Анатолий Гринь
Сложно объяснить поведение человека в воздухе, когда он отступает
от задания на полет. До наших дней дошло много сведений о событиях огромной ценности в авиации: Макс Иммельман, Петр Нестеров, Константин Арцеулов, Валерий Чкалов, наш современник Виктор Пугачев мастерски подтвердившие точные аэродинамические расчеты своими полетами на практике. Кому-то хочется примерить на себя славу непревзойденных асов, и появляются известия о безрассудном лихачестве в воздухе. Кто-то устраивает шоу по согласованию с властями с целью заработать демонстрацией своего мастерства перед публикой, у кого-то возникает желание покуражиться, кто-то идет на «подвиг», чтобы удовлетворить свое честолюбие. Много случаев пролета под мостами, и не один Чкалов автор таких полетов. Под тем же мостом при съемках фильма о Чкалове, молодой летчик Евгений Борисенко на самолете Ш-2 повторил пролет шесть раз по просьбе оператора. Но, как говорят об этом случае документы: Чкалов никогда под мостом не летал. И мнение об этом поступке летчика сложилось в народе после выхода фильма о Чкалове. Чкалов разбил самолет при пролете под проводами, за что отсидел в брянской тюрьме всего 19
суток, но бы уволен из Военно-Воздушных Сил РККА. Это единственный документ, который мне знаком из книги О. Э. Чкаловой. Хотя Георгий Байдуков в своей книге «Командарм крылатых» подтверждает случай пролета под Троицким мостом. Не могу не привести высказывания о Чкалове, слова начальника Серпуховской школы Астахова: «Я бы хотел летать так, как Чкалов, но таких людей, как он, мало… Единицы.
Конечно это талант!... Но на них ставку делать нельзя! Нам нужен
массовый тип летного состава, которые будут готовить школы, и
именно эти летчики защитят страну от любого противника. А мастера
подобные Чкалову нужны для движения вперед! В авиации будущего
возникнут тысячи загадок, которые расшифруют такие пилоты, как
Чкалов. Эту категорию нужно искать и оберегать».
В средине восьмидесятых в передаче о Чкалове меня поразило
письмо Чкалова в Наркомат, которое зачитал актер Михаил Ульянов.
Письмо о подготовке летного состава было написано грамотно и смело. И великий актер, умеющий передать мужество и твердость характера, посмотрел на меня с экрана телевизора и заявил: «Это написал человек в 26 неполных лет — сопляк по нынешним меркам!» У меня мороз пробежал по коже.
Такие полеты выполнялись не только на маневренных самолетах, но
и на RB-47 капитан ВВС США пролетел под подвесным мостом на озере Мичиган в 1959 году, и спасли его от трибунала лишь былые заслуги в Корее.
В первые на истребителе МиГ-17 Валентин Привалов пролетел под
мостом через Обь в Новосибирске в 1965 году. И когда в беседе был
поставлен вопрос о риске, ответил: «Знал, что никакого риска нет. Более того имея бы разрешение на полет, мог выполнить петлю вокруг моста.
Легко сделал бы. Честно сказать, даже жалею, что сразу не решился. Как говорится семь бед — один ответ». — «Ну вы даете». — «В том-то и
незадача, что не дал! Упустил шанс». И спасло его от суда само
командование, срочно отправив на учебу.
А я сам знаком с пилотом, который в 2021 году пролетел под мостом
через Волгу в Ульяновске. «А что здесь удивительного — там же
пароходы проходят!» При работе на АХР полеты под проводами рядовой случай — много личных съемок, которые есть в интернете. Это работа.
В странах, где много сельхозработ, такие полеты не вызывают
особенного восторга и оцениваются, как самые рядовые.
Многим не понять, зачем эти выходки. Сейчас, сидя в машине, не
обращая внимания на пейзажи, вспоминаю, как сам позволял подобное.
Сознавая, что за этим неминуемо последует наказание.
Предварительная подготовка. Галина Олеговна Смагина, наш
инструктор, доводит до каждого задание, и мы записываем свои
упражнения в рабочие книжки. Объясняет методику выполнения и
возможные ошибки. Летаем в зону, каждый по своему упражнению, на слетанность и под шторкой. Заходит наш командир звена, Манжос,
мужчина среднего роста, коренастый, около сорока лет. Мне всегда
казалось, что он полная копия Юрия Гарнаева, даже черты лица те же.
Все встали.
— 621-й, подойди-ка сюда.
Наш инструктор удивленно посмотрела на меня, на него. А у меня в
голове: «Значит не обошлось». После посадки я ему доложил, что в зоне малость перебрал высоты.
— Ты мне что доложил, дорогой? — спрашивает, когда мы вышли из
методического класса. — Малость, говоришь? Это сколько?
