Пролог
Арамис развернул конверт, полученный им из Венеции.
«Господин генерал! Поскольку вы утратили звание ванского епископа, а также ваше положение в качестве герцога д’Аламеда при Испанском дворе утратило часть своих выгод, ибо Испания уже не является союзницей Франции, мы видим для вас один простой путь восстановить ваше высокое положение в иерархии католической церкви и упрочить ваше влияние на политику Европы во благо Ордена, если вы согласитесь называться Антонио Пиньятелли.
Настоящий Антонио Пиньятелли, который родился в 1615 году, всего на 7 лет позже вас, пропал без вести. Учитывая ваше сходство с ним и то, как молодо вы выглядите, вы вполне можете сойти за него. Он родился в княжеской семье Пиньятелли, что находится на юге Италии, в Апулии, как нам стало известно. Вероятно, он погиб во время одного случайного крушения небольшого судна в средиземном море. Он должен был отправиться в небольшое путешествие. Известие о его гибели ещё не распространилось, его считают живым и, кроме того, содействию его карьеры занимаются достаточно влиятельные люди в иерархии римской католической церкви. При этом, однако, он ни с кем не состоял в близких отношениях, внешне вы на него настолько сильно похожи, что шансы на успех высоки, с учетом того, что самые ближайшие его два друга являются членами нашего ордена, поэтому они подтвердят на любом уровне, что вы – это он. Есть все основания полагать, что для Антонио Пиньятелли готовилась на будущее кардинальская шапка, и некоторые прозорливые умы прочили его в будущие папы. Вам следует знать, что он получил в своё время образование в иезуитском колледже в Риме, где получил степень доктора по каноническому и гражданскому праву. Ещё в юном возрасте, когда ему было что-то около двадцати лет, Папа Урбан VIII назначил его чиновником церковного суда. Пиньятелли был референдарием в Апостольской Сигнатуре, а также губернатором Фано и Витербо. Позже он отправился в Мальту, где служил в качестве инквизитора с 1646 по 1649. Вскоре после этого он получил священническое рукоположение. Вы с лёгкостью могли бы его заменить с учетом всех изложенных в этом письме обстоятельств.
Подписано: А. С.».
— Что пишут с материка? — спросил д’Артаньян.
— А это… — улыбнулся Арамис. — Всего лишь сообщили, что я больше не ваннский епископ.
— Вы так внимательно читали письмо с этой новостью, дорогой Арамис, — сказал д’Артаньян с улыбкой. — Можно подумать, что в нём вам предлагают кардинальскую шапку!
— Друг мой! — ответил Арамис с такой же точно ответной улыбкой. — Быть кардиналом – слишком хлопотно, а я совершенно обленился. Я предполагаю вскоре совсем уйти от дел.
— Но ведь вы – единственный из нас, кто ещё официально остался в списке живых! — воскликнул д’Артаньян. — Уж не думаете ли и вы инсценировать свою смерть и навсегда покинуть Францию?
— Вы не представляете себе, насколько точно вы почти угадали мои планы! — согласился Арамис. — Все мои дела не стоят того, чтобы о них говорить. Всё это – мелкие хлопоты старика, который никак не дождётся времени, когда о нём все забудут, чтобы отдохнуть от мирских забот.
— Я надеюсь, что ваши друзья не входят в список людей, от которых вы хотели бы бежать? — спросил капитан.
— Ни в коей мере! — согласился Арамис. — Именно к моим друзьям я и хотел бы убежать от политических дел! Здесь так прелестно! Такой чудный воздух! Природа!
— Между прочим, вы не забыли, что сегодня у нас назначен пикник? — спросил д’Артаньян. — Вы у меня такой редкий гость и бывает так ненадолго, что это непременно следует отметить! Ужин на природе – что может быть лучше?
— Я уже предчувствую его и заранее радуюсь тому, как мы чудесно отдохнём! — ответил Арамис. — Разумеется, при двух условиях.
— Каких же? — спросил д’Артаньян.
— Первое условие состоит в том, что не моему коню придётся везти ту провизию, которую мы запасём для нашего дорогого Портоса! — улыбнулся Арамис. — А второе условие состоит в том, чтобы в этой корзине не было морепродуктов. По какой-то причине Портос очень не любит морепродукты.
— Да, я заметил это, — улыбнулся в ответ д’Артаньян. — Не беспокойтесь, о продуктах позаботиться Гримо, а это значит, что…
— Это значит, что нам не о чем волноваться! — воскликнул Арамис.
