В мире, полном ненависти, нужно уметь надеяться.
В мире полном зла, нужно уметь прощать.
В мире, полном отчаяния, нужно уметь мечтать.
В мире, полном сомнений, нужно уметь верить.
Майкл Джексон
В классе ещё не было ни Киры, ни Феликса. Макс плюхнулся за парту.
- Вольский! - Вкрадчиво окликнула его Лиля. - Как тебе кино с Покемонихой в главной роли? Крутая порнозвезда из неё получилась! Я даже не ожидала.
- Замолчи. - Ровно сказал он, и сам удивился собственному спокойствию.
- А что такое? Жаль, конечно, что в нашем споре с Феликсом победила не я. Его ролик уже набрал больше просмотров, чем мой. Из тебя, Додик, увы, вышел кринжовый актёр. Впрочем, было бы чему удивляться.
- Меня зовут Максим. - Он встал и впервые подошёл к Лиле почти вплотную. - Максим. Поняла?
Что-то такое было в его голосе, что девочка попятилась.
- Говори, что за спор. - Он смотрел на Лилю прямо и холодно.
Ей стало не по себе, но она, быстро взяв себя в руки, лишь презрительно хмыкнула и отвернулась.
- Они с Феликсом поспорили, чей ролик, про тебя или про Минину, наберёт больше просмотров за сутки. - Объяснила Лилина соседка по парте. - Феликс уже выиграл.
- Это было нечестно. - Лиля поморщилась. - Я же Вольского не раздевала.
- Просто ты слишком поспешила! - Раздался весёлый голос от двери. - А я довёл дело до конца.
Максим вскочил. Глядя на довольную улыбку Феликса, он почувствовал, как внутри закипает что-то, что даже ненавистью назвать сложно. Наверное, этому сплаву боли, отчаяния и бессильного сожаления от того, что уже ничего не исправить, ещё не придумали определения...
Он бросился молча. Никто не ожидал, а потому все замерли, не в силах поверить в то, что тихий, железно спокойный Додик способен на такое.
- Вы что, с ума сошли?!
Удивлённый голос Киры остановил его кулак в миллиметре от лица Феликса.
- Макс!
На её лице не было написано ничего, кроме этого самого удивления, и Максим растерялся. Растерялся настолько, что лишь произнёс хрипло.
- Я звонил тебе...
- Мать телефон отобрала. - Кира независимо оглядела одноклассников и усмехнулась. - Наказала. Вот. Только перед входом в школу вернула.
Всё встало на свои места. И от этого сделалось гораздо страшнее. Она ведь даже не знает, что произошло, пока её выключенный смартфон мирно лежал в сумке матери.
- Не включай, Кир. - Так же хрипло попросил он. Голос почему-то не слушался. - Пожалуйста, не надо.
- Ты сдурел, Вольский? - Кира бросила сумку на стул. Феликс уже поднялся с пола и недовольно отряхивал одежду. - Я сама разберусь, что мне делать.
Класс молчал. Смотрели с напряжённым любопытством, ожидая очередного развлечения. В глазах некоторых застыло что-то похожее на сожаление, но лишь похожее, потому что предвкушение взрыва эмоций жертвы перевешивало все другие чувства.
Девочка уже начала понимать, что происходит что-то не то, и, закусив губу, ждала пока включится телефон. Феликс с независимым видом доставал из сумки учебник, Макс стоял, опустив голову и сжав кулаки.
Кира смотрела молча. Щёки её полыхнули алым, потом кровь отхлынула, словно невидимый художник одним движением стёр с лица все краски. Девочка зажала рот ладонью и опрометью бросилась из класса, едва не сбив с ног Викторию Дмитриевну.
- Минина! Ты куда?!
Максим метнулся к двери, но вдруг резко развернулся, и подбежав к парте Феликса, ударил сильно и коротко.
- Скотина!
- Вольский!!! - Виктория Дмитриевна задохнулась от возмущения. - Что ты себе позволяешь?!!
Но Максим уже не слышал. Ещё несколько минут он потратил на то, чтобы, преодолев неловкость, попытаться найти Киру в женском туалете, и целых семь на спор с охранником на входе.
"Теперь точно исключат". - Подумал он, выскочив на улицу. - "Ну и пусть!"
