Суверен, который правит, но не управляет
Пока Столыпин находился при власти, Николай II жаловался своему окружению, что ему удивительно не везёт на премьер-министров:
Николай II: Витте был больше француз, чем русский, а Столыпин больше англичанин, да ещё и сторонник конституционной монархии"
Увлеченность Столыпина идеей конституционной монархии напрямую угрожала императорской власти, поэтому Николай II и его близкое окружение воспринимали Столыпина как реальную угрозу существования монархии.
Николай II наблюдал в Европе, что из себя представляет Конституционная монархия, где большинство монархов обладали формальной властью, где европейские правительства фактически правили от имени монарха, но сам монарх больше не определял государственную политику и не выдвигал политических лидеров правящих элит.
Надо сказать, исторически так сложилось, что Власть в России не предмет для обсуждений. После Великой Смуты 1613 года, возник общественный уговор, когда договорились передать власть династии Романовых. Период Великой Смуты сопровождался многочисленными случаями самозванства и внешней интервенцией, гражданской, русско-польской и русско-шведской войнами, тяжелейшими государственно-политическим и социально-экономическим кризисами. Поэтому Вертикаль власти, восстановленная в 1613 году стала основным гарантом политической стабильности и территориальной целостности России. С этим можно спорить, но это исторический факт.
Ставка Столыпина на развитие капиталистических отношений в России неизбежно вела к ликвидации абсолютной монархии и к передаче власти на откуп представителям крупного капитала, чего собственно, и добивался Столыпин.
В 1911 году Николай II еще не понимал, что процесс ликвидации Российской монархии был запрограммирован Западом, но чувствовал, что Столыпин стал марионеткой в руках мировых финансовых элит.
Этот факт стал очевидным для всех, когда по итогам 1-ой Мировой войны были ликвидированы 4 монархии: Германская, Российская, Австро-Венгерская и Османская. Управленческие «пирамиды» этих империй принадлежали национальной аристократии, которая в целом ориентировалась на национальные интересы своей страны. Как не крути, но монархи принимали решения, исходя из национальных интересов своих стран. Это не устраивало мировую «золотую элиту». Монархии должны были уйти в прошлое, а их место должны занять республики с выборными президентами и парламентами, которыми можно манипулировать и управлять, в интересах мирового капитала.
Люди получали либеральную иллюзию «народовластия», хотя реальная политическая, финансово-экономическая власть и СМИ оставалась в руках пары десятков кланов мультимиллионеров, вроде Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов или Норманов.
Не случайно Николай II был недоволен деятельностью своих премьер министров, называя их лоббистами французов и англичан.
В 1907 году известный журналист American Associated Press дал для "Вестника Европы" большое интервью со Столыпиным. Журналист, работая по заданию финансовых кругов Уолл-стрит, должен был оценить насколько целесообразно вкладываться в относительно недорогие русские бумаги. Столыпин принял американского журналиста, был с ним откровенен и просил помощи в доведении объективной информации о ситуации в России до США. Говорил, что сейчас "между нами и Америкой пробежала черная кошка, про нас там распространяют всяческие ужасы... Было бы очень желательно исправить эти отношения, невыгодные для обеих сторон".
Попытки Столыпина вести самостоятельную внешнюю политику, мягко говоря, не понравились Государю, поэтому после смерти Столыпина, назначая нового председателя Совета министров В.Н. Коковцова, Николай II сказал ему:
«Надеюсь, вы не будете меня заслонять так, как это делал Столыпин?»
Новый премьер-министр, назначенный Государем, В.Н. Коковцов в своих мемуарах так описал отношение Александры Федоровны к Столыпину.
Императрица сказала: "Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало... Я уверена, что каждый исполняет свою роль и свое назначение, и если кого нет среди нас, то это потому, что он уже окончил свою роль и должен был стушеваться. Опирайтесь на доверие государя - Бог Вам поможет. Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить Вам место, и что это - для блага России"
Лоббирование интересов иностранного капитала было предметом политики, как царя, так и премьера Столыпина.
С той лишь разницей, что семейство Николая II лоббировало интересы германского капитала в России, а Столыпин делал ставку на англосаксонский капитал. Финансовое министерство России было напрямую связано с лоббированием интересов французского капитала. Поэтому между семейством Николая II и Столыпиным возникла прямая конкуренция, а по другому сказать непримиримая вражда двух ветвей власти. Участие иностранного капитал в России носило колониальный характер и вело к утрате самостоятельности во внешней и внутренней политике России.
Не случайно жена Столыпина жаловалась в письмах друзьям:
«...Петр Аркадьевич постоянно боится за свою жизнь»
По размерам ввозимого в Россию капитала на первом месте стояла Франция, на втором — Англия, затем шла Германия. Эти пропорции и предопределили участие России в 1-ой мировой войне на стороне Антанты против Германии.
Французский капитал до 30% всех иностранных инвестиций вкладывался в отрасли тяжелой промышленности и в кредитную систему России. Немецкий капитал вкладывался в предприятия электропромышленности, химической промышленности и в акционерные банки.
