. И умер он вовсе не от брошюры, а от педагогического маразма.
– Почему вы так думаете?
– Я работаю со студентами уже пять лет и знаю, что все они считают теоретическую физику очень запутанным, трудным предметом.
– Ну и что?
– А я решила его распутать, выделила главное и написала эту методичку.
Судья задумалась.
– Значит, вы считаете, что при чтении теоретической физики необходимо запутывать студентов? – снова обратилась она к покойнику.
– Да, – не открывая глаз, отрезал Карнаногов. – Туману нужно побольше, туману, чтоб заинтересовать студента.
– Но вам ведь платят деньги не за туман, а за знания?
– Нет! – подпрыгнул в гробу зав кафедрой. – Туман заставляет студентов заниматься и дает почувствовать, что знания даются упорным трудом.
– А вы что скажете, подсудимая?
– А я с этим категорически не согласна! Не может каждое новое поколение от печки плясать? То, что для нас стоило больших усилий – для них должно быть легко. Туман рассеивать надо, и тогда они пойдут дальше нас, а не будут тыкаться, как слепые котята.
– Вот! – покойный профессор сел в гробу и поднял вверх указательный палец. – Посмотрите, никакого уважения к старшим! Ничего святого! Недаром фамилия Попрыгушкина! Вырастили молодежь на свою голову! – возмутился он и стал бить себя в грудь кулаком: – Я, милочка, уже сорок лет преподаю! Я заслуженный деятель! Я доктор наук! Я…
– Вот тебе раз! – почесалась судья. – Вы почему сели? Во-первых, вы покойник! А во-вторых – сидеть в гробе просто неприлично. Ведь если так, то я начинаю подразумевать, что с вашей кончиной что-то нечисто. Я начинаю думать – уж не обман ли это?
– Ну, во-первых, не в гробе, а в гробу. А во-вторых, почему обязательно обман? – отмахнулся Карнаногов. – Я действительно помер и докажу это.
Труп полез в карман пиджака и подал судье справку.
Судья посмотрела на справку и вслух прочла ее: «Справка выдана профессору Карнаногову А. А., в том, что он действительно помер такого-то числа, месяца и года от внутреннего огорчения мозгового вещества».
Дети Карнаногова Вася 55 лет и Маша 50 лет, а также сморщенная старушка в унисон, то есть одновременно и одинаково заплакали. Они оглашали рыданиями небольшой зал суда с зелеными стенами, на которых были густо развешаны портреты каких-то подозрительных типов, очень похожих на членов правительства. Когда стенания достигли апогея, покойник раздраженно сказал «Хватит!» и сироты сразу успокоились.
– Ну что, – сказал покойный, – неужели справки и этих слез недостаточно?
– Очень убедительно, – сказала судья. – Но пойдем дальше. Как именно она вас убила?
– Как, как! Выпустила ее, мерзкую книжонку.
– Откуда?
– Из типографии.
– Так, так, так… Кажется, понимаю! Она уронила весь тираж вам на голову?
– Да, можно сказать, так.
– Подсудимая, покойный говорит правильно?
– Нет, он опять туману напускает.
– И здесь туман, ничего не пойму!
– Да, туман, – упрямо сказала Попрыгушкина, – потому, что он опять фигурально выразился. На самом деле я его не убила.
– Но позвольте, – сказала судья, – значит, вы считаете, что он жив?
– Конечно, – сказала Попрыгушкина. – А в гроб залез, чтобы произвести на вас благоприятное впечатление.
– Тогда, товарищ покойник, дайте, пожалуйста, еще раз вашу справочку! Так, так… печать… подпись… все правильно. Справка подлинная, человек солидный, такой обманывать не станет.
– Почему не станет? Еще как станет. Он привык выражаться фигурально.
Судья поморщилась.
– Знаете что? Мне это ваше «фигурально» надоело! Вот я, например, никогда фигурально не выражаюсь, – сказала она.
– Выражаетесь, – буркнул труп.
– Нет, в суде это недопустимо.
– Допустимо. В жизни все допустимо.
– Это неуважение к суду! И вообще: где вы взяли эту липовую настоящую справку?
– Она не липовая, она бумажная.
– Это я так фигурально выражаюсь, – сказала судья.
Ассистент кафедры теоретической физики Попрыгушкина А. А. сильно засмеялась и услышала мамин голос:
– Вставай, засоня! На работу опоздаешь.
– Мамуля, – сказала Попрыгушкина А. А., – я такой сон видела! Такой сон!
– Какой?
– О тумане, мама.
– О тумане! Вот это да! Глянь-ка в окно, ведь и там сплошной туман. Ты у меня, прям, пророчица!
Автор: Евгений МАЛЬГИНОВ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!