75
После переезда на новое место жизнь молодого поколения Лебедевых изменилась. Взрослые продолжали работать, а вот девочки пошли в школу, обрели подруг и занятия, а вот Александра осталась совсем одна.
Раньше все её время было посвящено внучкам. Она готовила для них завтрак, потом будила, кормила, обучала грамоте, выводила гулять, вечерами они опять читали. Придя в первый класс школы, Нина с Зоей приятно удивили учительницу тем, что уже умели писать, читать и считать. Она даже хотела отправить их сразу на следующий год обучения, но Аня не согласилась.
- Пусть всё идёт своим чередом, - сказала она, - надо с первого класса ходить в школу, пусть ходят. Нина может и освоится, а Зое будет тяжело.
Младшая дочь росла тихой и замкнутой, отправлять её в класс к детям на год старше, Аня не хотела. Но и разлучать сестёр тоже. Для матери на первом месте была безопасность дочек и она была уверена, что ходить вместе самое лучше. И пусть девочки иногда скучали на уроках, но вели себя тихо, а на переменах помогали одноклассникам осилить такой непонятный для них счёт и букварь.
- Откуда вы все это знаете? - спрашивали дети, которые буквы впервые увидели в школьном учебнике.
- Это нас бабушка научила, - гордо отвечала Нина. И сестры, после уроков, ехали навестить Александру. Пешком Аня не разрешала им далеко ходить. А вот на трамвае, рельсы которого занимали с каждым днем все больше территории, было удобно доехать до дома, в котором остались жить Павел с Александрой.
Это было самое радостное время для Саши, когда голодные и возбуждённые за день внучки, приезжали к ней. Они наперебой начинали рассказывать, как прошёл их день, что они узнали нового, как вели себя их подружки и многое другие.
- Бабушка, ты нас так хорошо научила, что у нас одни пятёрки, - улыбаясь говорила Нина, показывая дневник, весь пестрящий отличными оценками.
Зоя же никогда не хвасталась, она считала, что хорошо учиться, это естественно, и пятёрка это единственная оценка, которая может быть в её тетрадях. И если Нина иногда получала четвёрки за не аккуратность работы, то её педантичная сестра, медленно и красиво выводящая каждую букву и цифру, имела только пятёрки.
До вечера девочки были у бабушки, тут для них ничего не изменилось. А к вечеру ехали домой. А вот когда настал дождливый тёмный ноябрь, девочки стали все реже ездить к Саше и сразу прибегали к себе домой, коротая дни вдвоём. С наступлением холодов Зоя начала болеть, и лишняя дорога ей была не к чему. Она часто оставалась дома одна, пока Нина была в школе. А вернувшись, старшая объясняла младшей сестре прошедший материал, кормила тем, что приготовила мать, мыла посуду, давала лекарства.
Александра очень переживала, что из-за своих ног, даже не может приехать, посидеть с больной внучкой. Выбралась к ней только в самом начале болезни, когда девочка вся горела, и оставлять её одну было опасно. В эти несколько дней она жила вместе с детьми, а как только Зое становилось легче, Павел помогал жене вернуться в ним домой. Оставить мужа надолго одного Саша не могла. Она считала себя обязанной встретить его с работы, накормить, обнять.
Это было поддержкой и связующим звеном между стареющими супругами. Александра видела, как не легко даётся мужу жизнь в городе, как он скучает по земле, полю, свободе деревенской жизни, которая не связана работой по звонку. Как летом его душа просится на сенокос или жатву, а не в пыльный, бетонный цех. И её участие и забота о нем были необходимыми для обретения сил и желания жить дальше. К сожалению, возможности вернуться к прежней, любимой жизни, у Лебедевых не было.
Коротая в одиночестве длинные зимние вечера, Александра начала вязать. Это было её единственной радостью. Перебирая в руках мягкую пряжу, она вспоминала как когда-то сама выделывала нити из собачьей шерсти, или покупала на рынке шерсть других животных, делала из неё пряжу и связала родным тёплые шапки, носочки, шарфики.
Когда внучки были обеспечены всем этим на несколько лет вперёд, женщина начала вязать просто так - создавая и распуская свои изделия, чтобы зря не переводить нити. И иметь возможность вязать из них вновь. В один из выходных, когда Аня с детьми приехала навестить свекровь, она заметила прекрасный детский костюмчик, связанный Сашей. Он состоял из штанишек и кофточки, к нему прилагались также носочки и шапочка. Комплект был настолько милым, с узором и завязочками, что молодая женщина залюбовалась им.
- Вяжу на досуге, - сказала Саша, заметив взгляд невестки, - это вот давно закончила, надо распустить, чтобы дальше было из чего вязать, да рука не поднимается. А новую пряжу не хочу у Павла просить, у нас и так расходов на мои лекарства много.
- Зачем распускать такую красоту! - вплеснула руками Аня, - я в выходные на рынок возьму. Там женщины на входе свои изделия продают. Все денежка будет. И на новую пряжу, и на жизнь.
- Да кто купит-то? - удивилась Саша, - самим же связать можно, чего деньги платить?
- Не всё так вязать умеют, да и времени нет, - ответила невестка. - Давайте я отнесу на рынок, а там посмотрим.
Вязанные Сашей вещи купили почти сразу, может цена, которую предложила Аня для первого раза, была мала, а может красота изделия сыграла роль, но вечером она торжественно вручила свекрови вырученные деньги и ещё мотки пряжи.
- Мама у нас теперь тоже работает, - сказала она для всех, зная, как свекровь переживает из-за того, что не может устроиться на предприятие и сидит на шее у родных. - Смотрите, какие деньги я за её труд выручила. И почему нам раньше это в голову не приходило?
Александра была счастлива. Её любимое дело стало не просто увлечением, а полезным занятием. С тех пор, одинокие дни и вечера она с ещё большим удовольствием проводила за вязанием, а два раза в месяц, Аня с дочками ходили на рынок, продавать её изделия. Покупали по-разному, но стоимость пряжи окупалась всегда и ещё сверху оставалось.
Так полетели года. Девочки переходили из класса в класс, взрослые работали. Огорчало Лебедевых лишь то, что комнату Павлу так и не дали, когда подошла его очередь, выяснилось, что кто-то написал на него донос, мужчину долго таскали по допросам. Лебедевы боялись, что всплывут данные об их кулацком прошлом, о Макаре и Мише, которые сейчас были бы признаны врагами народа. Но все обошлось. А вот с очереди на комнату Павлу пришлось сняться.
- И так поживём, - сказал жене изрядно поседевший после допросов Павел, - Захар нам вдвое цену снизил, когда дети съехали. Моей зарплаты на съем хватит. Зато живы будем.
Саша кивнула, переживания последнего полугода ещё больше ослабили её. И возможный переезд скорее страшил, чем радовал. Так и жили дальше. Помогая друг другу и растя внучек.
Тридцатые годы они потом вспоминали как самые благополучные, после тяжёлых времен революции и гражданской войны. Что будет дальше, никто из них тогда не знал.