Глава IV. Вечерний визит
Вечером герцог д’Эпернон явился к Кольберу и изложил суть поручения Короля на завтрашний день.
— Приказ при вас, монсеньор? — спросил Кольбер.
— Вот он, господин министр, — ответил герцог.
Кольбер дважды внимательно прочитал документ и вернул его д’Эпернону.
— Интересное дельце, — задумчиво проговорил Кольбер. — Сначала я хочу повидаться с этим заключённым, и у меня ничего не выходит. Теперь же, когда я о нём почти забыл… Да, почти забыл, лишь почти, поскольку я ни о чём не забываю! Теперь, как видите, нам выпадает шанс во всём разобраться.
— Я допрошу этого таинственного Марчиали по дороге в Лувр, а также, если будет велено отвезти его обратно, я допрошу его и на обратном пути! — воскликнул с горячностью герцог.
— Отлично! — воскликнул Кольбер, но тут же спохватился и изобразил рассеянность. — Что вы сказали, герцог?
— Я сказал, что я допрошу Марчиали по дороге! Пусть только попробует не рассказать мне всю правду о себе! — ответил д’Эпернон.
— Ни в коем случае, герцог, ни в коем случае! — поспешно ответил Кольбер. — Если Его Величество соблюдает такие предосторожности в отношении этого заключённого, ваша попытка его допросить будет вашим приговором, а также и моим.
— Но ваши первые слова были «Отлично!», разве не так? — удивился герцог.
— Это я отвлёкся, я ответил собственным мыслям, не обращайте внимания, — смутился Кольбер. — Ни в коем случае я не велю вам учинять допроса узнику Марчиали. Только выполняйте приказ Короля и не отклоняйтесь от его приказа ни на йоту.
— Других поручений также не будет? — разочарованно спросил герцог. — Быть может, вам будет любопытно узнать подробности о поездках?
— Какие же могут быть, извините, подробности, если вы, согласно моим инструкциям, никак не отклонитесь от инструкций, полученных от Короля? — сказал Кольбер с некоторым смущением. — Вы попросту доставите заключённого в Лувр и увезёте его обратно.
— Итак, никаких действий? — разочарованно спросил д’Эпернон.
— Никаких, решительно никаких действий, кроме выполнения поручения Его Величества! — ответил Кольбер. — Всего доброго, герцог, я вас более не задерживаю.
С этими словами Кольбер взглянул на стенные часы и поднялся с кресла, что вынудило герцога покинуть кабинет Кольбера без дальнейших вопросов.
Проводив герцога до порога кабинета, Кольбер сделал секретарю знак пальцем, чтобы он вошёл в кабинет.
— Люсьен, приведи мне Жаннетту де Башеле, живо.
Через двадцать минут в кабинет Кольбера вошла миловидная дворянка.
— Вы меня звали, сир? — спросила она и скромно опустила глаза.
— Жаннетта, детка, когда вы встречаетесь с герцогом д’Эперноном?
— Думаю, дня через два-три, сир, — ответила юная красавица.
— Не годится! — возразил Кольбер. — Вы увидитесь с ним сегодня. Начните капризничать, применяйте какие угодно ваши женские уловки, вы же это умеете, все до единой! Но только добейтесь, чтобы он рассказал вам о завтрашнем поручении Короля. Это поручение состоит в том, чтобы привести из Бастилии одного таинственного узника в Лувр и забрать обратно. Помните: вы об этом ничего не знаете. Он сам должен вам о нём рассказать. После этого заставьте его поклясться, что если он вас любит, то он узнает историю этого узника и расскажет вам. Обо мне ни слова, разумеется. Ну вы же умница!
— Я всё поняла, сир, — ответила Жаннетта с самым скромным видом. — Я должна выведать от него, в чём состоит поручение, потом раскапризничаться, сказать, что он меня не любит, а если любит, пусть развлечёт меня рассказом об этом узнике, так?
