- ...вот оно!
- Что, простите?
Все оторопело посмотрели на меня, я сам оторопело смотрел на себя, а ведь вот оно...
- Вы... – я буквально выхватил из рук Алана недописанное письмо, пробежал глазами по строчкам, - это же вы писали?
- Как... как вы смеете читать чужие письма? – вспыхнул Алан.
- Я не читаю, я только сравниваю почерк... уважаемый Алан, я вынужден арестовать вас.
- Вы? Велосипед? Арестовать? Меня?
Я и сам понял, что ляпнул что-то не то, но почувствовал, что останавливаться нельзя, что нужно и дальше делать вид, что все так и надо, что я имею полное право, и даже обязан арестовать Алана...
.
- ...поймите, уважаемый, это будет для вашего же благополучия... – увещевал я, - иначе ваш деверь, боясь, что вы уничтожите всех, в конце концов запрет вас в подвале, чтобы вы не уничтожили своих домашних...
.
- ...а где... я?
Я обернулся и оторопело посмотрел на Алана, стоящего на пороге собственного кабинета в левом крыле дома. Я не понимал, как Алан мог оказаться здесь, если он сидит в камере в полицейском участке – тем не менее, Алан вошел в комнату и растерянн огляделся.
- Простите... – обратился он ко мне, - вы... вы не видели... меня?
- Э-э-э... простите?
- Какой сейчас год?
- Год Осенней Звезды.
- Все сходится... отлично...
- А вы, простите...
- ...из года Серебряных Сумерек.
- Так это будет через десять лет...
- ...совершенно верно.
- И вы...
- ...и я хотел передать себе кусок рукописи, из которого можно сделать настоящий шедевр, если я постараюсь... И я должен увидеть себя, но меня почему-то нет...
- Позвольте мне взглянуть на рукопись, - попросил я, осененный внезапной догадкой. И даже не удивился, когда прочитал уже знакомое «...иметь ключи от подвала гораздо удобнее, чем кажется, - особенно ночью, когда все спят, когда никто не видит...»
- Так это... художественный роман?
- Мистическая драма, с вашего позволения.
- Вот это да... уважаемый Алан, я должен извиниться перед вами.
- За... за что?
- За то, что подозре... э-э-э... да за причиненное беспокойство...
- Ничего страшного, вы нисколько меня не... – Алан рассыпался в любезностях, стараясь не замечать следы моих шин на паркете.
Стоит ли говорить, что я сразу же кинулся в полицейский участок просить прощения у Алана – и я не увижу, как Алан сидит верхом на мне, бешено крутя педали, велосипеды не видят, кто на них едет...