Западные политики без иллюзий оценивали результаты развития капитализма России в начале XX века.
Майкл Корт - американский историк, академик, пишет:
"Россия в 1892 г. была все еще в значительной степени аграрной крестьянской страной. Ее соперники в западной Европе, наоборот, были современными индустриальными державами, и хотя Россия была политически независима, ее экономические отношения с Западной Европой были классическим колониальным типом. Россия служила Европе как рынок промышленных товаров и источник сырья".
Хальгартен(Hallgarten George) в работе "Империализм до 1914 года" описал зависимость России от иностранного капитала:
"Концерны Антанты контролировали те немногие, мнимо русские предприятия, и таким образом закрепляли за странами Западной Европы монополию поставок для русской армии. А это, согласно, мнению тогдашнего русского военного министра Сухомлинова, препятствовало созданию достаточно сильной национальной военной промышленности и тем самым обусловило русскую катастрофу 1915 года, которая, несомненно, была вызвана в первую очередь недостатком боеприпасов"
В начале царствования Николая II иностранцы контролировали 20-30% капитала в России, в 1913 г. — 60-70%, к сентябрю 1917 г. — 90-95%. При этом доля России в мировом промышленном производстве в 1913 году была ниже, чем в 1901 году. Увеличив к началу XX века более чем в 2,5 раза добычу угля, Россия тем не менее добывала угля в 20 раз меньше, чем США, в 14 раз меньше, чем Англия, в 6 раз меньше, чем Германия, в 6 раз меньше, чем Франция.
Отсутствие энергетических мощностей в царской России было основным тупиком её развития. Поэтому ленинский план ГОЭЛРО предусматривал прежде всего увеличение производства всех видов энергоносителей, нефти, угля, торфа, гидростанций в 3-5 раз.
В 1913 году мощность всех электростанций России достигла 1 млн 100 тыс. киловатт, а выработка электроэнергии — 2 млрд киловатт-часов. В то время как, электроэнергии в США производилось 60 млрд Квтч, в 30 раз больше чем в России. Даже крошечная Бельгия опережала царскую Россию.
Общая динамика развития становилась очевидной, что иностранцы прибирали финансовую сферу и ресурсы России к своим рукам. Российское правительство плотно село на иглу иностранных займов, особенно в 1906 и 1909 гг. В результате стали накапливаться долги на оплату процентов по которым за 10 лет (1904-1913 гг.) было выплачено 1,7 млрд рублей. Государственный долг России к 1913 году составлял 8.86 млрд рублей, при годовом бюджете в 3.43млрд рублей.
Правительство Столыпина, пустив "козла в огород", стали терять контроль над своей экономикой и внешней политикой.
Все эти неудачи экономического, политического и социального развития России повесили на Столыпина, сделав из него козла отпущения.
Кто убил Столыпина?
Ответ на этот вопрос, вроде бы очевидный, Столыпина убил Богров. Но без прямого участия Охранного отделения совершить убийство было бы не возможно.
Не нужно объяснять, что мероприятие такого ранга было обеспечено охраной на самом высоком уровне. 29 августа 1911 года Николай II должен был приехать в Киев на празднование 50-летия отмены крепостного права и установление памятника своему деду, Александру II. В Киеве начались приготовления к визиту царя. Был сформирован штаб по обеспечению безопасности коронованных особ и высоких чинов которые должны были прибыть вместе с Государем. Руководителем охраны киевских торжеств был назначен товарищ(заместитель) министра внутренних дел Павел Курлов, являющийся по должности и командиром Корпуса жандармов. Курлов себе в помощники назначил начальника дворцовой охраны А.И. Спиридоновича и начальника киевского охранного отделения подполковника Н.Н. Кулябко.
Но после создания штаба безопасности, события стали развиваться странным образом, которые можно считать прологом убийства Столыпина.
25 августа из Центрального департамента полиции, из ведомства М.Н. Веригина в Киев пришла срочная шифровка о готовившемся покушении на Столыпина. Завершалась шифровка приказом: «Примите усиленные меры наблюдения и охраны Его превосходительства». И тут в мероприятия по обеспечению безопасности высочайших особ неожиданно включается осведомитель Охранного отделения Д. Богров, да еще вооруженный револьвером, который беспрепятственно попадает в театр, где собираются высокопоставленные особы и где обязательно будет Столыпин.
В непосредственном контакте с Богровым был сам начальник киевского охранного отделения подполковник Н.Н. Кулябко. Причем, взять на себя такой риск, как обеспечить доступ террориста Богрова в зону прямого контакта с Государем, Кулябко вряд ли бы мог. Значит, те кто "рекомендовали" Кулябко использовать Богрова знали, что святейшие особы не будут подвергнуты риску террористической атаки, как и они сами. В первом ряду партера рядом со Столыпиным сидел сам генерал Курлов.
На допросе подполковник Кулябко утверждал, что билет был выдан по просьбе самого агента Богрова, но с разрешения генерала Курлова и его помощников.