Но Арамис ошибался, волноваться было о чём. Посланник, который доставил Арамису письмо, был узнан одним из матросов на судне, на котором он приплыл в Шотландию. Этим матросом был сбежавший из турецкого плена Дидье де Трабюсон. С этим посланником он встречался, когда получал через него некоторые распоряжения от Арамиса в те времена, когда он ещё по принужденью выполнял некоторые поручения от прелата. Решив проследить за этим человеком в надежде, что это, быть может, выведет его на самого Арамиса, Дидье немедленно дезертировал с корабля, на который его взяли из жалости. Он даже бросил свои нехитрые пожитки, забрав только небольшие накопления и похитив из капитанской каюты пару отличных короткоствольных мушкетов. Де Трабюсоном двигала только жажда мести, и тем человеком, с которым он надеялся встретиться, был именно Арамис.
Итак, д’Артаньян, Атос, Портос и Арамис устроили пикник посреди лесной полянки в Шотландии, недалеко от имения Монквиль, принадлежащего д’Артаньяну.
— Друзья мои, этот пикник напоминает мне парочку других, — сказал д’Артаньян.
— Клянусь шпагой, я знаю, о чем вы говорите! – воскликнул Портос. – Во-первых, это ужин на крепости Ла-Рошель? Славные были денёчки!
— Соглашусь, — мягко улыбнулся Арамис.
— За нашу молодость, друзья! Почему ваши кубки пусты? – воскликнул Атос, хотя его кубок едва ли можно было назвать полным, ведь он в последние годы почти не пил.
— Ну, а второй? – спросил д’Артаньян.
— Конечно, тот, на котором мы задумали это славное мероприятие, — сказал Арамис с той же мягкой улыбкой.
— Всё так, друзья! Как же я рад, что мы снова вместе, как тогда, и как, я надеюсь, надолго! – воскликнул д’Артаньян, опрокидывая свой кубок с превосходным анжуйским вином. – И знаете, что мне сейчас пришло в голову?
— По-видимому, сейчас узнаем, — усмехнулся Атос.
— А то, что мы с вами вчетвером, держим руку на пульсе истории вот уже почти сорок лет.
— Помилуйте, д’Артаньян, неужели мы такие старые? – запротестовал Арамис.
— Я помню, Арамис, вы не сильны в математике, — вставил шпильку д’Артаньян.
— Не силён, ей-богу! – ответил Арамис.
— Зато в архитектуре, — продолжал д’Артаньян.
— Не будем об этом! Так что вы говорили о пульсе истории?
— Я утверждаю, что история – это и есть мы, а мы – это и есть история. Мы иногда подправляем её ход, то есть я говорю, что мы держим в руках бразды этой норовистой лошадёнки.
— Как всегда соглашусь с вами, д’Артаньян, — ответил Арамис после того, как украдкой прощупал на груди упомянутый конверт и убедился, что письмо всё ещё там, где ему положено быть.
— И никто нас не может остановить! – продолжал д’Артаньян. – Никто не посмеет перейти нам путь.
— Никто! – подтвердил Арамис, — Но ради бога тише!
В это время сухая ветка треснула под ногой Дидье де Трабюсона, бежавшего из Османской империи и давшего себе клятву убить господина д’Артаньяна и господина д’Эрбле.
— Неужели здесь в лесу нас могут услышать? – удивился д’Артаньян. – Я слыхал, что у стен есть уши, но ведь здесь нет даже стен. Только деревья.
В этот момент Арамис взглянул в направлении звуков и, благодаря своему острому зрению, отчетливо увидел в кустах удивлённое лицо де Трабюсона, который тут же снова спрятался. Не подавая вида, он продолжил разговор.
— Разве что какой-нибудь глупый дикий зверь? Например, белка, – сказал Арамис и с этими словами он флегматично выстрелил в кусты, как будто бы и не прицеливаясь вовсе.
Пуля Арамиса попала в грудь де Трабюсона чуть выше ключицы, он вскрикнул от боли и от удивления и рухнул скорее от страха, чем от бессилья на землю лицом прямо в муравейник. Превозмогая боль от раны и от укусов муравьёв, он тихо отполз назад и спрятался за дерево, после чего начал методичное отступление вглубь леса.
— Мне кажется, я услышал крик? – насторожился д’Артаньян.
— Белка, д’Артаньян! Белка, — возразил Арамис.
— Что по мне, так это был целый кабан! – воскликнул Портос, — я, пожалуй, взгляну.
— Не стоит, Портос. – мягко возразил Атос, — Арамис ведь вам сообщил, что это была белка, стало быть, это была белка.
— Белка, или куница. Я слаб в биологии, как и в математике, — усмехнулся Арамис.
— Надеюсь, с ней не было других … бельчат, — усмехнулся Портос.
