— Порча на смерть! — прошипела она. — Земля то могильная была!
Елена Сергеевна, сдерживая крик, прикрыла губы ладонью.
— Тише ты! — прикрикнула старушка. — Есть и благая весть. Гадюка, что её навела неопытная. Самоучка, одним словом. Отчего действие порчи не такое, как хотелось ей. Хвори мучают девку, ребёночка новорожденного рискует потерять. Я помогу тебе, но ты и в оба глаза гляди. По прошествии трёх дней явится в дом проклятущая. Не пускай! Плохо ей будет, потому как содеянное обратно вернётся. И в поисках спасения она пойдет на всё! Поняла?
— Да, — махнула головой Елена Сергеевна.
Следующие часы пребывания в доме ведьмы прошли словно в забвении. Старушка неистово шептала над фотографией дочери чудные слова. Охала, стонала, будто перенимая её страдания на себя. Уже стемнело, когда обессиленная ведьма упала на кровать и устало прохрипела:
— Поезжай домой, горемычная. На последнюю электричку ещё успеешь. И не забудь то, о чем я тебя предупредила!
Затем она прилегла на кровать и сложила руки на груди. Её веки сомкнулись, и послышалось ровное дыхание. Ведьма погрузилась в сон. Елена Сергеевна поблагодарила уже спящую ведьму, оставила на столе пакет с угощениями и побежала на станцию.
Все последующие три дня женщина не находила себе места. Дочь пребывала в больнице, а её состояние оставалось по-прежнему тяжёлым. Закрадывались скорбные мысли: что если сельская ведьма - обыкновенная шарлатанка? Зятю о поездке к колдунье она не сообщила, он и так безмерно переживал за любимую жену.
Утром третьего дня Елена Сергеевна услышала странные звуки, исходящие из-за двери. Подобные тому, если бы кто-то нерешительно царапался за дверью. Вдруг раздался звонок. Помня завет ведьмы, женщина не спешила открывать. Стараясь не шуметь, она на цыпочках подкралась к двери и взглянула в глазок.
По ту сторону предстала сватья. Судорожно приглаживая сальные, короткие, отливающие цветом баклажана волосы и поправляя цветастое платье, облегающее её тучную фигуру.
«Быть этого не может! — подумалось Елене Сергеевне. — Наверное, совпадение и что-то непременно произошло, ежели она явилась к нам!»
И женщина открыла дверь.
— Ты? — не удержалась она.
— Я! А что, уже и к сыночку родненькому в гости прийти нельзя?
— проворчала Раиса Петровна.
— Нет его! В больницу к Светочке поехал, чтобы лекарства отвезти.
— Зайти можно? — попросилась в квартиру сватья.
— Некогда мне. Ухожу я сейчас, — солгала Елена Сергеевна.
— Ну, хоть стакан воды с дороги подай! — страдальчески закатив глаза, простонала та.
Елене Сергеевне стало неудобно перед родственницей, и она быстрым шагом отправилась на кухню. А на обратном пути застала гостью в коридоре у зеркала. Схватив с полки расчёску, принадлежащую Свете, собирала в ладонь её волосы. Сомнений не осталось. Вот она, та, кто преподнесла смертельный подарок на свадьбу.
— Значит, подклад на смерть твоих рук дело. Порчу на мою девочку навела. Остановись! Что же ты творишь, Раиса? Ведь Светочка под сердцем ребёнка от твоего сына носит. Неужто и невинное дитя не пожалеешь?! — дрожащим голосом проговорила Елена Сергеевна.
Сватья вздрогнула и обернулась. Её руки задрожали, глаза наполнила ярость.
— А ещё неизвестно, кто отец! Знаю я таких! Нагуляла на стороне и моему сыночку подсунет. Приблуда, лишившая моего Егорки достойного будущего. Мог иметь квартиру, достойную супругу, и мне бы под старость лет помог. А теперь будет ютиться на съемной квартире, обхаживая женушку. Бесстыжая, чтоб ей пусто было! Сдохнет - и не жаль! Чего и байстрюку её желаю!
Раиса Петровна уже собралась покинуть квартиру. Однако хозяйка преградила ей дорогу, крепко схватила за запястье и отобрала волосы дочери.
— Да чтобы ты подохла! — не сдавалась сватья.
— Твои речи тебе же на плечи! — проговорила Елена Сергеевна и осеклась, смотря за её спину.
В дверях, сжимая кулаки, стоял Егор. Его глаза устремились на мать и выражали одновременно недоумение, ярость и боль. Он услышал весь их разговор, каждое слово.
— Убирайся! — отведя взгляд в сторону, процедил он сквозь зубы.
— Сыночка, миленький! Что же ты мать на гадину тощую променял? — опешила Раиса Петровна, а затем пала в ноги сына и громко завопила.
— Я сказал, убирайся! — откинув её руки, закричал Егор.
Мать поднялась, окинула на прощание презрительным взглядом Елену Сергеевну и, обозвав сына непутёвым, тяжело ступая, удалилась прочь.
Светлана оправилась. И в положенный срок на свет появился сынок, а ещё через семь лет - доченька. Семья приобрела собственную квартиру, светлую, просторную. Затем машину, дачу. Живут хорошо, в любви и согласии. Егор простил мать, хотя и теплых отношений нет. Не бросил, не оставил, помогает финансово. Раиса Петровна живёт одна, сильно болеет и не ищет общения с семьёй сына. Несмотря ни на что, ни о чём не сожалеет и не испытывает раскаяния. «Горбатого могила исправит!» Пожалуй, именно эта пословица как нельзя кстати подходит к итогу истории.