— Для того, чтобы вас развлечь, он может выдумать сам какую-то историю, — неодобрительно ответил Кольбер и сморщил верхнюю губу. — Необходимо придумать что-то, чтобы он не прибегнул ко лжи.
— Я скажу, что я кое-что знаю об этом узнике, и если он вздумает меня обманывать, то я всё равно узнаю, — ответила Жаннетта.
— Нет, это не годится! — воскликнул Кольбер. — Вы не можете ничего знать о нём, и ваше любопытство не должно выглядеть заинтересованным. Просто скажите, что вы легко видите, когда он лжёт, а когда говорит правду, поэтому пригрозите ему, чтобы не вздумал вас обманывать.
— А если он всё же обманет меня? — спросила Жаннетта, надув свои губки.
— Это, милочка моя, не ваша забота, — снисходительно ответил Кольбер. — Если он попробует вас надуть, это тоже даст мне некую информацию о деле. Итак, осталось дело за малым. Вам необходимо провести этот разговор сегодня же.
— О, в этом нет ничего сложного! Я напишу ему, что ужасно скучаю, и он примчится, как миленький, — ответила Жаннетта.
— Хорошо, я доволен, — ответил Кольбер. — Если дело пройдёт хорошо, сверх обычного ежемесячного жалования вы получите премию в размере месячного содержания.
— Благодарю вас, сир, — сказала Жаннетта и с поклоном удалилась.
В отличном расположении духа Кольбер проводил Жаннетту до выхода из кабинета и вновь поманил пальцем секретаря.
— Люсьен, пригласи ко мне немедленно Преваля.
Через десять минут в кабинет зашёл человечек столь маленького роста, что если бы не его лицо, его можно было бы принять за четырехлетнего ребёнка.
— Господин министр, вы звали меня? — спросил карлик.
— Дорогой мой Мартен Преваль! — воскликнул Кольбер. — У меня для тебя дело.
— Я вас слушаю, — покорно ответил Преваль.
— Запасись сухофруктами и орехами без кожуры. Люсьен тебе выдаст. Тебе предстоит провести ночь и день в тайном месте, — сказал Кольбер.
— Это для меня не в первый раз, — ответил Преваль.
— Сегодня герцог д’Эпернон посетит Жаннетту де Башеле, — продолжил Кольбер. — Пока он будет у Жаннетты, ты должен пробраться в карету, заляжешь там под сиденьем и спрячешься, так, чтобы тебя никто не видел и не слышал. Ночью можешь поспать, надеюсь, ты не храпишь.
— Я сплю тихо, как младенец, — ответил Преваль.
— Отлично! — подхватил Кольбер. — Завтра карета поедет в Бастилию за одним заключённым, а после некоторого времени она повезёт его же обратно в Бастилию. Всё это время, пока в карете будет ехать заключённый и конвоирующий его герцог д’Эпернон, ты должен слушать, о чём будет вестись разговор, и запомнить всё, по возможности слово в слово. Содержание этих разговоров меня очень сильно интересует.
— Всё будет сделано, — ответил Преваль с поклоном.
— Ты не спрашиваешь о награде? — спросил Кольбер и взглянул на Преваля в ожидании.
— Я на службе у вас, сир, — ответил Преваль.
— За данное поручение можно попросить дополнительную награду, — ответил Кольбер.
— Сир всегда сам назначает награду, — ответил Преваль.
— Да, ты не ошибаешься, — кивнул Кольбер. — И ты не будешь разочарован.
Герцогиня де Шеврёз готовилась ко сну. Несмотря на почтенный возраст, она всё ещё была привлекательна, хотя уже с большим огорчением взирала на своё отражение в зеркале.
Хотя герцогиня почти никогда не запирала двери своей комнаты, она всё-таки приучила всех посетителей стучаться.
На этот раз стук был один из условных, которых герцогиня придумала целый набор, поэтому легко распознавала, кто именно к ней стучится.
— Входи, Жаннетта, я одна! — ответила герцогиня на стук.