— Мы засиделись, — ответил Атос и молча указал Гримо на то, что он может прибрать вещи.
— Мадемуазель Кампредон уже заждалась нашего маршала, — улыбнулся Портос.
— А миссис Томсон заждалась нашего барона, — вставил ответную шпильку д’Артаньян.
— Тётушка мисс Грефтон весьма недурна, — улыбнулся Портос. — К тому же она находит меня импозантным.
— Я не интересовался, каким находит меня мадемуазель Сюзанна Кампредон, — ответил д’Артаньян, — для меня гораздо важнее, что я нахожу её очаровательной.
— Друзья мои! — воскликнул Портос. — Кажется, наш друг вознамерился жениться и наделать полдюжины маленьких д’Артаньянчиков! После этого нам придётся съехать из Монквиля.
— Вам-то чего опасаться, Портос? — спросил д’Артаньян. — Ведь Франсуа обратил в деньги все ваши поместья и перечислил эти деньги на ваш счёт! Вы богаты, мой друг, и можете купить десять таких Монквилей.
— Это правда! — гордо ответил Портос. — Но я ещё не решил, где я хотел бы провести остаток своих дней. Я пока не выбрал подходящего замка. Здесь в Шотландии все поместья какие-то слишком уж скромные.
— Друзья мои, — сказал Атос, — мы с Арамисом рады за вас. Вы можете наслаждаться маленьким семейным счастьем.
— Послушайте, Атос! — сказал Арамис. — Неужели за всю жизнь вы не встречали женщину, которая могла бы…
— Дорогой друг! — перебил его Атос. — Этот вопрос я и сам задавал себе, но я до сих пор не могу дать ответ на него. Иногда мне кажется, что … Впрочем, нет, я уже стар для семейной жизни.
— А вы, Арамис? — спросил д’Артаньян. — Кажется, вы собирались стать Папой Римским?
— Не в этом году, — улыбнулся Арамис. — А наш юный друг Филипп, кажется, вовсе не тяготится своей долей?
— Погодите, Арамис, не загадывайте так далеко, — ответил Атос. — Времена меняются, и люди тоже меняются.
— И мы тоже меняемся, Атос, — согласился Арамис.
— Чёрт побери, если что-то неизменное в этом вечно меняющемся мире? — спросил Портос.
— Есть, — ответил д’Артаньян. — Наша дружба. Один за всех!
— И все за одного! — воскликнули в один голос Атос, Портос и Арамис, после чего все четверо весело засмеялись, вскочили на коней и поскакали.
Но прежде, чем присоединиться к своим друзьям, Арамис подъехал к тому месту, где он видел лицо де Трабюсона. Увидев развороченный муравейник и кровавые следы, ведущие вглубь леса, он произнёс: «Чёрт! Опять ушёл!» и, пришпорив коня, легко догнал своих друзей.
Глава I. Измена
— Друзья мои! — обратился д’Артаньян к своим спутникам. — Вот уже два года прошло с того времени, когда мы приняли на себя нелёгкое решение, которое повлияет на судьбу всей Франции, а, возможно, и всей Европы. Думаете ли вы о том, в какой мере мы имели право вмешательства в историю? Могли ли мы принимать это решение? И правильное ли решение мы приняли?
— Д’Артаньян, друг мой, решение приняли только мы двое, — возразил Арамис. — Наши дорогие Атос и Портос не были с нами в той комнате, где всё решилось.
— Ошибаетесь, Арамис, — ответил д’Артаньян. — Это решение было принято всеми нами, хотя озвучили его только мы двое.
— Как же так? — удивился Арамис. — Ведь, если помните, в комнате нас было только четверо – вы, я, Людовик и Филипп! Поговорив с ними обоими, мы с вами вдвоём не совещаясь одновременно предпочли увести Филиппа и оставить Людовика!
— Мы говорили не только с ними, — возразил д’Артаньян. — Во всяком случае, я общался со всеми. В моём сердце и вы, Атос, и вы, Портос, дали мне свои ответы, и я их услышал.
— Друг мой, вы обладаете спиритическими способностями? — спросил Арамис.
— Давайте сделаем так, — улыбнулся д’Артаньян. — Я сейчас скажу, о чем шла речь между нами и Их Величествами, Филиппом и Людовиком, после этого, Арамис, наши друзья, Атос и Портос, скажут вам на ухо шепотом своё мнение в пользу нашего выбора или против него, а затем я скажу, что они вам шепнули.
— Идёт! — ответил Арамис.
