Ольга Викторовна в эту ветреную дождливую тёмную ночь просыпалась несколько раз, и не от плохой погоды, от шума дождя, а от кошмарных снов. Ей приснилось, что её ученица Силина на экзамене по письменной математике вместо нужного решения на чистом листе печатными буквами вывела слова грязной склоки и ругани, потом почему-то сама Ольга Викторовна сдавала экзамен в институте, а экзаменатором была Силина. Отвечала учительница на вопросы будто и неплохо, но её ответ вызвал у Силиной издевательскую улыбку, засмеявшись во весь рот, она открыла зачётную книжку и с удовольствием поставила « неуд». Ольга Викторовна с ужасом поняла, что потеряла стипендию. Издевательский смех, переходящий в гомерический хохот не прекращался, становился всё сильнее, и от этих мощных звуков она проснулась.
Пробудившись ото сна, учительница взглянула на мобильный телефон, увидела, что будильник её мобильного телефона не работал. Новый, но не во сне кошмар охватил её, чувство страха подбросило учительницу с кровати.
Цифры на экране говорили, что время ещё есть. Часы отсчитывали время начало девятого. Хорошо, что школа в двух шагах от дома.
Вообще, за это время до экзамена она смогла бы несколько раз собраться и успела бы забежать в школу. Но у неё было ещё одно, пожалуй, главное задание на этот день.
Надо сказать, что ей сразу не повезло в этой школе. На первом в её жизни педагогическом совете её бросили в 9 «Г». Наверно, повсеместно и давно внедрилась такая позорная практика, что самые худшие классы навязывают новичкам. Ну, в конце концов, она ничего не имела бы против, если дали «Б», «В». Не нужен ей 9 «А», а сунули ей кота в мешке — «Г». А там не коты, а настоящие рыси.
Известное дело — кто отдаст хороших учеников, а себе оставит троечников? Таких альтруистов и раньше не было, теперь же в этой борьбе за выживание между учителями и акселератами ничего другого и быть не могло. Впрочем, и слово альтруист редко в разговоре промелькнёт, во всяком случае не слышала она его из уст собеседников лет пять, не меньше.
Потом ей сказали, что классных руководителей в этом классе меняли как перчатки, ежегодно. Передавали педагоги этот класс подобно эстафете. Более года ни один классный не выдерживал такой нагрузки. Один молодой историк исчез из школы, не дождавшись конца учебного года. Кто-то подсчитал, что 9 «Г» нанёс школе столько потерь, что они не идут ни в какое сравнение с потерями, нанесёнными остальными учениками школы. При подсчёте количества разбитых окон, выкрученных лампочек, повреждённых дверей педагоги и технички оперировали двузначными цифрами.
Тем временем дети подрастали, появлялись новые проблемы. Троих поставили на учёт в милиции. Еженедельно то кража, то алкоголь — и это в девятом классе. Ещё одно. На неё свалилась забота про семьи, которые считались опасными. Чуть ли не каждый день необходимо их посещать, вести беседы с родителями, а потом отчитываться о тех беседах письменно, те отчёты часто не нравились начальству, требовали переделок, и — обязательно, чтоб на компьютере. С каждой новой встречей с родителями этих недорослей становились понятными поступки её первых воспитанников.
Матушка Силиной Екатерины вообще считала Ольгу Викторовну своей подругой. Она без стеснения рассказывала про свою жизнь, сколько у неё было законных и гражданских мужей, однажды призналась, что женщиной стала в пятнадцать лет, а вдовой в шестнадцать, что жизнь её во много раз интереснее, чем у подруг, она знает вкус гашиша и марихуаны.
За первую четверть Силину не аттестовали по трём предметам — деваха не ходила в школу. Тогда директор объявил Ольге Викторовне первый выговор.
За эти полчаса, что оставались до начала экзамена, нужно было доставить Силину в школу. Два экзамена Силина кое - как выдержала. И каждый раз утром, до девяти часов Ольга Викторовна бежала на квартиру к Силиным — такой был устный приказ директора.
И вот на тебе. Третий, последний экзамен она едва не проспала. И это же её предмет, математика. Она давно поняла: чему-нибудь их научить невозможно: непростительно упущено время, как в работе с учениками, так и с родителями. Некоторые не знали самого элементарного, даже таблицы умножения. Но… Экзамены никто не отменял.
Она быстренько сполоснула лицо, спустилась с пятого этажа на первый, выбежала из подъезда, и напрямик, через чужие дворы направилась по так теперь знакомому маршруту. Сдерживая частое дыхание, поднялась на пятый этаж, нажала на черную пуговку звонка. Дверь открыла мать Катерины. На лице слёзы. В таком состоянии учительница видела женщину впервые.
Продолжение следует