Андрей не пошёл на вечеринку к 8-му марта, сослался на усталость, а на следующий день бегал по аптекам и искал нужное для Сони лекарство. Ей с каждым днём становилось хуже. На пятом месяце беременности она стала испытывать проблемы со здоровьем. Чтобы нормально доносить их будущее дитя, Соне порекомендовали в платной поликлинике лекарства, которые невозможно было достать в обычных аптеках, только на заказ и по особому разрешению. Такое она получила, но аптеку, где бы заказали такое лекарство и привезли, в Москве найти было трудно. Ничего не оставалось делать, нужно было наступить ещё раз на горло своему самолюбию и Андрей с работы позвонил в РУВД Сазоново, попросил к трубке Наташу Егорову, которая от его звонка пришла в "неописуемый восторг".
- Не вешай трубку, Наташа, пожалуйста! - попросил он с отчаянием в голосе. - Ты говорила однажды, что женщина с которой ты встречалась в Мытищах, может достать по блату любое лекарство... Помнишь, когда речь зашла про успокоительные таблетки, ведь ты от снотворных отказалась, а те помогли?
- И что? - не поняла Егорова, которая только приступила к работе с материалами по делу заведующей детского сада и хотела пойти снова туда во второй половине дня.
- Понимаешь, Соне очень плохо, она уже не выходит из дома. Ей прописали таблетки и витамины, которых в аптеках города нет, - волновался Андрей. - Можешь помочь?
Наташа могла, она не имела такого правила держать на кого-то обиду долго. Она согласилась переговорить с Анжелой, у которой мама работала в центральной аптеке города Красногорска и повесила трубку.
Из дневника Наташи Егоровой: "День и сегодня был пасмурным, но в отличие от вчерашнего, очень тёплым. Пришёл южный циклон, наверное из Приморска, размышляла я по дороге на остановку. И от этого стало, как-то ещё теплее. Я вышла на МКАД. У остановки маячило несколько человек. Она находится напротив лесополосы и всегда возмущала меня своим убогим видом. Всё вокруг было серым и тусклым, даже этот смешанный лес рядом. И совершенно чёрные сосны. Вообще, эта хмурая, пасмурная Москва меня угнетает. За эти месяцы, что живу здесь, солнечных дней можно на пальцах сосчитать. Может мне это так кажется, потому что скучаю по дому? Наверное... Я поёжилась. Автобуса всё не было. До работы я обычно хожу пешком, но сегодня нужно было ехать в РУВД Первомайский, по заданию моего шефа... Перед глазами возник мой последний день в Приморске, перед отъездом на учёбу в Москву. Я быстро собирала вещи, грубыми движениями запихивая их в чемодан и сумку. Уже пришла машина и надо было торопиться... Мама стояла у зеркала и пристально, с какой-то затаенной грустью, смотрела на меня.
-Мама, я не на долго... Думаю, что не на долго. Видишь, прислали ответ, что допускают меня до экзаменов, а могу и не поступить, тогда и вернусь... За одно проведаю тетку, - стараясь успокоить её и себя, спешно говорила я.
Она качала головой и почему-то молчала.
Потом был мокрый перрон, подошедший поезд и ветер, ветер... Все вокруг было мокрым и серым, вот как сейчас. Мокрый плащ, мокрые волосы, чёлка с которой стекали крупные капли дождя и падали на щёки и за воротник. Я сжималась в комок, переступала с ноги на ногу...
Вот мы с отцом сидим уже в поезде, который быстро набирает ход и я еду в даль, в неизвестность... Он оставил меня у тётки, а сам через день уехал обратно. И я, всё же поступила!
Этот день вспомнился потому, что я не могла никак вспомнить день отъезда в этот раз. Почему меня сюда отправили, я догадывалась, была больна, хотели вылечить, спасти мою психику, но сам момент отъезда не помню совершенно, от того и возникает в памяти тот, прошлый...
Мысли мои оборвались. Я взглянула на часы. Уже 8:30, автобуса всё нет. Безобразие! Так и опоздать не долго. Надо было вызвать такси, но всё мне как-то не по себе, не могу я привыкнуть, что мои поездки будут на работе оплачивать, не привыкла ещё к таким привилегиям.
- Это не привилегия, а жизненная необходимость, - прозвучали в мыслях слова Скорика.
- Да, уж! - произнесла я вслух и переступила с ноги на ногу.
Вот, остановка называется, а сесть негде. А мысли всё бегут вперед. Захотелось повспоминать, пока нечего делать. Ага, вот и место нашлось. Метрах в двадцати за остановкой, ближе в лесополосе, я углядела поваленное дерево и совсем сухое. Не замочил его вчерашний снег. Я быстро спустилась с небольшого пригорка. Отсюда поворот дороги, как на ладони. Поедет автобус, увижу и успею вернуться обратно. Я уселась, положила на колени блокнот, в котором было кое-что интересное после беседы в детском саду и попыталась проанализировать все эти чересчур странные события.
