(«На бойком месте»)
Поистине шекспировские страсти кипят на постоялом дворе, описанном А.Н.Островским. И в центре их – жена Бессудного Евгения Мироновна. «Красивая баба, годам к 30» - то есть на тридцать лет моложе мужа. Удивительна ли её неверность?
В конце пьесы она произнесёт, как мне кажется, очень важную фразу: «Кому ж чужое счастье не завидно!» Этим она объяснит, почему оговорила Аннушку. Да, будешь завидовать чужому счастью, когда своего нет…
Нам ничего не известно о прошлом Евгении, мы не знаем, почему она вышла замуж за человека, годящегося ей в отцы. Его расчёт понятен: красивая и бойкая хозяйка привлечёт нужных постояльцев («Жену-то я взял, кажись, не ошибся»»). А что привлекло её? Любовь? Трудно поверить. Надежда на деньги? Вполне возможно. Недаром она резко меняет тон, услышав о гульбе приехавших купцов: «Ой, что ты! Да неужто вправду? (Поправляется перед зеркалом.)»
Островский покажет, как она приветствует гостей, «отворяя дверь, с притворным смехом»: «Хи-хи-хи, хи-хи-хи! Здравствуйте, господа купцы! Петенька, здравствуй!»
А до этого будет выразительнейший диалог с мужем: «Ох, Ермолаич, право, уж мне повесничать-то не больно по сердцу! Кабы я была девушка, никому не подовластная, другое дело. Я так считаю, что ты моя глава. Мне когда и в шутку кто скажет что-нибудь, так я за грех понимаю против тебя. Право, уж я такая зародилась совестливая и для мужа своего покорная, а тут поди балясничай с ними, с охальниками». – «Да, нужно очень! Ты сними маску-то! Перед кем ты тут свою покорность показываешь! Уж ты при людях лисой-то прикидывайся, а я тебя и без того знаю». Конечно, здесь, с её стороны, кокетство и стремление набить себе сцену, однако, наверное, действительно не всегда приятно ублажать выгодных гостей или же «отводить глаза» представителям власти – уже приведённая выше реакция мужа («Не сахарная, не развалишься») на её «Измял всю, право» явно совершенно обычна.
Именно поэтому так ненавистна ей золовка, не желающая «пообходительнее быть». Она пожалуется: «Вот, говорят, Сеня, что золовки завсегда неладно живут промеж собой. Какому же тут ладу быть, когда я, с моим ангельским характером, и то не могу ужиться с ней». Конечно, «ангельский характер» - это, мягко говоря, не свойство Евгении Мироновны, но то, что «не может ужиться», - точно.
Она будет всячески вредить Аннушке, но не может не понимать, что слова той «Во мне стыд есть, а в тебе нет», а потому «Ты вот с ними хохочешь, всякие нехорошие слова мелешь да целуешься, а мне это гадко» - совершенно справедливы. И, возможно, завидует чистоте девушки. А вот что не даёт ей покоя уже несомненно – так это внимание, которое оказывает «фурии», как она характеризует Аннушку, помещик Миловидов.
Приказчику Непутёвого Сене она расскажет достаточно откровенно, хотя, конечно, и очень пристрастно: «К нам один барин ездит, хороший барин, и крестьяне у него есть, не так чтобы много, а довольно; ну, обыкновенно их господское дело, и приглянись ему эта наша прынцеса. Ну что ж такое! Дело очень и очень обыкновенное; каждый день мы видим. А она приняла это за важность! Кто я! Да что я! Да он на мне женится, я барыня буду! Как же не так, дожидайся! Ни брату, ни мне не даёт слова выговорить. Уж что я через её обиды да насмешки мучения приняла, так, кажется, мне всю жизнь не забыть».
Упрекая Аннушку за нежелание кокетничать с проезжающими, Евгения скажет, как мне кажется, очень важную фразу: «Ты терпеть не можешь, а мне, стало быть, ничего? Что ж, я хуже тебя? Говори! Хуже я тебя?» «Хуже я тебя?» - вот что заставляет её вредить девушке: то, что ею пренебрегли. И отсюда её поведение: «Ну, да уж и я не подарок; удружила и я ей; будет меня благодарить долго».