— Итак, друзья мои, слушайте же! — сказал д’Артаньян. — Сначала Филипп и Людовик пытались подкупить меня всё более и более высокой должностью. Затем Филипп сказал, что он отправил в отставку Кольбера и вернёт из Бастилии Фуке. Итак, друзья, голосуйте так, как если бы от вашего мнения решалась судьба Франции, здесь и сейчас! В добрый час, господа, ваше мнение! Сообщите его Арамису!
Атос подъехал в Арамису и что-то шепнул ему на ухо, после чего это же самое сделал и Портос. Арамис улыбнулся и взглянул на д’Артаньяна, ожидая его высказывания.
— Атос сказал вам приблизительно следующее, — ответил д’Артаньян. — «Я очень сердит на Людовика за то, как он поступил с Раулем, но я должен признать, что Кольбер деятельно восстанавливает и укрепляет военную и финансовую мощь Франции, тогда как Фуке занимался лишь блеском дворцовой жизни, устраивая шикарные праздники, строя дворцы, полные роскоши, возводя крепости, чьи пушки направлены не за пределы Франции, а на её территорию, прикармливая льстецов и расходуя миллионы на своих любовниц. Для Франции я выбираю Кольбера!» Я прав?
— Скажите ему сами, Атос, — ответил Арамис с улыбкой.
— Друг мой, я не упоминал Рауля, дворцы и любовниц, — ответил Атос. — Я лишь сказал, что Фуке вооружался против Франции, тогда как Кольбер вооружает Францию, Фуке разорил казну, а Кольбер её восстанавливает, поэтому я бы выбрал Людовика.
— Прекрасно! — продолжил д’Артаньян. — Я скажу вам, что сказал Портос. Он сказал следующее: «Чёрт подери, мне жаль Филиппа! И мне стыдно, что я виновен в унижении Людовика, а ведь он, что ни говори, наш законный Король! Мы ему присягали. Я выбираю Людовика!»
— Я сказал немного не так, д’Артаньян, — сказал Портос, — но вы очень точно выразили мои чувства и моё мнение.
— Что же вы сказали, Портос? — спросил д’Артаньян.
— Я повторю вам слово в слово, что он сказал, — ответил Арамис. — Он сказал мне: «Я присягал Людовику и чертовски жалею, что поссорился с ним! Если бы можно было оставить двух Королей, я бы голосовал за такое решение, но коли уж нужен только один, пусть остаётся Людовик. Хотя чертовски жаль Филиппа!» Если бы мы заключили пари, д’Артаньян, я признал бы за собой поражение.
— Если вы так хорошо нас знаете, дорогой д’Артаньян, скажите же нам, как нам следует решить судьбу несчастного принца? — спросил Атос. — Уже два года он живёт с нами на правах почётного гостя, или, что было бы точнее, под нашей охраной и на правах высокопоставленного заключённого. Ведь не думаете же вы, что это может продолжаться вечно? Кроме того, он моложе нас. Рано или поздно он ускользнёт от нашего недрёманого ока.
— О, это нам придётся решать и очень скоро! — ответил д’Артаньян.
— Вы называете наше совместное проживание недрёманой охраной, — сказал Портос, — между тем, мы с вами отправились на этот пикник, не взяв его с собой, и поручили его охрану всего лишь слугам.
— О, не беспокойтесь! — ответил Арамис. — Базен знает своё дело и скорее допустит, чтобы его убили, чем позволит улизнуть тому, кого оставили под его охраной.
— У меня нет никаких сомнений в уме и проворности Базена, но тех помощников, которых мы наняли ему в помощь, мы знаем недостаточно хорошо, — продолжал Портос.
— Всего-то лишь два года? — возразил Атос. — Эти люди служат нам два года верой и правдой, и у нас не было ни малейшего повода усомниться в их порядочности и преданности. Джон Смолл и Бен Браун вполне надёжные ребята. Что же мы так и должны были быть всё время тюремщиками у Принца?
— Быть может, надёжнее было бы всё-таки заключить его в запираемое помещение с крепкими дверями и надежными замками? — спросил Арамис скорее самого себя, чем своих друзей.
— Запереть Принца в тюрьму? — возмутился Атос. — Даже если бы мне сказали, что Филипп совершит побег и при этом убьёт меня, я бы и в этом случае не согласился на такое варварство! Я предпочитаю погибнуть от руки Филиппа, нежели стать настоящим тюремщиком Принцу, законному сыну нашего Короля Людовика XIII и брату-близнецу нашего Короля Людовика XIV!
— Дело сделано, друзья, — сказал д’Артаньян. — Я разделяю ваши опасения! Возможно, нам не следовало доверять наёмным слугам. Но не можем же мы вечно разделять общество Филиппа! Нам многое надо было обсудить всем вчетвером, и я рад, что этот пикник состоялся.