— Герцогиня, это, действительно, я! — сказала Жаннетта де Башеле.
— Так поздно, — отметила герцогиня, — что я полагаю, у тебя есть самые свежие и самые интересные новости.
С этими словами герцогиня открыла свою шкатулку и извлекла из неё жемчужный браслет, который молча вручила девушке.
— Благодарю вас, герцогиня, — сказала Жаннетта, принимая браслет с поклоном. — Сегодня вечером господин Кольбер вызвал меня и велел позвать вечером к себе герцога д’Эпернона.
— Очень интересно! — ответила герцогиня. — Продолжайте!
— Завтра герцог должен будет доставить из Бастилии в Лувр некоего секретного заключённого, а после допроса у Короля отвезти его обратно в Бастилию.
— Так-так, — кивнула герцогиня.
— Мне велено уговорить герцога расспросить заключённого о причинах его заключения, а на обратном пути выведать всё про разговор заключённого с Королём.
— Несомненно, это он! — воскликнула герцогиня.
— Я исполнила то, что мне было велено, — улыбнулась Жаннетта. — Луи обещал мне рассказать всё об узнике.
— Прекрасно, детка! — восхитилась герцогиня. — Отличная работа. Вот тебе браслет на вторую руку, а когда расскажешь мне всё, что узнала от герцога, получишь диадему.
— Благодарю, герцогиня, — сказала Жаннетта и, получив одобрительный кивок от своей патронессы, покинула будуар герцогини де Шеврёз.
Кольбер, между тем, получил от секретаря записку, написанную мелким убористым почерком Жаннетты, в которой было сказано: «Обещание дано. Жаннетта».
Кольбер машинально понюхал записку. Узнав запах кёльнской воды, которую предпочитала Жаннетта, он свернул записку в трубочку и сжёг её на свече.
Глава VI. Таинственный узник
На следующий день герцог д’Эпернон прибыл в Бастилию с приказом Короля.
— Господин де Сен-Мар! Добрый день. Я приехал для того, чтобы взять реванш! — высокомерно сказал герцог, входя в кабинет Сен-Мара, который ранее был кабинетом де Безмо.
— Мы разве были соперниками и в чём-то соревновались? — спросил де Сен-Мар.
— Хочу напомнить вам, как вы не отдали мне своего узника Марчиали по приказу господина Кольбера, — сказал герцог, извлекая приказ Короля.
— Этот узник может быть выдан только по приказу, подписанному Королём, — невозмутимо ответил Сен-Мар.
— Вот этот приказ! — гордо ответил д’Эпернон, вручая приказ коменданту.
— Если вам угодно называть это реваншем, называйте это как хотите, — спокойно ответил Сен-Мар, изучая приказ. — Если бы вы предъявили подобный документ там, на острове Сен-Маргерит, вы получили бы этого узника. Если бы вы предъявили сейчас документ, подписанный только господином Кольбером, вы не получили бы его и сейчас. Я всегда точно выполняю приказы Короля, а также в точности исполняю приказы министра при условии, что они не противоречат приказам Короля. Итак, вы забираете Марчиали, а я забираю этот документ.
— Да, ведите его, — гордо сказал д’Эпернон и уселся в кресло Сен-Мара.
— Сию минуту, господин герцог, — ответил де Сен-Мар. — Должен предупредить вас о порядке содержания и провоза этого узника. Согласно приказу Его Величества, он должен перемещаться вне пределов крепости только имея на лице железную маску. В этой маске я его вам и приведу. Также, согласно приказу Его Величества, с этим узником запрещены всякие разговоры, кроме сообщений ему о регламенте его пребывания в крепости или регламенте его действий. Если же он начнёт что-либо говорить, следует это не слушать. В этом случае дозволительно затыкать уши или использовать кляп, дабы заткнуть ему рот. Во всех прочих отношениях с ним надлежит обращаться почтительно, называя его монсеньором.