Уже позже мы узнаем, что́ именно она сделала: рассказала Миловидову, что у Аннушки был любовник, с которым она продолжает встречаться… Об отношениях Павлина Ипполитыча с Аннушкой разговор впереди (прошу пока никак не комментировать), сейчас ведём речь только о Евгении. О том, как она вела себя, барин расскажет сам: «Нельзя было не верить. Бывало, я прощаюсь с тобой, домой сбираюсь ехать, а она стоит, головой качает да вздыхает. Я у неё раз и спросил: "Что, мол, ты вздыхаешь?" — "Да так, говорит, жаль мне тебя". — "Что так?" — говорю. Она мне всё вот это и рассказала; ну, я и оглобли назад от тебя».
Любит ли она «барина»? Не думаю. Её признание: «Я тебя вот как, вот как люблю, что уж и не знаю, как описать», - меня как-то не очень убеждает. Да и объяснение, за что полюбила, звучит немного странно: «Как за что? Первое дело: ты барин, а не мужик, красавец писаный! Кто ж тебя не полюбит! Ведь я не столб каменный! Второе дело: так-то жить, в спокойной-то жизни, скучно; а тут и мужа-то боишься, и увёртки-то разные придумываешь, и дружку-то рада, как увидишь; всё-таки кровь-то волнуется, все у тебя в голове каждый час забота есть… То-то и жизнь по-моему. А по-твоему как?» Поиски развлечения, желание поставить на место строптивую золовку… И, конечно, получить ласку, которой не дождёшься от мужа: «Да уж за таким мужем живя, да в таком омуте, поневоле поумнеешь». При этом цену ей Миловидов прекрасно знает: «Одурачишь тебя, как же! Ты захочешь, так нас всех проведёшь». Она, разумеется, ответит: «Ну, других-то, положим так, что я провела, а тебя-то я чем же?» Но ведь провела же!
В конце пьесы её козни против Аннушки разоблачены. Миловидов заставил признаться: «Так это всё вздор, что ты говорила, всё неправда? Ну, говори!» - «Всё неправда! всё неправда!»
Что же дальше? Мужа она боится («Экой муж-то у меня страшный! Глазищи-то как у дьявола! Выпучит их, так словно за сердце-то кто рукой ухватит!») Возможно, как я уже писала, что комедия (хоть и не очень пьеса на комедию похожа) перерастёт в трагедию.
С другой стороны, кто-то из моих читателей указал, что такие, как Евгения, «обычно жертвами не становятся. Выкрутится как-нибудь, а там и с мужем приключится что-нибудь невзначай, грибочков не тех поест». Может быть, и так. Когда-то Аннушка заметила: «Какая твоя погибель! Муж поколотит, так милый друг приласкает, вот ты и утешишься». Этот «милый друг» вряд ли приласкает, конечно. Но, может, ещё кто-то появится? Ведь, как мне представляется, верность своим чувствам – последнее, что можно сказать о Евгении Мироновне. Сама она после слов о «страшном» муже скажет: «Как бы мне только эту беду с плеч стрясти! Увёртки-то все бабьи из головы вылетели. Только бы он не убивал, погодил бы немножко, дал мне сроку на полчасика, а уж я б что-нибудь придумала». Тогда она придумает – и игру с Миловидовым, когда он будет за ус себя дёргать при виде Бессудного, и игру на чувствах Аннушки…
Может быть, и на этот раз выкрутится? Кто-то из моих читателей написал, что Миловидов поступил с Евгенией подлее, чем Паратов с Ларисой. Здесь не согласна хотя бы в том, что в подлости хозяюшка, как говорится, сто очков вперёд даст любому и не вижу я причин, почему о ней обманутый барин должен заботиться.
Очень частый для пьес Островского открытый финал….
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского здесь