Когда я занял зону, высота уже была 5000 метров. Короче, с высоты
9000 метров земля смотрится немного не так, как привыкают видеть ее курсанты, выполняя пилотаж на высоте 5000 метров. На этой высоте мне приходилось бывать, при разведке погоды и облете матчасти с подполковником Брыновым. В какой-то момент я рассмотрел полосу и наш городок. Дымка осталась внизу и видимость была исключительной.
Конечно, я не долго там был, сразу перевел самолет на снижение и на
высоте около 7000 метров увидел двухдвигательный Ил-28 ниже, слева следующий тем же курсом. Сыграл азарт охотника, и я решил подойти ближе. Но когда я зашел с хвоста, рассчитывая обойти его справа, увидел в 50 метрах от себя Ан-24 и белые шторки на иллюминаторах салона.
Маневр выполнялся со снижением, и обогнав его я был уже намного
ниже, и с тем же левым разворотом под носом пересек ему курс и
вернулся в свою зону. Ушел я недалеко, местность уже знал хорошо. И со спокойной совестью доложил:
— 621, в зоне самолет выше меня.
Естественно я озадачил РП и он переспросил:
— 621, какой тип, с каким курсом следует?
Я в том же левом развороте, в центре зоны, уже на высоте 5000
метров, глянув на Ук-3, что-то посчитал, прикинул:
— С курсом 300-330. Ил-28!
— Он ушел?
— Да, я его уже не вижу.
— 621, запроси «Прибой».
Перехожу на четвертую кнопку, запрашиваю «Прибой» — получаю
подтверждение, что я в своей зоне. И сейчас в красках я все пересказал
своему командиру звена.
— Лихо! — соглашается со мной командир. — Ты знаешь, что здесь?
Над Юхновом столкнулись Ил-14 и Ан-12.
— На какой высоте? — интересно!
Что-то немного до нас довели: случай произошел совсем недавно. Но как-то непонятно, и я вопросительно смотрю на командира.
— Ил-14 Аэрофлота с пассажирами— это высота 2-3000, а что на этой высоте делал Ан-12?
— Я для информации сказал, — говорит мне командир. — Не
уклоняйся от ответа. Как это ты немного в высоте ошибся?
Я краснею. Я никогда не умел врать. И краснел даже тогда, когда
был абсолютно невиновен, краснел потому что меня могли
заподозрить.
— Увлекся! — пытаюсь оправдать себя. — Я там долго не был. Сразу
вниз, а здесь самолет.
— Так! Какой самолет? — допытывается командир, — Ил-28 здесь
близко нет, а трасса недалеко от этой зоны.
Я все пытаюсь уклониться. «Может какой-нибудь перелетный?» Но
чувствую говорить этого не надо, командир не зря отозвал меня в
сторону.
— Вот так, дорогой! — просто ест меня глазами. — Не городи
огород! Лента пока у меня. Так кого ты там видел?
Вижу командир меня прикрыть хочет.
— Ан-24!
— Покрасовался?
— Нет, я с хвоста под ним прошел.
— Надо думать, он тебя не видел, — и здесь же высказывает свое
решение. — Сейчас я твоему инструктору скажу, чтобы она тебя не
планировала. Придется посидеть.
— Я рассчитывал полетать сверх программы, — сообщаю командиру.
— Ты по программе от всех далеко оторвался, — раскрывает передо
мной карты. — Посидишь, подумаешь, в наряды походишь, инструкцию летчику подучишь! — говорит совсем не то, что хотел бы слышать. — И еще: пока об этом молчок. Если звонка не будет — можешь считать: тебе повезло.
Немного радости полета и куча неприятностей. Командир
добавляет:
— Ан-12 солдат перевозил. Он не герметичный, поэтому и шел на
высоте 3000, — и продолжает высказывать подробности. — И надо же!
кое-кто из местных проявили исключительное мародерство.
Здесь меня всего покоробило. Командир помолчал и командует:
— Иди, Орел! учись. Доложи инструктору, что я тебя назавтра
отстранил. Я сам все объясню.
— Есть! — а в голове: если звонка не будет...
Возвращаюсь, Галина Олеговна объясняет что-то из упражнения и,
чтобы не отвлекаться, молча кивнула: «Садись».
Пришлось наряд вне очереди отстоять, в столовой четыре ведра
картошки перечистить, по переживать. Когда не у тумбочки с повязкой, сижу на предварительной вместе со всеми. Инструктор, как и всех что то спрашивает, я отвечаю. Неделя проходит. Галина Олеговна обращается ко мне:
— Рассказывай, что успел прочитать в Инструкции летчику о
поведении самолета при выполнении петли.