Тем временем на остановку подходили люди. Вот женщина с двумя детьми и тяжелыми сумками. Всё, что-то суетиться, нервничает. Пожилой мужчина с бородой в очках, коротком сером плаще и кепочке с досадой поглядывает на часы. Два весёлых молодых парня, зайдя за остановку курили и о чем-то мило беседовали, громко хохоча. Группа школьников, человек восемь, в одинаковых жёлтых куртках и тренировочных штанах. Видимо, спортивная группа ехала на соревнования. Женщина их сопровождающая. Люди всё подходили. Я рассеянно смотрела на них, на остановку, на лес, на поворот дороги, а мысли были далеко. Я вновь взяла в руки блокнот. Что же все-таки сегодня конкретно докладывать? Какая тут параллель между ночными звонками у Федоровых и у Тамары Андреевны? Может, совпадение? Нет... Гул мотора и рёв тормозов, резкий, надрывный... Что это?! Я вскинула голову. Из-за поворота дороги вылетел синий грузовик. Он, почему-то, мгновенно приблизился. Я ничего не успела понять. Дальше я слышала крик людей на остановке и свой собственный.
Машина летела прямо на нас. Понимая неизбежность всего происходящего, я успела только вскочить на ноги. Но в этот момент, всё уже произошло...
Ревущая машина на полном ходу врезалась в автобусную остановку, сокрушив и смяв еЁ, давя людей: детей, женщин, стариков... Дальше всё перемешалось. Видимо, в шоковом состоянии я пребывала не долго. От сильного, пронзительного крика у меня в голове всё быстро прояснилось. У дороги громко кричала молодая женщина. Я бросилась по скату на верх к остановке. Картина передо мной открылась ужасная. Слева дымилась груда железного лома - остатки автобусной остановки. Под ними стонали изуродованные люди. Их тела были так же разбросаны по всей ширине дороги, от одной обочины до другой. Виновника происшествия на месте не оказалось. Показав свой задний борт, он скрылся так же быстро, как и появился.
"Скорая помощь" и милиция приехали, тоже быстро. Проезжавший мимо водитель такси вызвал их по радио. Когда ко мне подбежали врачи и молоденький лейтенант с новыми погонами, я пыталась вытащить из-под обломков остановки школьника в желтой куртке. Он сильно кричал. Одна нога его была почти раздавлена. Меня схватили два санитара и повели к машине.
- Со мной всё в порядке. Я цела!
Они остановились.
- До меня он не доехал. Просто, я в шоке! Здесь много раненых, идите к ним, - мой голос сошёл на крик.
Мне сунули в нос нашатырь и оставили в покое.
В глазах окончательно прояснилось. Передо мной стоял тот самый лейтенант.
- Девушка, девушка! - тряс он меня за плечо. - Вы можете рассказать, что здесь случилось?
- Да-да! Сейчас, сейчас... - я вытащила удостоверение из кармана куртки.
- Я помощник следователя Сазоновского РУВД, вот мое удостоверение.
Он прочел его, козырнул, и отступил на шаг назад. Показалось, что ему хотелось меня рассмотреть.
- Лейтенант, давайте не будем терять время...
- Ты что, попала в аварию?! - тряс меня в своем кабинете Скорик.
- Нет, вы не поняли, нет!..
- Господи, а мне так доложили, что ничего не поймешь!
Он стоял передо мной с широко открытыми глазами. Сейчас мне ещё и ему придется рассказать весь тот виденный мною ужас.
- Ты понимаешь, что уцелела только потому, что отошла перед этим на приличное расстояние за остановку! - будто бы обвиняя меня в чём-то, говорил, почти кричал, Скорик, после моего доклада.
Он прошёлся по кабинету из угла в угол.
- Ну, теперь нам работы прибавится! Дело уже передали на Петровку.
- Кому досталось? - поинтересовалась я.
- Пономарёву.
Потом я пошла к себе в кабинет. После горячего чая вспомнила про блокнот, бросилась к своей сумке. Что, забыла там у остановки? От страха уже ничего не помнила, вот и потеряла?! Нет, тут он в сумке. "Вот оно профессиональное чутье", с гордостью подумала я про себя.
