оглавление канала
И он со вниманием уставился на меня через свои толстые линзы, сейчас, как никогда, напоминая мне старого и мудрого филина. Я пожала плечами.
- Да план, в общем-то, совсем простенький. Я думаю, что в таком деле, чем проще, тем лучше. Нечего тут умничать, не ГРУ, чай, да и я на Джеймса Бонда не тяну совсем.
Филин уставился на Дмитрия:
- Кто такой? Почему не слыхал?
Дмитрий кинул на меня суровый взгляд, и коротко пояснил:
- Киношный английский шпион.
Дедок пренебрежительно махнул рукой.
- А-а-а… Ерунда. Им до наших еще расти и расти… Ладно, валяй дальше. – Милостиво позволил мне он.
Ну я и «поваляла».
- Для начала нужно позвонить Сергей Сергеевичу и назначить ему встречу. Только условия поставить, чтобы без фокусов и осложнений. А на встрече все ему объяснить доходчиво. Начать с того, что обеим группировкам стали известны его планы по стравливанию вышеупомянутых группировок с понятной целью, развязать войну между ними, и под шумок, захапать все, что можно будет захапать. Думаю, ему это должно очень не понравиться. Он же не совсем идиот, и должен понимать, что за подобные фокусы его по головке не погладят. – Я покосилась на непроницаемое лицо Дмитрия, и пробормотала. – Это еще слабо сказано. И как альтернативу предложить: он сдает своих, и уезжает с целой головой и с «зеленым льдом» в кармане. Целостность его головы гарантируете ему вы за добровольную, так сказать, сдачу всех позиций и людей, а «зеленый лед» - я, в благодарность за его заступничество перед братвой и мою безопасность. Дать ему на размышление, скажем, сутки… Думаю, больше времени давать не следует. А то, еще надумает невесть чего, разгадывай потом его ребусы и хитрые ходы. А вдолгую я с ним тягаться не могу. У нас с ним весовые категории, разные.
Я замолчала, выжидательно глядя на дедка (которого так уже называть у меня и язык-то не поворачивался), ожидая его реакции. Он задумчиво теребил узловатыми пальцами свой подбородок. Затем, зачем-то, снял очки и принялся их тщательно протирать краем своей простенькой клетчатой рубахи на выпуск. Вот же гад!!! Время тянет, и мои нервы на прочность проверяет! Почему-то, я была уверена, что у него уже есть собственный план, решенный, и что называется, утвержденный. А он тут передо мной комедию ломает. Ну ладно, пускай себе покуражиться немного. Меня еще с детства учили уважать старость. Поэтому, я с видом послушной Красной Шапочки, сложила ладошки на коленях и принялась разглядывать потолок. По большому счету, разглядывать там было особо нечего, но я нашла. Покрутила головой и с озабоченным видом заявила:
- Матицу[1]-то поменять надо бы… Не ровен час, крыша рухнуть может. Вон… - Я ткнула пальцем в потолок. – В двух местах уже совсем прогнила…
Дмитрий даже не рассердился. Он просто уставился на меня в изумлении. В его взгляде явно читалось уже не возмущение, а скорее некая растерянность. Мол, что с такой дурой делать?! А я, напялив на лицо тихую и ласковую улыбочку «а-ля дурочка», уставилась на Филина преданными глазками. Что, мол, хочешь, дедушка, то и делай, а внучка у тебя не удалась. Филин усмехнулся, глядя на мою пантомиму. Без очков его глаза сразу показались маленькими, и какими-то водянистыми. Часть его «филинского» образа сразу куда-то испарилась, и он стал похожим на обычного старичка-инвалида, которому хотелось дать копеечку ввиду невеликой, да что там! В виду нищенской пенсии. Но это длилось очень недолго. Он нацепил свои очки на нос, и все опять встало на свои места. Дедок заговорил сухо, обращаясь уже к Дмитрию:
- Значит, так, Цыган, ты подготовишь все положенные документы, которые Скалолаз обязуется подписать, чтобы стать «свободным». – Он недобро усмехнулся. И я подумала, что точно бы не захотела оказаться на месте Капустина, при таких-то недругах. А Филин продолжил. – Еще, ты должен позаботиться о том, чтобы распустить слух, что, дескать «зеленый лед» находится у нашей девушки. Сделать это надо очень тонко. Скажем, чтобы Капустин узнал, но не от кого попало, а от очень доверенного лица, и то, под большим секретом. Справишься? – Дмитрий просто кивнул, и продолжил выжидательно смотреть на своего босса, понимая, что это только самое начало его распоряжений. И был прав. Филин продолжил говорить. – Все нужно сделать быстро, чтобы информация не расползлась квашней по братве. И, что самое важное, очень скрытно. Об операции никто не должен знать кроме нас троих. – И, почему-то, со значением посмотрел на меня.