— Напрасно мы завели этот разговор, — сказал Портос. — Но у меня не спокойно на сердце. Не доверяю я этим шотландцам!
— Джон Смолл и Бен Браун – англичане, Портос! — внёс уточнение д’Артаньян.
— Тем более! — ответил Портос и нахмурился.
— Мы, словно малые дети, рассказываем друг другу страшилки! — улыбнулся Атос. — Однако, уже смеркается! Давайте ускорим шаг!
Действительно, солнце уже коснулось горизонта, окрасив западную часть неба оранжевыми и красными тонами, небо над головой посерело, приближались сумерки. Друзья перешли на быструю рысь.
Подъезжая к Монквилю, друзья увидели зарево на востоке. Казалось, что Солнце раздвоилось, и устроило два заката. Вскоре до них донёсся и запах дыма. Друзья пришпорили коней и помчались к Монквилю галопом.
Выехав за поворот, откуда Монквиль был виден как на ладони, друзья увидели, что дом д’Артаньяна, хозяйственные постройки и конюшня объяты пламенем.
— Сюзанна! — воскликнул д’Артаньян и пришпорил коня. — Сюзанна! Мисс Кампредон!
— Агнесса! — крикнул Портос и дал шпоры своему тяжеловесному коню.
— Филипп! — прошептал Арамис и также вонзил шпоры в своего коня.
— Бедные мои друзья! — проговорил Атос, не отставая от друзей ни на шаг.
Весь Монквиль был объят пламенем. Крыша конюшни обвалилась. Как минимум, три из семи коней, которые оставались в ней, каким-то чудом выбрались из неё и, ускакав к самому краю леса, паслись, испуганно поглядывая в сторону ужасного зарева.
Навстречу друзьям вышла Агнесса Кэмпбэлл, тётушка мисс Грефтон. Её одежда была изорвана, она была испачкана в саже.
— Ангесса, вы живы! — воскликнул Портос, соскакивая с коня.
— Сюзанна! — воскликнул д’Артаньян. — Где Сюзанна?
— Она жива, — ответила Агнесса. — Её увели силой эти двое, Джон и Бен. Они убили Базена, захватили Филиппа и Сюзанну и уехали, забрав из конюшни четырех коней.
— Я найду их! — воскликнул д’Артаньян. — Я их из-под земли достану!
— Мы их найдём, друг мой, — ответил Атос.
— Скажите, Агнесса, добровольно ли с ними уехал Филипп? — спросил Арамис.
— Этого я не знаю, — ответила Агнесса. — Я спряталась за конюшней. Они думали, что я в конюшне, закрыли двери на засов, подпёрли их вилами и подожгли. Убедившись, что конюшня объята пламенем, они уехали, тогда я открыла конюшню и выпустила оставшихся коней.
— Где же Базен? — спросил Арамис.
— Он лежит у колодца, — ответила Агнесса. — Они выстрелили в него два раза.
— Базен! — воскликнул Арамис. — Базен, дорогой мой!
— Он ещё жив, — сказал Гримо, который уже давно разыскал его и пытался помочь товарищу, делая ему перевязку.
— Скажи мне, Гримо, он будет жить? — спросил Арамис, и друзья услышали, что его голос дрожит.
— Не знаю, монсеньор, — ответил Гримо.
— Простите меня, монсеньор, я не уберёг… — прошептал Базен.
— Молчи! Базен, молчи! Тебе нельзя говорить! — воскликнул Арамис. — Куда он ранен, Гримо?
— Одна пуля в руку, это пустяк, другая – в грудь, боюсь, что она задела лёгкое, — ответил Гримо.
— Гримо! Сделай для него всё, что возможно! — воскликнул Арамис.
— Этого можно было не говорить, — сказал Атос. — Гримо своё дело знает.
— Монсеньор, отпустите мне мои грехи, — прошептал Базен.
— Молчи, Базен, молчи! — сказал Арамис. — Какие у тебя могут быть грехи? Я отпускаю тебе все твои грехи, каковы бы они ни были, Базен, друг мой, дорогой мой Базен.
— Пуля в груди прошла навылет, — сказал Гримо. — Кровь изо рта не идёт. Рана в руке тоже сквозная, может быть, задета кость.
— Нужен врач! — воскликнул Арамис.
— Гримо – отличный хирург, не беспокойтесь, — ответил Атос.
— Базен, друг мой, не оставляй меня! — сказал Арамис, и друзья увидели на щеках прелата слёзы.
Полностью книгу «Д’Артаньян и Железная Маска» вы можете найти тут
Также по теме см. «Мемуары Арамиса»