Два дня спустя я уже могла говорить и рассуждать. О том, что произошло на автобусной остановке в микрорайоне Восточный уже судачила вся Москва. Девять погибших, восемь раненых. Неуправляемый грузовик врезался в автобусную остановку полную людей, потом с места происшествия водитель скрылся. Догадки на этот счет были разные. Водитель пьяный или сумасшедший, наехал на людей специально или отказали тормоза и машину занесло, после чего на повороте она стала в самом деле неуправляемой. А после ужаса происшедшего его обуял страх и он скрылся с места происшествия. Но, я и многие свидетели слышали резкий скрип тормозов, когда он проходил тот злосчастный поворот. Значит они работали. Зачем тогда водитель направил машину прямо на людей? Версии и догадки сменяли одна другую, а вопросы оставались. К розыску автомобиля подключились все службы, включая ГАИ и ВАИ. Этим делом занималось два отдела на Петровке, но результатов не было. По горячим следам раскрыть преступление не удалось. Никто не запомнил номера грузовика. Все произошло молниеносно. На автобазах после проверки подобных машин, ни на одной не нашли следов аварии, а они должны были быть. Так как удар о металлические столбы был очень силен. Я сама слышала звон вылетевших стекол и разбившихся фар. Машина-невидимка. По городу сразу был объявлен план "Перехват". Но грузовик, точно растворился в воздухе. А ведь это не велосипед, даже не легковушка. Большая машина, которая не проедет через пост не замеченной, да ещё с такими повреждениями, явно заметными невооруженным глазом. Меня, как главного свидетеля вызывали к Пономареву уже четыре раза. Но, что я могла добавить к тому, что уже не раз повторяла. В нашем городке, тоже было не спокойно после происшествия. Погибла почти в полном составе семья продавщицы из местного магазина. Мы её все очень хорошо знали. И я, и соседи часто делали у неё покупки. В этот день утром она провожала вместе с мужем, дочкой четырех лет и сыном одиннадцати лет своих родителей, которые гостили у них. Грузовик сбил всех шестерых, они ближе других стояли у дороги. В живых остался лишь одиннадцатилетний сын Витя. С травмами различной степени тяжести, он был доставлен в больницу. Еще погиб один молодой парень, один из тех, кто в этот момент находился за остановкой и который обратил тогда на себя моё внимание громким смехом. Второго отбросило в сторону и он не пострадал. Еще два школьника и одна пожилая женщина. Все они местные.
Через день в городке был траур. Хоронили погибших.
Вечером после работы я по привычке зашла в магазин, туда, где работала погибшая продавщица.
- Вот, погибли люди, а виновных так и нет, - услышала я в очереди голоса.
Да, люди были возмущены по-праву. Много "лестных" слов в адрес правоохранительных органов я выслушала в этот вечер. С тяжелым сердцем я пришла домой. Андрей встретил меня у подъезда немного возбужденный.
- Что с лекарствами, Наташа? Можно надеется? - спросил он, задержав меня у порога.
- В пятницу вечером привезут, в субботу с утра я встречусь с Анжелой в Лосинке на станции и сразу заеду к вам, - устало ответила я и отстранила его рукой, дав понять, что к себе домой его не пущу.
- Я буду на работе в субботу, дома будет только Соня... Ничего? - он спросил это робко и я поняла по его взгляду, что они передо мной были виноваты и чувствовали это.
- Ничего, - ответила я. - А теперь иди, на автобус опоздаешь...
Сейчас уже поздняя ночь, когда я делаю эти записи о происшествиях последних дней. Не хочу больше ничего записывать. Но понимаю, как прав был доктор, когда мне прописал вести дневник. Это полезно, прежде всего для работы памяти. перечитываю иногда и уже всё по другому вижу, не как в момент восприятия текущих событий. И вот теперь, всё очень просто, записываю свои мысли, которые лезут в голову бурным потоком именно перед сном. Хочу их остановить - вот уже и в кабинете своём сижу на Загорянке,18! А за стеной кабинет отца... Больно стало опять, всё сжалось!.. Вот и слёзы закапали на бумагу. Папочка, как мне тебя не хватает!.. Будто моё тело напополам разрезали, и рана кровоточащая... Папочка! Вот снова кабинет возник перед глазами и планёрка у Султанова, я сижу рядом со своим весёлым начальником... Не вспоминать, только не вспоминать!.. Не надо. Заглушить все эти воспоминания стоит, но не могу... И тоже слёзы!.. О нём, тем более не нужно помнить, зачем? Ведь это же эгоизм опять какой-то? Он взрослый, серьёзный мужчина!.. К тому же, когда приеду, будет женат. Господи, какая у него улыбка!.. Не вспоминать!.. Тихо, Наташка, успокойся!.. Зачем вспоминаешь? Чем ты можешь привлечь внимание такого мужчины, как майор Терещенко? Вот именно, что ничем... Поэтому - не вспоминать!"
Она склонила голову над столом, а потом так и уснула над своим дневником, забыв выключить свет настольной лампы.
Андрей собирался на работу и ещё сидя на постели в домашнем халате напомнил Соне, что сегодня должна приехать Наташа.