— Вы прочитали, что этот узник поступает в полное моё распоряжение? — высокомерно спросил д’Эпернон.
— Да, сударь, я умею читать, — ответил де Сен-Мар. — Я лишь сообщил вам инструкции, полученные ранее. Вы можете пренебрегать ими, за это я не несу никакой ответственности. Сию минуту вы получите узника.
Вскоре де Сен-Мар вернулся в кабинет, ведя с собой узника в железной маске. Герцог невольно встал и подошёл к узнику, раздираемый любопытством.
— Итак, монсеньор, с этой минуты вы поступаете в распоряжение герцога д’Эпернона, — сказал де Сен-Мар, обращаясь к узнику.
После этого де Сен-Мар сел в своё кресло с видом человека, полностью выполнившего свой долг.
— Следуйте за мной, монсеньор, — сухо сказал герцог, обуреваемый многими чувствами, которые он тщательно старался подавить.
После этого д’Эпернон спустился по лестнице в тюремный двор, где его ожидала его собственная карета и восемь мушкетёров, выполняющих функции конвоя. В этот миг один из мушкетёров легко соскочил с коня, чтобы распахнуть перед герцогом и его узником дверцу кареты. Узник взглянул на мушкетёра и вздрогнул. Он узнал Франсуа, своего давнего врага. Этот человек был одним из тех, кто взял его в плен, одним из тех, кто виновен в том, что его заточили в крепость острова Сен-Маргерит, а затем в Бастилию. Д’Эльсорте решил, что его повезли на казнь. Однако, он овладел собой и хладнокровно сел в карету, решив ничего никому не говорить и держаться до конца мужественно.
Франсуа, между тем, не был посвящён во все обстоятельства дела, он не обратил внимания на узника, спокойно закрыл дверцу кареты, вскочил на коня, и карета, сопровождаемая кортежем из восьми мушкетёров, выехала за ворота Бастилии и направилась в Лувр.
Д’Эпернон некоторое время ехал молча, надеясь, что сам узник нарушит молчание, однако, человек в маске тоже молчал, созерцая сквозь полупрозрачные занавески улицы Парижа, которые, как он полагал, он видит в последний раз в своей жизни.
— Известно ли вам, монсеньор, куда я вас везу? — спросил, наконец, д’Эпернон, помня об обещании, которое он дал Жаннетте.
Узник отвел взгляд от окна и внимательно посмотрел на герцога.
«Если бы меня вели на казнь, едва ли для этого потребовался бы герцог д’Эпернон, — думал д’Эльсорте. — Кроме того, он также называет меня монсеньором, следовательно, он меня принимает за кого-то другого, чья судьба, быть может, не столь уж неприятна, как я думаю. Надо продолжать играть знатную особу!».
— К чему этот бессмысленный вопросы? — сказал д’Эльсорте настолько высокомерным тоном, каким он только мог. — Приказ был дан вам, значит, вы знаете, куда и зачем вы меня везёте. Если вы намерены мне сообщить цель поездки, говорите, если вы хотите узнать что-либо у меня, то вы, надеюсь, понимаете, что ответа на ваш вопрос я дать не могу. Если вы хотите узнать что-то другое, будьте любезны, формулировать ваш вопрос более чётко.
Д’Эпернон, который никак не мог ожидать такой смелости и дерзости, осёкся и дальше некоторое время молчал, подыскивая тактику дальнейшей беседы.
— Быть может, у вас имеется какое-то последнее желание? — спросил герцог, рассчитывая одновременно напугать своего узника и заставить его сменить свой высокомерный тон на тон просителя, чтобы разговор перешёл, наконец, на более откровенный и дружественный тон.
— Прежде я хотел бы услышать обвинение и приговор, — холодно отрезал узник.
— Разве вы не знаете своей вины? — удивился герцог.
— Это допрос? — спросил д’Эльсорте ещё более высокомерно, продолжая разыгрывать знатную персону, настолько знатную, что для неё даже герцог д’Эпернон не является чем-то особенным.