Абсурд самой идеи связать безопасность Столыпина и наличие Богрова в театре виден в нелепом оправдании своих действий Богрова на допросе.
Протокол допроса Д.Г.Богрова от 2 сентября 1911 г.
«…я решил убедить Кулябко дать мне пропуск в те места, где будет Столыпин, для того, чтобы иметь возможность предупредить покушение на него. Получив же эти пропуски, я решил воспользоваться близостью Столыпина и стрелять в него».
Протокол допроса Д.Г. Богрова от 1 сентября 1911 г.
Конечно, Кулябко вполне искренне считал мои слова истинными. Вследствие этого Кулябко дал мне билет в Купеческое собрание и затем в театр. За билетом в Купеческое я посылал в охранное отделение посыльного, билет ему был выдан в запечатанном конверте с надписью «Для Аленского». Билет в театр был прислан мне на квартиру в 8 часов вечера. Кулябко, который меня предупредил по телефону: № билета 406, 18 ряда»
Допустив своего агента в театр, начальник охранки Кулябко, прекрасно понимал, что нарушает Инструкцию об охране высочайших особ, согласно которой осведомители не допускались в места присутствия императора. Нарушить Инструкцию Кулябко мог только по прямому указанию своего начальства.
Как интересы Охранного отделения и провокатора Бодрова пересеклись на Столыпине?
На следствии Богров показал:
Протокол допроса Д.Г.Богрова от 2 сентября 1911 г.
«Около 15 августа явился ко мне один анархист, заявил мне, что меня окончательно признали провокатором, и грозил об этом напечатать и объявить во всеобщее сведение»
Богров за всё время своей службы в Охранке выдал более 110 своих товарищей-революционеров. Поэтому Охранное отделение обладало таким компроматом на Богрова, что его товарищи революционеры расправились бы с провокатором очень быстро. В помощь местной полиции из столицы были командированы 189 жандармов и сотрудников центрального филерского отряда.
Этот таинственный "один анархист" мог быть филёр — сыщик и агент Охранного отделения, которому было поручено начать затягивать петлю вокруг шеи Богрова.
Вероятно, Богров понял, что находится на грани разоблачения и что иного конца у него уже не будет.
Охранное отделение, получив информацию от Богрова, что он раскрыт товарищами по партии, предложили своему агенту услугу: - или бесславно умереть от рук товарищей революционеров, в образе предателя и провокатора, - или умереть борцом с ненавистным режимом Столыпина, совершив на него покушение.
У Богрова иного выбора не было и он согласился стрелять в Столыпина. Чтобы Богров не соскочил после убийства Столыпина, ему пригрозили репрессиями против его родителей, которых Богров очень любил. Отправляясь в театр, Богров в своем флигеле пишет письмо родителям, и оставляет его на столе.
Я все равно бы кончил тем, чем сейчас кончаю.
Прощальное письмо Богрова перед казнью своим родителям:
"10 сентября 1911 года.
Дорогие мама и папа!.. Простите меня еще раз, забудьте все дурное, что слышите и примиритесь со своим горем, как я мирюсь со своей участью. В вас я теряю самых лучших, самых близких мне людей и я рад, что вы поддерживаете меня, а не я вас. Целую вас много, много раз. Целую и всех дорогих близких и у всех, у всех прошу прощения. Ваш сын Митя."
Перед покушением на Столыпина, полиция сняла его личную охрану, чтобы избежать срыва всей операции.
29 августа 1911 года Киев встречал своего императора. От железнодорожного вокзала Николай II и сопровождающие его официальные лица направились в резиденцию. Но в этом парадном кортеже не нашлось места для премьер-министра Столыпина. Ему не подали дворцового экипажа, а нанятая Столыпиным карета, ехала так далеко от всей свиты, что полицейские, стоявшие в оцеплении, то и дело отсекали ее от основной процессии.
Личный адъютант Столыпина Есаулов на допросе в следственной комиссии скажет:
Заявление штабс-капитана В.Е. Есаулова от 13 сентября 1911 г.
«По моему глубокому убеждению, с момента приезда в Киев премьер-министр совсем не охранялся. Я сопровождал его во всех поездках, и меня невольно поражало, как никто из полицейских властей не заботится о его экипаже».
PS
Вскоре после того, как Богрова повесели, сенатская комиссия, которая вела параллельное расследование, стала вызывать основных должностных лиц из полиции, несших ответственность за порядок и охрану, для дачи показаний. Но по прямому указанию Николая II следствие быстро прекратили.
Из всех обвиняемых по этому делу пострадал только начальник жандармов Киева подполковник Кулябко. Его осудили на 16 месяцев, но император сократил этот срок до 4-х. Все остальные высокопоставленные чиновники, которые несли ответственность за безопасность киевского визита царя и премьер-министра, и вовсе отделались легким испугом. Спиридонович, непосредственно отвечающий за благополучие здания театра, в котором находился сам царь, не был отстранен от должности даже во время следствия, Веригину и Курлову повезло меньше – их отправили в отставку.
В продолжении темы...