Сперва, кратко, о том, как дошëл до жизни такой.
Угораздило меня, двадцать лет назад, устроиться в фирму, которая показалась солидной. Надо сказать, что порекомендовал мне фирму и директору меня, друг, на тот момент достаточно крутой, но от моей профессии далëкий. Когда же я сам разобрался, что за красивым фасадом одни понты, было уже поздно. Перед этим я, как раз собирался менять профессию окончательно, этот кейс стал последней каплей. Формально, в мои обязанности входила защита проектов в контролирующих организациях. Госгортехнадзор, Энергонадзор и прочих. Никто не знает, сколько стыда пришлось пережить, защищая проекты уровня списанной у соседа по комнате в общаге, курсовой. Фирма то, едрëна вошь, с московским юрадресом. Директор и владелец всю жизнь в теплоэнергетике, не последний человек. И косяки на ровном месте. При этом, встретив в коридорах власти однокурсника, наслушался про фирму такого, что уши вяли. Как там, про Фокса? Ведëт себя, как фраер, но не фраер, точно.
Короче, идея была прекрасная, модульные котельные своего производства, с монтажëм по России. В Свердловской области, вроде, всё срослось, вот и начали экспансию. Сразу в ХМАО и на Рублëвку. Говорю же понтярщики. При этом уровень всех работников надо было поднимать. Работяги были ничего так, но, лично я работал с гораздо лучшими. Послали в Приобье, ХМАО зазвездившуюся бригаду из Ревды. При этом заказчик, Тюменьтрансгаз, предлагал провести монтаж своими силами. Вахтовики не всегда полностью загружены, а спецы - не чета нашим. От нас оборудование, общее руководство и пусконаладка. И тут закусились. Наш техдиректор не захотел терять доход (спойлер - потерял всë). Короче, я не убедил, что с моими бывшими коллегами так не разговаривают, в результате, когда там начали всë просирать, меня на прорыв и бросили.
Отопительный сезон, практически на носу, погода на севере сами знаете. Мы, свой монтаж почти закончили, газ подвели и заглушили. А местные решили, что не дадут нам сдать до холодов. Теплотрасса километрах в двух застопорилась, почему то. В общем, уехал я оттуда с двусторонней пневмонией, даже не зная об этом. Ну, астматик, чо! Температуры нет, задыхаюсь и кашляю и так всё время. А тут ещё, наши, впервые, импортозамещение по лекарствам провели. Сальбутамол какой-то безрукой фирме поручили выпускать. Он вообще не помогал мне. Передознулся я им. В результате, после командировки отпросился на неделю (температуры то нет) подлечиться, даже на дачу сгонял, какие-то доски для забора привезли. Думал, на огороде и сдохну.
Через неделю появилась температура, вызвал врача. Приехал знакомый, Воробьëв Валентин Михайлович. Пять секунд хватило, чтобы определиться и вызвать скорую. Загрузили силком, я всё на работу рвался.
Собственно, вот и пришëл к началу текста. Это уже был бред, в котором мне предстояло прожить, примерно месяц, не выходя. Состояние - пьянущий в сиську, при том, что алкоголь, последний раз, принимал фиг знает когда.
В пульманологии седьмой больницы возмутились - чо так рано привезли? Ещё полдня подождали бы и можно сразу в морг. Сразу же, кроме лечащего врача подключилась врач интенсивной терапии Бобровская Лидия Ревомировна, ещё какой-то пацан крутился, потом выяснилось, что интерн. Уложили они меня на какую-то космическую кровать, с полунаклоном, в нос сунули трубки с кислородом и я полетел. Вот самое забавное, что я в полном сознании, но, при этом видения всякие и звуки. Полное ощущение у меня было, что лежу я, точнее полулежу, в гоночном болиде, который несëтся куда-то с бешеной скоростью. А вокруг суетятся тëтки в белых халатах, наверное, техобслуга. Капельницу колют. Я все разговоры слышу. Удушье и кашель только проходят - кто-то орëт: "У него опять давление полезло вверх."