После этих слов д’Эпернон прикусил язык и замолчал.
«Что же это за человек такой? — думал он. — Этот узник ведёт себя так, как будто бы он Принц крови, по меньшей мере, внебрачный сын Короля, или кто-то ещё более значительный! Он разговаривает со мной как с простым стражником несмотря на то, что, по-видимому, знает меня! Любой мой вопрос он встречает в штыки и обращает против меня!»
Тем не менее, герцог решил сделать ещё одну попытку разговорить узника.
— Нет ли у вас претензий относительно вашего содержания в крепости? — спросил он, стараясь сочетать покровительственный тон с достаточной почтительностью.
— Никаких, — кратко ответил узник, после чего продолжать разговор не было решительно никакой возможности, в особенности, с учётом распоряжений Кольбера и инструкций от де Сен-Мара.
«Чёрт подери эту Жаннетту! — подумал д’Эпернон. — Женщины заставляют нас совершать безумства и глупости! Зачем я вообще с ним заговорил! Глупые женские прихоти! Быть может, на обратном пути он будет более разговорчивым, а если нет, совру ей что-нибудь про него, и дело с концом!»
После этого узник и конвоир ехали в полном молчании до самого Лувра.
Поскольку Кольбер не распорядился о слежке за каретой, людям шевалье де Лоррена не удалось заметить никаких подозрительных лиц, кроме нескольких бродяг, которые смотрели на карету по привычке проявлять любопытство ко всему в надежде на случайную поживу.
Мушкетёры, провожающие карету, также не отметили ничего сомнительного, однако, намётанный глаз Франсуа приметил несколько шпионов де Лоррена.
Когда герцог завёл узника в кабинет Короля, Людовик распорядился, чтобы руки узника были связаны за спинкой кресла, в которое он был посажен, после чего Король приказал оставить их одних.
Глава VII. Разговор
Когда двери закрылись, Людовик подошел к узнику и снял так хорошо знакомую ему маску.
— Итак, насколько я понимаю, вы – один из бывших гвардейцев? — спросил Король.
— Лейтенант гвардейского полка д’Эльсорте, Ваше Величество, — ответил узник.
— Я вас припоминаю, — сказал Король. — Отвечайте, как на духу вашему Королю. За какую провинность капитан мушкетёров д’Артаньян засадил вас в крепость?
— Только за то, что я выполнял распоряжение министра Кольбера, Ваше Величество! — ответил узник.
— В чём же состояло это распоряжение? — спросил Людовик.
— Нами командовал де Трабюсон, которого Кольбер через три звания назначил капитаном гвардейцев, — ответил д’Эльсорте. — Я не знаю всех тонкостей. Сначала мне казалось, что следует задержать капитана д’Артаньяна и узника, которого он вёз в крепость на остров Сен-Маргерит. Потом всё стало похоже на простую охоту на людей. Я понял, что нам поручено убить д’Артаньяна, а узника привезти Кольберу. Потом приказ изменился. Нам следовало убить обоих.
— Убить обоих, ты не ошибаешься? — спросил Король.
— Всё точно, — ответил д’Эльсорте. — У нас уже почти получилось. Жена де Трабюсона выстрелила в голову узнику. Полагаю, она его убила. Оставалось убить только д’Артаньяна.
— Жена де Трабюсона? — удивился Король. — С каких это пор женщины разъезжают на конях и стреляют из мушкетов?
— Она и на шпаге дерётся не хуже любого гвардейца! — ответил узник. — Не женщина – дьявол!
— Итак, значит, вы убили узника, — хмуро сказал Король.
Он вспомнил, что этим узником был он сам, и только счастливая случайность, эта самая железная маска, которая сейчас лежала перед ним, спасла его от верной смерти; на ней и сейчас был виден след от той пули, едва не ставшей для Людовика роковой.
— Мадам Оливия убила узника, а я попытался убить капитана, — ответил д’Эльсорте. — Приказ есть приказ! Я ни в чём не виноват.
