Женщина взяла и позвонила старой своей свекрови. Лет тридцать не общались – со дня развода. А тут что-то кольнуло – позвони.
Казалось, что бывшая свекровь не удивилась нежданному звонку, спокойно расспрашивала о жизни.
Странное дело: затянулся разговор – прошлое вспоминали, говорили и о сегодняшнем дне:
- Знаешь, я же одна осталась. Саша, твой бывший, а мой сын, рано ушел – выпивка проклятая. Никого рядом, нет ни детей, ни внуков. Не думала, что такая старость будет. Я не жалуюсь. Пенсии хватает, чтобы питаться и за квартиру платить. Ноги у меня болят, раньше лекарственные травы собирала, а сейчас не могу.
Печальные тихие речи, и нет в сердце зла.
«Зачем позвонила»? – удивлялась себе женщина. Номер записан в старой записной книжке, почти стерся. Наверное, бросился в глаза.
Дня два свекровь из ума не шла, думала и думала: «Старушка совсем, состарилась из-за горя, ничего хорошего в жизни не видела».
А еще думала, что не обозлилась она, никого не обвиняет, живет потихоньку, не ропщет.
На третий день перевела ей пять тысяч на лекарство. Позвонила, чтобы предупредить.
Свекровь заплакала: «Доченька ты. Всегда доченькой тебя считала, любила и люблю тебя. Спасибо, что заботишься, светлый лучик ты».
И получилось так, что каждый месяц – с зарплаты – переводила по пять тысяч.
Новый муж ничего не знал. Не было у него привычки нос совать в семейный бюджет – всем жена распоряжалась. И дети ничего не знали, никто не знал.
К матери родной зашла, чай пили, и женщина сказала: «Помнишь? Сегодня день рождения бывшей твоей сватьи».
Мать ответила: «Бог с ней, злилась на нее, что сына от пьянки не уберегла. Ты из-за них столько горя нахлебалась. И думать об этом не могу. Интересно, жива она или уже померла»?
Дочь промолчала, не станешь же рассказывать, что сегодня утром поздравляла больную старую женщину. И не расскажешь, что деньги по пять тысяч переводит.
Маму нельзя тревожить, вряд ли поймет такое движение души. Разозлится еще и скажет: «О матери родной не думаешь, а о чужом человеке заботишься. Ты эти деньги могла бы на детей потратить. Чужая она тебе, чужая».
Обидится и плакать будет, может, перестанет разговаривать. В дальнейшем скажешь, например, что не купила себе дорогие сапоги, потому что денег жалко, а мама тут же возразит: «На чужих людей хватает у тебя, ничего не жалко – для чужих, а себе жалеешь, о матери родной не думаешь».
И рухнет тогда спокойная жизнь, прорастет у матери обида, появится тягучее подозрение, в глазах холод.
Нет, молчать надо.
Где-то далеко лежит пожилая женщина на диване, у нее ноги болят, и нет ни одной светлой странички в жизни.
Сын, не оправдавший надежд, - тяжелая ноша. Горькие воспоминания дышать мешают.
И раз в месяц придут деньги от бывшей невестки, и светло на душе: нужна, еще кому-то, нужна. И напрягает память, чтобы вспомнить черты ее лица, но бессильна память, все растеряла, и фотографий не осталось – сдул ветер времени.