Меняют лекарство, снижают давление, тут же не могу дышать, кашель душит. И так несколько раз, при этом слышу, что лекарства и соотношение подбирают. Закончилось всё тем, что, в обеих руках по капельнице, а регулируют уже системой. Хотя, это может быть, уже бред запомнился. Сутки, примерно, вытаскивали, тут я вырубился или искусственно вырубили. Помню лишь сон.
Лежу, бомжую, на скамье на вокзале, почему-то один ботинок слетел. И голос Бобровской: "Давление 210/120. Везëм в реанимацию."
Чувствую повезли. Хочу крикнуть, мол, куда же вы, суки, без ботинка повезли.
Провал, не знаю насколько. Темнота и тишина. Очнулся, не могу понять, где я. На столе, типа хирургического, за руки и ноги привязанный, капельница вообще куда-то в ступню вставлена. Простынкой накрыт, за окном светает, но явно ещё ночь. Где я?
И тут меня осенило. Вспомнил, про реанимацию разговор. Всё, я в каком то полуподвале, привязали. Утром придут и начнут на органы разделывать. Надо сказать, что в реанимации свет не гасят, как в тюрьме, но и ярким его не назовëшь. Увидел лишь, что не один такой столик с тельцем. Значит, на поток поставлено изъятие органов. В экстремальном состоянии человек может всё. Я развязался, не спрашивайте как. Понял, что ещё и голый. На пальце какая-то хрень, я еë снял, сразу где-то запикало. Спрыгнул со стола, в простыню завернулся и побëг. Куда, не знаю. Слышу только, что сестра за мною шлëпает, с матом. В другое бы время, может и не побежал бы от молодой девчонки, да ещё голый. Но тут вопрос жизни и смерти.
Изловила, примотала снова. Всё с матом и перегаром. Сразу скажу, лежал там несколько дней. Несмотря на постоянный перегар, сестрички реанимации дадут фору в профессионализме многим докторам. Мгновенная реакция и принятие решений. Короче, сбежать не удалось ещё пару раз. Потом, вроде, успокоился, понял, что кромсать не будут. Да и с коллегой по реанимации разговорился, каким-то поэтом. Он, не то обморозился (в конце сенября?), не то обожжëнный лежал в углу, чëрный весь и под ИВЛ. Хотя был ли кто в том углу, теперь сомневаюсь. Как он, под ИВЛ мне стихи свои читал? Одну строчку и помню всего: "А корова, Драздраброва (фамилия или кличка?) замечательно здорова."
Вот ржите - не ржите, а там не до смеха было. Полумрак, какая-то кучка чëрная на соседнем столе и стихи бесконечным потоком.
Когда меня, через несколько дней подняли в палату, совсем не из подвала, а с четвëртого этажа, как выяснилось, соседи аплодировали, врачиха тоже. Говорят, никто не верил, что вернусь, там клиническая смерть была. Что видел там, описывать не буду, потому что бред, как минимум ещё недели две не проходил до конца. Может и там ничего не было.
Вот только вещи, о которых я, будучи в коме, узнал, до этого мне известны не были. А вот после, много где читал и слышал.
Вообще, состояние бреда только поначалу забавляет. Под конец становится страшно. А вдруг это уже сумасшествие и на всю жизнь. Будешь так с несуществующими соседями по палате общаться.
Но, самое забавное, что многое из того бреда, впоследствии подтвердилось. Так, мне казалось, что на мне испытывают некие новые препараты, даже представителей немецкой фирмы чëтко помню. Но ведь, лекарство симбикорт, любимое лекарство Бьорндалена, действительно мне там, впервые, выдали. Оно только тестировалось в стране. И Саша, тот интерн, всё за мной записывавший, как то быстро кандидатскую защитил.
Может, не всё было бредом?