Киры нигде поблизости не было. Максим помчался в парк. Задыхаясь, осмотрел все уголки. Присел на ту самую скамейку, где они сидели с Кирой, и задумался. Домой она не пойдёт. Он никогда не пошёл бы. Туда, где много людей, тоже. В такие моменты не хочется никого видеть. И тут Макс вспомнил про недострой.
Однажды, когда они ещё вместе спасались от тупых шуточек своих одноклассников, Кира показала ему этот дом. Построенный когда-то десятиэтажный остов из-за проблем с документами остался стоять на краю города памятником безалаберности застройщика и доверчивости дольщиков.
- Здесь хорошо в дождь. - Сказала она. - Когда уже сил нет таскаться по улице, а домой идти не хочется ещё больше. И, главное, никого никогда не бывает. Бомжей, потому что холодно, а нормальных людей, потому что им просто нечего здесь делать...
* * * * *
Она стояла между пятым и шестым этажом на узкой кромке плиты, прижавшись спиной к бетонному блоку и с ужасом смотрела вниз.
- Кир, не делай этого.
- Уйди, Макс. Пожалуйста, уйди.
- Кира, послушай. Забей на него. Скоро все забудут про это.
- Скоро?! Скоро?! Ничего не было, Макс! Понимаешь, ничего не было! А все уверены, что было!
- Пусть не было, Кира. Только уйди оттуда, пожалуйста.
- Не пусть, Макс. Ты не понимаешь. Если даже ты не веришь мне, то что говорить о других.
- Я верю, верю! Кира, прошу тебя, уйди оттуда.
Но девочка больше не сказала ни слова. Максим чувствовал, что ещё немного и она шагнёт вниз.
- Ты так не разобьёшься. - Тихо заговорил он. - Только покалечишься. Надо на десятый. Тогда точно.
- Я высоты боюсь. - Вдруг прошептала Кира. - Даже здесь страшно.
Он медленно подошёл к ней и встал рядом. Макс не боялся высоты, но стоять на узкой кромке, зная, что тебе предстоит шагнуть вниз, действительно, было жутко.
- Макс, правда, ничего не было. - Голос Киры звучал безжизненно. - Феликс, он говорил, что хочет дружить, что надоели эти бессмысленные ссоры, что можно будет общаться всем вместе, нормально. Надо только, чтобы пока все в классе привыкли, что я и он, мы вместе теперь.
Она замолчала и подняла глаза к серому осеннему небу. Потом так же бесцветно продолжила.
- Мы просто упали в бассейн у него во дворе. Знаешь, у него большой дом, и двор тоже. Теперь я понимаю, что он это специально подстроил, а тогда удивилась, что уже почти зима, а там вода. Феликс ещё пошутил, что они семья моржей. А потом оступился. И меня потянул за собой.
Они стояли, прижавшись спинами к холодному бетону. Кира говорила, Максим слушал.
- У меня всё было мокрое насквозь, даже трусы. - Продолжала она.
Несмотря на холод, Макс почувствовал, что ему становится жарко. А губы Киры, напротив, словно заледенели.
- Феликс сказал, что у них в прачечной есть сушильная машина, а пока мне нужно переодеться, и дал свои вещи. Его даже в комнате не было...
Его не было, а камеры были. А сделать нарезку и наложить звук - дело техники. Макс всё это понимал. Зная изощрённую фантазию своих мучителей, он ничуть не сомневался в словах Киры.
- Если ты прыгнешь сейчас, значит, они победили. - Он старался, чтобы голос звучал уверенно и спокойно. - Дашь им повод для очередного ролика и стёба над нами в сети. Твой поступок ничему их не научит, и они никогда не пожалеют о том, что сделали...
Кира слушала, и её безжизненность отступала на второй план, уступая место нервной дрожи. Максим осторожно взял холодные пальцы девочки в свои.
- Идём. Только осторожно. Давай пойдём потихоньку. Ты впереди, а я буду страховать тебя.
Разумней было идти первым и вести её за собой, но Макс боялся отвернуться от Киры хоть на минуту, и потерять тот контакт, который снова возник между ними.
- У меня ноги дрожат. - Призналась девочка.
- Не бойся, я с тобой. - Прошептал он. - Идём.
Они осторожно, по шагу, двинулись по этой проклятой кромке. Шагов было совсем немного, но на последнем, когда уже оставалось лишь завернуть за край блока, Кира вдруг пошатнулась. Испугавшись за девочку, Макс с силой подтолкнул её в нужном направлении, а сам, не удержавшись, рухнул в мокрую осеннюю пустоту...
