«Горло» Белого моря – одно из самых коварных мест в прибрежной Арктике: здесь множество течений, вызванных отливами и приливами, есть подводные скалы, мели, известные как «северные кошки», а туман иногда такой, что «хоть топором руби».
Не напрасно эти места поморы назвали «кладбищем кораблей». Поэтому издавна моряки ставили на здешних берегах гурии и кресты для предостережения от опасностей.
Маяков на северных берегах России не было вплоть до XIX века. В 1806 году в Адмиралтейском департаменте начали готовить проект строительства маяка при входе в Белое море, однако война с Наполеоном помешала этим планам сбыться.
В 1827-1832 гг. молодой лейтенант Михаил Рейнеке на бриге «Лапоминка» проводил гидрографические работы в этом районе, промерил мелководья, составил подробные карты и дал рекомендации для возведения маяка на Орловском мысу.
И действительно, 1 сентября 1842 года маяк начал действовать.
Орловский маяк
Круглая каменная башня высотой 19 метров стояла на высоком скалистом берегу Орловского мыса в 180 метрах от моря. На ее вершине был установлен зеркальный осветительный аппарат с 15 лампами и 15 рефлекторами.
С наступлением сумерек на маяке зажигали огонь и посылали спасительный луч света в ночную даль. Маяк светил белым постоянным огнём в секторе от 340 до 120°, освещая пространство на 13 миль.
Горючим для ламп служило сурепное масло, которым пропитывали хлопчатобумажный фитиль. Масло приходилось всё время добавлять, и смотритель по нескольку раз за ночь поднимался по винтовой лестнице внутри здания для того, чтобы пополнить запасы масла и почистить фитиль.
В тумане или с наступлением белых ночей огонь был слабо виден, поэтому необходимо было подавать кораблям звуковые сигналы, ударяя в 35-пудовый колокол. Смотрителем Орловского маяка в 1877 г. был назначен отставной унтер-офицер К. М. Куковеров. Через 11 лет он умер от чахотки.
Итак, она звалась Татьяной
В 42 года Татьяна Куковерова осталась вдовой с шестью детьми, младшему из которых было всего два года. Суровый климат Арктики не позволял заниматься сельским хозяйством и обеспечивать семью продуктами питания. Единственным способом прокормить семью было рыболовство, но крестьяне во время промысла сёмги видели в служителе маяка конкурента и чинили всяческие препятствия.
Как известно, отсутствие свежего мяса и зелени приводит к цинге. Татьяна знала, что на Орловском маяке до них умерли от этой болезни два служителя. Как говорят поморы, «спереди море, сзади горе, кругом ох да мох, одна надежда – бог».
Татьяна стала управлять маяком, чтобы получать жалование и покупать продукты, доставлявшиеся кораблями во время короткой навигации.
Маяк – сложный механизм, где всё подчинено одной задаче: на башне должен бесперебойно гореть огонь. В соответствии со строгой инструкцией «маячный смотритель обязан зажигать лампы каждый вечер при захождении солнца, наблюдать, чтоб они постоянно горели, чисто и ярко, до восхождения солнца».
За неисполнение обязанностей полагалось наказание, а если халатность смотрителя приводила к гибели кораблей, ему грозила тюрьма. Причём отдыхать не разрешалось – в служебном помещении запрещено было иметь диван, кровать или другую мебель, «на которую можно было бы склониться».
В обязанности вахтенного входило также ведение журнала, куда заносились метеорологические, гидрологические и орнитологические сведения. Вахтенная комната не отапливалась, и на смотровой площадке, открытой всем ветрам, простуда и болезни были постоянными спутниками даже закалённых полярников.
Татьяне приходилось нелегко: надо успеть несколько раз в сутки с тяжёлым грузом подняться на башню, поддерживать в рабочем состоянии все механизмы, доставать продукты и кормить детей, следить за порядком в доме, вести документацию на маяке, следить за безопасностью акватории вблизи маяка.
1889 году у берегов Орловского мыса потерпел крушение британский пароход. Куковерова организовала спасение всего экипажа (25 человек). Английский консул Кокс предложил ей в знак благодарности за спасение его соотечественников крупное денежное вознаграждение, на что Татьяна Ивановна, якобы ответила:
«Жизнь людская дороже всякого золота, я и мои лопари спасали их от души, добра желая, а не денежной выгоды».
В 1893 году у Зимнего берега Белого моря оказались зажатыми льдами около 60 судов, в том числе – пароходы Мурманской компании. Больше месяца продолжался этот ледовый плен, и запасы пищи на судах истощились. Узнав об этом, Татьяна Куковерова отправилась в село Поной, достала из казённого склада муку, раздала её местным жителям, наказав печь хлеб, а затем на оленьих упряжках отвезти его на корабли. Многие моряки действительно были спасены тем самым от голодной смерти.
Известность Куковеровой принёс и такой случай: в 1897 году в район Городецкого маяка, что находится на Мурманском берегу Ледовитого Океана, была отправлена группа плотников, обеспеченная провиантом до осени. Судно, посланное за строителями, потерпело крушение, а навигация была уже закончена и отправить еще один корабль было невозможно. Губернатор А. П. Энгельгардт попросил организовать помощь вынужденным полярникам Татьяну Ивановну Куковерову.
Татьяна Куковерова, которой было уже за пятьдесят, добралась до Терского берега, провела «47 дней на лыжах, при револьвере, барометре и сумме в 2500 рублей» и при помощи лопарей (самоназвание Кольских саамов, малочисленной народности Севера России, Норвегии, Швеции и Финляндии) вывезла рабочих на «большую землю».
Побывав на Орловском маяке, чиновник морского ведомства Николай Макишев оставил трогательный отзыв об этой энергичной женщине:
«Это талантливый самородок с сердцем удивительно отзывчивым на всякую беду… Начиная от Кузомени до Семистровского погоста включительно… к ней обращаются больные, находя не только медицинскую помощь, исцеление, но и помещение на маяке, в трудных случаях полное содержание во время болезни».
Татьяна Куковерова была у лопарей и врачом, и акушеркой, и юристом, и организатором рыбацких артелей. Местные жители называли ее «лопарской царицей». Самая известная легенда о Татьяне Куковеровой гласит, что, прослышав о её титуле, император Александр III произнёс:
«Царицей считаться дерзостно, пусть именуется королевой лопарской!».
Этот миф красиво дополнил известный северный сказочник Степан Писахов. В журналах того времени он сообщал, что Татьяна Ивановна для поддержания «имиджа» королевы «приобрела себе полдюжины белоснежных оленей и на них совершала торжественные выезды по лопарским становищам».