Шла Венера Эдуардовна из магазина хозяйственных принадлежностей и тащила в сумке куль обойного клея, банку шпаклёвки, банку краски и прочий ремонтный обиход.
Была Венера не первой молодости, но крепка и сноровиста, задорна и независима. Никакой работы не боялась, хотя и сожалела в глубине души, что нет рядом с нею мало-мальского мужчины. Чтобы и сумки помог донести, и по ремонту дома подсобил... Опять самой всё делать!
В переулке, куда свернула Венера Эдуардовна, бичевал на солнышке некий синяк покоцанной наружности. Был он худ телом, скорбен челом и грустен голосом.
- Женщина! – окликнул он Венеру. – Женщина, я вижу, у вас доброе лицо! Сегодня редко встретишь доброе лицо… можно вас на минутку?
- Пфе! – сказала Венера. В беседы с бомжами и попрошайками она не вступала. Кроме того, она подозревала, что синяк заискивает. Откуда возьмётся доброе лицо у женщины, которая тараканит на себе десять килограммов хозтоваров?
Но синяк не отставал.
- Я знаю, что вы обо мне думаете, - говорил он смиренно. – Вы принимаете меня за побирушку… Да, я голодал и скитался! Не имею крова над головой и хлеба насущного, и не так давно освободился из застенков каменных…
- С зоны откинулся? – уточнила Венера. – Ну так вали на биржу труда, обморок фитилявый!
- Труда я не боюсь! – сказал гордо синяк. – К работе сызмальства приучены-с. Но беда моя иного рода. О, если бы вы могли слегка сдержать свой плавный шаг и выслушать меня, луноликая фея!
Сравнение с феей Венере польстило, хотя она прекрасно понимала, о чём попросит сей велеречивый синяк.
- На бухло денег клянчишь? – прозорливо спросила Венера. – Отвали и даже не проси, не дождёшься!
Синяк оскорблённо замахал руками.
- Брать у дамы деньги на спиртное? Никогда! Да я вообще не употребляю! Если уж на то пошло, я бы у мужиков на водку попросил, они охотнее дают…
- А чего тогда? – чуть смягчилась Венера. – Если не на выпивку? В картинную галерею, что ли, намылился, хе-хе-хе?
Синяк закатил заплывшие глаза и Венера заметила вдруг, что не так он стар, как показалось. Возможно, если отмыть этого бича да сменить одежонку, то окажется он её ровесником.
- Голодал я и скитался, - снова завёл синяк. – Много лиха и несправедливости вкусил…
- Это я слышала. Дальше-то что? Некогда мне тары-растабары, дома ремонт ждёт!
- …душа моя надломлена, плоть истосковалась! – продолжал бич. – В казённых тюрьмах да вокзалах холодных я мыкался, и согревало меня единственно одно…
- Короче! – прикрикнула Венера. – Ближе к делу, омуль сушёный! Чего твоей синей харе надобно?
- Духа женского хочу! – выпалил синяк. – По ласкам женским я истосковался, по сердцу и голосу их волнующему…
Ноги у Венеры подкосились, она с размаху села на ближайшую скамью, но тут же вскочила.
- Охренеть! – некультурно сказала она. – Ты себя в зеркале видал, учморыш? Духа женского и ласк захотел? Больше ничего не желается? А яхт, леопардов, тазика «Шанели» на опохмел не угодно? Сгинь, короста!
Венера продолжала идти, волоча сумку, но синяк семенил рядом и говорил, говорил, говорил… и до того был выразителен, стервец, что женщина поневоле заслушалась. Давно её не одаривали столь изысканными комплиментами, давно не будоражили женское самолюбие.
«Зудит и зудит! – думала Венера. – Но до чего складно лепит, гадёныш! Небось образование получал. Может, до тюрьмы в театре работал или диктором на радио?»
Что ни говори, не хватает в современных мужчинах рыцарства и галантности. Не умеют они трогать чувствительных дамских струн, а трындят в основном о политике да в «танчики» играют. И потому от дифирамб бродяги в груди у немолодой, но крепкой Венеры разливалась неожиданная теплота.
- У вас доброе лицо… - снова повторял синяк. – В наши дни редко у кого встретишь доброе лицо… и в фигуре вашей плещется исконная женская стать, и в волосах рассыпана вселенская тайна…
- Бла-бла-бла! – передразнивала Венера. – Мне бы твои заботы! Лучше бы до подъезда торбу мою донёс, всё равно с пустыми руками плетёшься! Птица-говорун общипанная…
«Похоже, не совсем запущенный! – думала она в то же время. – Возможно, из порядочной семьи вышел. А что? Говорят, даже бывшие доктора наук на помойках попадаются! Ежели, к примеру, отправить этого оратора в карантин, прокипятить да отмыть, продезинфицировать, побрить, галстучек повязать – он хоть за начальника сойдёт!…»
- Духа женского жажду! – не унимался синяк. – Ноет моя душа, зачерствевшая от невзгод и тягот… три года я в колонии страдал, невинно осуждённый аморальным прокурором… разумом иссох, изголодался плотью… а ведь я ещё мужчина хоть куда!
И решилась Венера на благородное дело по спасению заблудшей души.
- Слушай ты, мужчина, - сказала Венера. – Вопрос для начала. Обои клеить умеешь?
Синяк воссиял и закричал, что умеет клеить что угодно и к чему угодно, ибо жизнь несладкая его всему научила. Хоть луну на хлебный мякиш к небу прилепит – не отдерёшь!
Вздохнув, Венера отворила кошелёк.
- Дам тебе триста рублей, Иоанн Златоуст, - сказала она. – С ними пойдёшь в городскую баню, отмоешься дочиста. На сдачу пострижёшься в соседней цирюльне. После этого – трезвый, чистый и стриженый! – вернёшься к моему подъезду. Придёшь – подумаем, что делать с тобой дальше… А обманешь – найду и убью! У меня сын подруги в милиции работает.
- Благословенна женская душа! – молвил синяк, принимая от Венеры деньги. – Недаром я сказал, что у тебя доброе лицо! Эх, мне бы ещё семьсот рублей…
- Это ещё зачем? – нахмурилась могучая Венера. – Ты, милый друг, сначала помойся и постригись, человеком стань. А вернёшься – обмозгуем насчёт остального… Куда тебе сразу целую тыщщу?
- Духа женского вкусить очень охота, - доверительно разъяснил синяк. – А Машка-Стрекоза в подвале по тысяче с мужиков берёт и не сбавляет…
Вот этого бедная Венера не снесла! И сума её, набитая хозтоварами, описала в воздухе дугу, поразив упыря нахального прямо в нечестивое темя. И упал без памяти на сырую землю красноречивый дурак, ибо нет ничего страшнее обозлённой женщины, обманутой в ожиданиях…
Да, друзья, нет в мужчинах той галантности и рыцарства, которыми они славны были прежде. Нету и всё.
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.