- Ты поговори с ней, попроси прощения по-человечески, ведь она не отказала тебе помочь... И мы очень виноваты, особенно я! Поддался на твои уговоры, а теперь... чувствую себя последним подлецом, - он говорил впервые искренно и без хитрой издёвки. - Она вернётся в Приморск и какими будут её воспоминания обо мне, о нас с тобой?
- Ты знаешь, что она никому не расскажет подробностей, - тихо произнесла Соня, поднял голову от подушки. - Она не тот человек, который выливает на других грязь, даже если они и заслужили...
- Заслужили, очень заслужили! - Андрей вскочил с кровати. - А ты... нет, я ничем не буду попрекать тебя, сам с тобой связался и понимал уже тогда с кем имею дело, но ты даже не смей больше своими грязными помыслами, как-то касаться Наташи. Не лезь больше ей в душу, а просто, попроси прощения... Если сможешь, конечно! А это сделать бывает очень не просто.
Он быстро собрался и ушёл на работу. Соня с трудом встала с кровати и почувствовала снова сильную слабость. Она была в кухне в тот момент. когда раздался звонок в дверь. Женщина поднялась с табурета и медленно прошла в коридор, накинув сверху синий плащ, так как её колотил сильный озноб.
Наташа без лишних слов, прямо с порога забежала туда же, в кухню, и вытащила из бумажного пакета лекарства, она разложила их на столе и подозвала Соню.
- Вот, это витамины, - указала она на высокую баночку с белой крышкой, - пить только по одному после еды, утром и вечером. А эти витамины, принимать вместе с таблетками... Тут всё подробно написала мама Анжелы. Понятно? - Наташа поглядела на Соню и отпрянула в сторону. - Что это вы такая бледная, да ещё с зелёными губами и подбородком... Нет правда будто зелёнкой лицо намазано. Дать зеркало?
- Не нужно, я и сама знаю, что плохо выгляжу, - Соня опустилась на табурет. - Очень плохо мне, видимо - не доношу... Спасибо, Наташа, я очень виновата перед тобой... Сегодня Андрей всё утро мне это доказывал, а я и сама знаю про то. Спасибо, что не помнишь зла! Прости, - она хотела взять Наташину руку, потянулась к ней через стол и громко закричала, склонившись на бок.
- Что, Соня, что с вами? - Наташа подскочила и наклонилась над ней.
- Всё, как будто вниз осело, - сухими губами произнесла она. - Не выносимая боль, ой!.. - она снова закричала и схватилась за низ живота, а потом рывками стала стягивать свой плащ, давивший на плечи и горло.
Егорова бросилась в коридор и схватила трубку телефона, но в ней был вакуум - ни звуков, ни гудков.
- Что это, почему там тишина? - спросила у Сони девушка, держа трубку возле уха.
- У нас телефон спаренный, видимо соседи говорят, - ответила та и сжалась ещё больше. - Беги к ним, квартира напротив...
Наташа выскочила за дверь, оставив её полуоткрытой. Она звонила в соседнюю квартиру, настойчиво надавливая на звонок, но никто не открывал. Девушка прислушалась к шуму за дверью, но там стояла тишина, шум раздавался этажом выше. Значит поговорили и забыли положить трубку на телефон, промелькнуло в голове.
- Соня! - крикнула Наташа с площадки. - У кого есть ещё телефон из соседей?
- Только на втором этаже в 80 квартире, - был ответ.
Егорова спустилась на второй этаж бегом и вскоре уже оттуда звонила в "Скорую помощь". После экстренного вызова, она снова поднялась к Соне, но пока бегала, дверь от сквозняка захлопнулась на предохранитель. Наташа подёргала ручку и постучала в квартиру:
- Соня, это я, открой!... Соня открой, слышишь! Соня, - Наташа двумя руками барабанила в дверь. - Соня открой дверь! Соня открой!
Но за дверью стояла тишина и Наташа поняла, что случилось несчастье. Она тут же спустилась обратно в 80 квартиру и набрала милицию, а потом и домоуправление по этому району.
У квартиры стали собираться соседи. Через несколько минут прибежали из домоуправления и встали у двери. Наташа продолжала стучать. Все попытки были безуспешны, она обернулась и посмотрела на слесаря с домоуправом.
- Ломайте! - приказала она, кивнув головой на дверь.
- Милиция ещё не приехала, - неуверенно произнёс домоуправ.
- Уже приехала, - ответила на это Наташа и достала из кармана своё служебное удостоверение.
После этого слесарь тут же приступил к работе. Когда замок затрещал, а дверь скрипнула и резко открылась, Егорова кинулась из тёмного узкого коридора в кухню и замерла в дверях: на полу у стола и отброшенной табуретки в своём синем пышном халате с подогнутыми ногами в луже собственной крови - лежала Соня.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