Я встретила его взгляд спокойно, и ответила на незаданный вопрос:
- Тогда, мне нельзя встречаться со своими друзьями, пока все не закончится. Они, наверняка, потребуют у меня объяснений о происходящем. Отмолчаться не получится. А друзей я терять не хочу. Да, и ради их безопасности так тоже будет лучше. В данной ситуации словосочетание «меньше знаешь-крепче спишь» становится, как никогда, актуальным.
Филин согласно кивнул головой, и бросил коротко Дмитрию:
- Организуешь… - Тот даже не посчитал нужным ответить. И так было понятно, что он джин из бутылки, блин. Только вот у его господина желаний было куда больше, чем у сказочного Алладина. И потому он продолжил. – На первой встрече ее подстрахуешь сам. А на вторую, окончательную… - Он пожевал губами в раздумье, и закончил. – А на вторую, подумаем кого послать. – Тяжело поднявшись с продавленного дивана с зеленой потрепанной обивкой, Филин подошел к окну, отдернул немного штору и стал смотреть на улицу. Судя по всему, увиденное ему оптимизма не прибавило, потому что от окна он отошел еще более хмурым. Окинул меня внимательным взглядом с ног до головы, и тяжело вздохнул.
- Это ж надо… растудыть твою в качель! Мир или война среди братвы зависит от какой-то девки сопливой!!! – Словно в подтверждение его не очень лестной оценки моей скромной персоны, я довольно красочно шмыгнула носом, изображая из себя сироту у входа в супермаркет. Филин от досады крякнул, а Дмитрий, который Цыган, весьма внушительно сдвинул брови. Впору, хоть под стол прячься. Но под стол я не полезла, а весьма нахально подмигнула суровому «джину», мол, не боись, прорвемся! Чем вызвала его зубовный скрежет. Хотела ему попенять, мол, зубы беречь надо, стоматологи нынче, чистые звери, дерут три шкуры с клиента, но еще разок глянула на его свирепую физиономию, и промолчала, решив на этом свое сольное выступление закончить. Понятное дело, оваций от них хрен дождешься, поэтому я чуть вкрадчиво проговорила, обращаясь к ним обоим:
- Прошу не забывать, господа братва, что я не только вас от войны спасать взялась, а еще и о собственной голове переживаю, ровно так же, как о головах своих друзей. Если начнется войнушка, то, наши головы полетят первыми. Так что, я, как никто другой заинтересована в благополучном завершении операции. И еще, вот что я тут подумала. Было бы замечательно, чтобы несколько соратников Капустина присутствовали при передаче бумаг и «изумруда». – Я делала указательным и средним пальцем движение, напоминающее сгибание и разгибание заячьих ушей. – Живые свидетели всегда лучше неживой бумаги. И еще, не забывайте, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Только, разумеется, присутствие их должно быть очень и очень незаметным. Соответственно, место встречи нужно выбирать с тем расчетом, чтобы его ребята могли где-нибудь спрятаться. А самое трудное будет, донести до них информацию о предательстве так тонко, чтобы они не кинулись сразу к нему (имею ввиду Капустина) за разъяснениями оной. – Я оглядела их хмурые лица с некоторым сомнением. Справятся ли? Но Дмитрий имел такой бравый вид, что я решила – справятся! Больше мне сказать было нечего, и бодрым тоном закончила. – Ну вот теперь, кажется, все, что я хотела сказать.