Я пересказываю давно заученное, инструктор поправляет и в конце
занятия, самому последнему, говорит:
— Завтра у тебя три заправки, — смотрит в свою распланированную
карту. — Первая заправка: мы с тобой в зону, вторая с Тарарыковым.
Третья с тобой на слетанность: ты с командиром звена, я с Куликовым.
Потом сам в зону.
И назавтра мне командир звена, наблюдая за моими потугами,
показал как можно держаться в строю. Я невольно хотел вытянуть руки: оттолкнуть законцовку крыла инструктора, отодвинуться, прижаться к правому борту. В какой-то момент Галина Олеговна повернула в нашу
сторону голову и я поднял руки, показывая, что не я держу ручку
управления. Я чувствовал мелкие движения педалей и РУД, как живой в
левой руке. Мне казалось, что командир издевается надо мной:
законцовка спарки находилась у меня перед лицом и если бы не
остекление можно было дотянуться рукой. Это был не первый полет в
паре. На МиГах мы уже летали самостоятельно на слетанность, но все
равно я находился в сильном напряжении — ведущий выполнял
достаточно энергичные маневры. Это продолжалось минут пять. В
какой-то момент я глянул в сторону хвоста: законцовка нашего крыла
находилась под стабилизатором ведущего. Удивительно! Я испытывал
и тревогу, и страсть полета — у меня невольно вырывалось: «Ух-х-х!»
Но страхи забылись быстро, и я в конце программы, при следовании
в зону на высоте 900 метров не убирая оборотов, разогнал скорость
1000 км/час. Самолет плотно сидел в воздухе, не было заметно каких-то
явлений кренения или стремление на ручке к пикированию. При росте
скорости возрастало давление на ручку управления на кабрирование,
усиливался шум за бортом и проявлялась небольшая дрожь. Впереди,
немного слева населенный пункт пилотажной зоны и я отпустил ручку,
прибрал обороты, и в таком режиме практически сразу выскочил в
боевом развороте на высоту 5000 метров. Возможно 1000 не было, но
скорость уже не нарастала. Я знал, что может начаться «валежка»,
самолет распарывал воздух — ощущение, как будто тянешь плуг при
пахоте. Правда, ума хватило в такой восходящей спирали
контролировать скорость и вовремя установить необходимые обороты.
Были звонки. Даже на высоте 900 метров с земли наблюдали что-то
ужасное. Я не мог этого представить. И здесь уже командование решало: скрыть ли этот случай или поставить на вид. Но поставить этот случай на обсуждение, значит меня уволить. И у меня опять был разговор с командиром звена, и на этот раз очень серьезный — до выпуска оставалось совсем немного и случай спустили на тормозах. Но некоторые командиры на меня поглядывали с усмешкой: «Хулиган!»
Через два года я вернулся в Воротынск с Свидетельством пилота
Гражданской авиации в кармане. Очень хотелось увидеть знакомое и на всю жизнь родное — здесь готовили летчиков и, как я сейчас помню, готовили очень неплохо. Я был молод и, возможно, поэтому
впечатления остались сильными? Наш городок не изменился, все на
своих местах: и наша двухэтажная казарма, и УЛО, и здание штаба,
стадион и клуб.
Время обеденное. Лето. Тихая , солнечная погода. У казармы толкутся
курсанты, готовятся к построению в столовую. Я стою в гражданке,
смотрю на них с завистью: какие они молодые, в новой красивой форме.
Но погоны те же!
Подошел мой командир звена, Манжос. Обменялись рукопожатиями,
новостями. Рядом с курсантами он со мной говорит, как с равным.
— Видал? Какие петухи! — смеется командир.
Было очень заметно: он счастлив тем, что имеет прямое отношение
к этим «петухам». Я смотрел на этих пацанов и мне казалось, что мы в
свое время были гораздо взрослее этих ребят. По правде сказать, они
были действительно моложе, они пропустили очень интересное: они не летали на Яках! Но это был лишь один год.
Всего два года прошло с тех пор, когда на мне были те же погоны, а
какие они юнцы — старшеклассники! Что у них впереди?
— Куда они после выпуска?
— Так же, как и вы, — вздохнул командир, — по училищам!
Приятно было вспомнить. На МиГ-17 в Воротынске летали до конца
семидесятых.
В Кировоградской ШВЛП встретил Галину Олеговну, своего
инструктора — переучивалась на Як-40. Позже с волнением посмотрел
фильм о ней: пилот-инструктор Ту-134 Перьмского ЛО. Встречал своего однокашника по Краснокутскому летному училищу — она вводила его в строй командиром ВС Ту-134. Позже работала на кафедре авиационного техникума.
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/shalosti-i-gluposti-prodoljenie-65006fd51ffae97a0ac1a633