— Я не верю тебе, — ответил Король. — Я отлично знаю д’Артаньяна. В последние годы он стал чуть ли не пацифистом. Оставаясь прекрасным и храбрейшим военным, он избегал всякого бессмысленного кровопролития, почти избегал дуэлей, особенно, если соперник был слабее его, и жалел любого соотечественника. Он отпустил бы тебя после того, как тебе не удалось его убить. Он отпустил бы тебя под честное слово, потребовав с тебя обещание не препятствовать больше его миссии.
— Не смею лгать вам, Ваше Величество, так оно и было, — признался д’Эльсорте. — Он отпустил меня под честное слово дворянина, я обещал, что не подниму против него оружие.
— Тогда почему же ты оказался в плену, почему он засадил тебя в Бастилию? — удивился Король.
— Я не сдержал своего слова, — ответил д’Эльсорте. — Я попытался убить его при первой возможности.
— Ты не сдержал слово дворянина?! — удивился Король.
— У меня был приказ убить его, я попытался его выполнить, — ответил д’Эльсорте.
— В таком случае ты не должен был давать слова, — отрезал Король. — Если дворянин дал слово дворянина, это слово священно! Я, как глава всего французского дворянства, утверждаю приказ капитана д’Артаньяна о заключении тебя под стражу. Я лишаю тебя дворянства. Ты будешь возвращён в Бастилию. Раньше с тобой обращались как с дворянином, более того, ты занял место весьма достойного дворянина. С тобой обращались как с герцогом, почти как с принцем. Отныне с тобой будут обращаться как с обычным преступником. Есть у тебя последняя просьба ко мне?
— Ваше Величество! — воскликнул д’Эльсорте. — Я бы упал на колени перед вами, если бы я не был привязан к креслу! Прошу вас об одном. Не отнимайте дворянского звания у моих детей.
— У тебя есть дети? — спросил Король.
— Двое сыновей, — ответил д’Эльсорте.
— Хорошо, — согласился Король. — Они не виновны в твоём вероломстве. Они ничего не узнают о нём. Для них ты будешь числиться погибшим при выполнении приказа министра. То содержание, которое было назначено тебе, будет перечислено твоим детям как пенсия. Ты же будешь содержаться как простой преступник, в одиночной камере. Эту маску ты наденешь последний раз по дороге в Бастилию. Больше она тебе не понадобится. Я об этом распоряжусь. Но твоего лица всё равно никто больше не увидит, ибо лицо дворянина, запятнавшего свою честь, это не лучшее зрелище.
— Благодарю вас, Ваше Величество! — воскликнул д’Эльсорте. — Вы так великодушны! Если вам понадобится человек, который готов отдать жизнь за вас, знайте, что лейтенант д’Эльсорте в вашем распоряжении!
— Хорошо, голубчик, — ответил Король. — Возможно, я позволю тебе сражаться простым солдатом, и тогда, быть может, если ты своей отвагой вернёшь себе дворянское звание, я вспомню о тебе. А сейчас я не хочу больше тебя видеть. Тебя увезут обратно. Об изменении условий твоего содержания я распоряжусь позже. Тебя обратно повезут на той же самой карете, с тем же самым конвоем. Этим людям не обязательно знать о твоём позоре. Я разрешаю тебе держать себя с ними так, как будто бы ты – знатное лицо. Но это будет в последний раз. Ты хорошо всё понял?
— Благодарю вас, Ваше Величество! — ещё раз сказал д’Эльсорте и преклонил голову, поскольку его руки были связаны.
После этих слов Король вновь собственноручно надел на узника железную маску, затем позвонил в колокольчик, а вошедшему Юберу он сказал:
— Юбер, скажи герцогу д’Эпернону, что он может забирать узника и возвращать его обратно в Бастилию.
Полностью книгу «Д’Артаньян и Железная Маска» вы можете найти тут
Также по теме см. «Мемуары Арамиса»