Филин с Дмитрием переглянулись. Но по выражению их лиц я, увы, не могла прочитать их мысли. И это было плохо. Я играла, что называется, вслепую. Дедок подошел к своему «джину» и проговорил:
- Сынок, нужно все сделать быстро. Пришлые долго ждать не будут. Они нам дали три дня на утрясание всех вопросов, потом, ты сам знаешь, что начнется. Я не уверен, что они и эти-то три дня будут сидеть, сложа руки. Так что, поторопись. Но все должно быть сделано тонко, и ни одна живая душа… Ты меня понял…
Дмитрий кивнул Филину, а потом перевел взгляд на меня:
- А с ней что…?
Филин огляделся, словно только сейчас увидел место, в котором мы вели «беседу», и, пожав плечами, проговорил:
- А что, дочка…? Это конечно не гостиница, но, думаю, перекантоваться здесь какое-то время ты сможешь. Главное, тепло, на голову не капает, матица-то еще не совсем все же прогнила. – И он вдруг подмигнул мне. Люблю иметь дело с умными людьми. У них и комплексов меньше и говорить с ними проще. А дедок продолжил. - Еды какой-нибудь тебе привезут. Удобства только вот на улице. Но, что-то мне подсказывает, что тебя это не очень напряжет. И еще, думаю, позвонить Скалолазу ты должна прямо сейчас. Сама сказала, раньше сядешь – раньше выйдешь.
Я с некоторой растерянностью закрутила головой. Неужто в этой домушке и телефон есть?! Филин наклонился куда-то за спинку старого дивана, и вытянул оттуда старый, допотопный аппарат. Громоздкая конструкция черного цвета со множеством белых кнопок. Такие стояли в приемных различных секретарей всех мастей и уровней, и назывался он не телефоном, назывался «селекторной связью». Но мне сейчас было абсолютно все равно, пускай бы это была бы обычная пустая консервная банка, связанная веревочкой с другой такой же банкой. Такими мы в детстве баловались, сооружая свою «телефонную связь». Главное, я могла позвонить Сергею Сергеевичу, и никуда бежать мне для этого не пришлось бы. Увидев, как я внимательно разглядываю телефон, Филин, неправильно истолковав мое пристальное внимание, ворчливо проговорил:
- Какой есть. Зато его засечь нельзя. Знаю я фокусы Скалолаза. Он не зря свой хлеб ел в органах. На раз просчитает. Посему, такая предосторожность лишней не будет. А работает он исправно. – И с какой-то непонятной нежностью погладил бок этого допотопного саркофага, м проговорил совершенно другим голосом, словно обращался к старому приятелю. – Почитай, мой ровесник…
Мне как-то стало неловко, словно я подглядывала за соседями в замочную скважину. Наверное, поэтому, извиняющимся тоном проговорила:
- Да, все нормально, детство вспомнила просто. – А потом уже тревожно. – А я его номера не знаю. Хотела у Алешки спросить, да не успела. Точнее, не стала… - Решила я не лукавить.
И тут заговорил Дмитрий. Ласково мне улыбнувшись так, что у меня мурашки по шкуре побежали, спросил с интересом:
- А что так? Не доверяешь дружку?
Я разозлилась.
- Это у вас «дружки», а у меня друзья. И я доверяю своим друзьям. Просто, они за меня волнуются, и начали бы расспрашивать зачем, да почему. А Алешку в это втягивать у меня нет н малейшего желания. Вот и все…И не смей больше приплетать моих друзей к этой истории!!
Дмитрий в притворном испуге выставил руки вперед:
- Тише ты, тише… Я все понял. Чего завелась-то? Я ж так спросил, из интереса. – И он опять мне улыбнулся. Но уже так, как однажды улыбался своей тетушке, совсем по-человечески. Эта его улыбка совершенно сбила меня с толка. И я как-то сразу остыла. А Дмитрий продолжал на меня глядеть с этой своей улыбкой, от которой мне, почему-то стало не по себе. Чтобы скрыть это, я нахмурилась, и чуть грубее, чем того хотела, пробурчала:
- Набирай лучше номер. Нечего время тянуть…
[1] Матица – Потолочная балка, выполняющая роль несущей конструкции, в старых домах обычно не подлежала отделке.