— Бобров, ты достал валяться на больничной койке! У тебя и травма-то ерундовая, всего лишь растяжение. Какого черта ты здесь окопался? Колись, интрижку с медсестричкой завел? — Владимир Самарин поставил пакет с апельсинами на тумбочку. Шурша, раскрыл его, вынув один оранжевый «шар». Подкинул чуть ли не до потолка и отбил в сторону друга. Реакция вратаря была моментальной. Он поднял руку и уверенно схватил «снаряд» особо не напрягаясь.
— Бери выше. Здесь такая королева… М-м-м! — закатил мечтательно глаза пациент дорогой клиники.
— Что за королева? — нападающий их футбольной команды пригнулся с интересом всматриваясь в Ника Боброва. Тот был избалован вниманием женщин и фанаток, но сейчас в нем горел неподдельный интерес.
— Снежная… Поцелую ее, и она растает, — втянул ноздрями запах апельсина блондин задумчиво пялился в никуда.
Дверь в палату распахнулась, и по спине Владимира пробежались мурашки. Еще не оборачиваясь почувствовал почти забытую энергетику. Николай вытаращил глаза, перестав дышать. Он смотрел поверх плеча товарища и зрачки затопили радужку почти полностью. У Владимира кольнуло под ребрами…
Самарин много раз представлял их встречу. Готовил речь, накидывая множество ее вариаций. Но увидев чистые синие глаза, все забыл. Спроси его сейчас, о чем-то и слова бы не промычал, язык прилип к небу. Сколько он себя корил за жестокие слова, что она для него не женщина… надо было помягче сказать. И не вести себя как м.удак… А теперь уже поздно. Красавица напротив, склонила голову на бок, сканируя его синими бездонными глазами. Это больше не та щуплая девочка с острыми коленками и едва сформировавшейся грудью. Перед ним стояла женщина, знающая себе цену с округлостями там, где нужно и стройными ногами в туфлях – балетках. Каштановые густые волосы собраны на макушке в пучок, полностью открывая лицо в форме сердечка. Губы Ксения недовольно поджала. Узнала, значит…
Владимир приходил после их ужасного расставания через пару месяцев. Его тянуло на «место преступления» магнитом. Посмотреть как она там без него. Стыд и вина сжирали изнутри поедом. А что нужно сделать, Вова не представлял. Массажистку он бросил через месяц, вкусив все ее прелести и познав новое. Влечение угасло, а вокруг крутилось много симпатичных девчонок, чтобы он довольствовался одной. Только ночью, закрывая глаза, во сне всегда была она, Ксения. Девочка повторяла один и тот же вопрос: «За что, Вов?». Он просыпался с бьющимся сердцем и бил кулаком в стену, чтобы заглушить и прогнать эту пытку, но она возвращалась вновь.
Знакомую дверь, обитую дермантином, открыла баба Маша.
— Зачем явился? — спросила в лоб, давая понять, что в квартиру его не пустит. Старушка и ростика была небольшого, но в ее гневе силы было столько, что Вова не отважился приблизиться еще на шаг.
— С Ксюшей поговорить… Можно? — пытался заглянуть внутрь и понять, дома девушка или нет.
— Для тебя Ксюши больше нет, — отрезала пожилая женщина. — Знавала я таких, как ты, шатунов. Вы же звериным чутьем определяете тех, кого можете использовать. Понимаю, что ты выживал с помощью доверчивой глупышки, и она тебя вытащила на своем горбу. А когда ты поднялся, Ксеня стала не нужна, перешагнул и пошел дальше, правильно? Только не сломал ты ее. Моя девочка сильнее, чем ты можешь себе представить. А теперь уходи и никогда не возвращайся. Если в тебе есть хоть капля совести…
Двери захлопнулись перед его носом. Самарин скатился вниз, держась рукой за стену. На одной ступени стормозил. Здесь они раньше сидели и целовались, пока губы болеть не начинали. Вот тут он накорябал ключом «Вова + Ксю = бесконечность». Надпись была затерта, соскоблена яростно, до штукатурки.
Бабуля права только частично. Ксюшу он выделил из всей толпы сразу. Его потянуло к свету, исходящему от девушки. Владимир не знал любви и заботы. Приходилось действительно бороться и становиться на еще день сильнее. Вместо родительской опеки были постоянные тычки и грязная брань. Полуголодное существование и дикий стыд за ту грязь, в которой он находился с рождения. Спившийся отец и мать далеко от него не ушла. Вова часто участвовал в уличных драках, пытаясь выплеснуть злость… Наказать других за его беды. Почему у них есть все, а у него… Полная безнадега. Чем он хуже других?
Владимир еще раз обернулся на дверь, в которую больше нет входа. В этой квартире Самарин узнал о счастье быть кому-то нужным. Ксеня пыталась отогреть звереныша, отдавая всю себя без остатка. И он любил ее. Да, любил… Настолько, насколько был способен. Ее волосы разметавшиеся по подушке, сонные объятия. Запах гречки с жареным луком по утрам. Старенькие обои в мелкий цветочек. Голос баб Маши: «Идите пить чай, молодежь»…
Самарину до конца жизни не рассчитаться за то, что сделала для него синеглазка. На такое способен не каждый… Точнее, он больше не знал людей, способных на те поступки, что совершала Ксения. Никогда не упрекнула, не напомнила… А он. Страшно стало быть обязанным все время… Хотелось сорваться с поводка «должника», забыть свою немощь, свое фиаско в неравном бою, где его поломали пятеро на одного…
И подвернулась массажистка Анжела вместе с новыми перспективами.
Роман Если бы знать наперед Автор Ольга Рог