* * * * *
Анатолий Фёдорович Натаров уже собирался домой, когда в вестибюле у выхода его окликнула старшая медсестра.
- Анатолий Фёдорович, к нам по скорой парнишку везут. С недостроя упал.
Натаров покачал головой. Ох уж, эти подростки! Ох уж, эти недострои. Ещё в его собственном детстве пацаны обожали лазить по стройкам. Сейчас уже и дети совсем другие, а какие-то вещи до сих пор остаются неизменными.
- Что ж, принимайте. Если что, звоните.
- Анатолий Фёдорович, сегодня Смирнов дежурит. Судя по звонку, случай тяжёлый, а у него опыта всего ничего.
Заведующий отделением остановился. Она права. Смирнов в отделении недавно совсем, и если возникнут проблемы, может не справиться.
- Лет мальчику сколько?
- Пятнадцать, кажется. - Глянула в записи медсестра. - Да точно, Вольский Максим, пятнадцать лет. Скорую девочка вызвала, подружка, наверное.
- Как вы сказали? - Анатолий Фёдорович развернулся к женщине. - Вольский? Максим?
Женщина кивнула, с удивлением глядя на всегда спокойного и сдержанного Натарова.
- Приму пациента сам. - Коротко бросил он. - Вызывайте анестезиолога, готовьте третью операционную!
Когда привезли Максима, он ещё раз убедился, что божий промысл - вещь удивительная и непредсказуемая, и подобные совпадения в жизни - не редкость.
- Анатолий Фёдорович, там переломы и разрывы внутренних органов.
- Разберёмся. - Бросил Натаров и прошептал. - Ты держись, Максимка. Теперь моё время долг отдать. А ты, главное, держись...
Максим открыл глаза и сначала не мог понять, где он, и как оказался в этом странном месте. Мальчик пошевелился и застонал. Ему показалось, что мышцы совсем затекли, и он попытался избавиться от этого состояния.
- Тише. Тише. - Ласково успокоила его какая-то женщина. - Открыл глазки, дорогой. Вот и славно. Ты просыпайся, а я сейчас Анатолия Фёдоровича позову.
К кровати Макса быстрым шагом подошёл человек, которого мальчик уже где-то видел.
- Привет, Максим. Как ты себя чувствуешь? Не узнал меня?
Голос показался ему знакомым, но общая картинка в голове Макса никак не складывалась.
- Ничего, юноша, всё хорошо будет.
"Юноша"...
- Вы в школу приходили. - Разлепил пересохшие губы Максим.
- Точно! - Обрадовался Натаров. - Всё, герой, теперь на поправку пойдёшь. Это я тебе гарантирую. Помнишь, что случилось?
Мальчик с трудом кивнул.
- А Кира?
- Кира, это та барышня, которая каждый день ревела здесь у тебя под дверью? - Хитро прищурившись, поинтересовался врач.
- Ревела? - Максим недоверчиво смотрел на Анатолия Фёдоровича. - Из-за меня?
- Думал, озеро наплачет. - Заговорщически шепнул Натаров. - Только ты меня не выдавай. Я тебе ничего не говорил.
- А папа?
- И с папой твоим разговор был. Его, заодно, наш невролог посмотрел и новую схему лечения прописал. Тут к тебе, брат, целая делегация рвалась. И мама, и папа, и друзья из школы.
- Друзья? У меня?
Про маму Макс даже не понял сначала. Привык уже, что нет её в их с отцом теперешней жизни. Значит, приехала. Он устало закрыл глаза.
- Так. Утомил я тебя информацией. Рано тебе пока такие нагрузки давать. Отдыхай, Максим. Но завтра могу кого-то одного к тебе пустить. Кого хотел увидеть?
- Отца. И Киру. - Макс осёкся.
- Ладно. - Улыбнулся Натаров. - Посмотрим на твоё самочувствие.
* * * * *
Они держались за руки улыбались и молчали.
- Меня скоро выгонят. - Тихо сказала Кира. - Анатолий Фёдорович не разрешит долго. Он шесть часов тебя оперировал. Говорят, что вытащил с того света. А там ещё папа и мама твои ждут.
- Я попрошу не выгонять. - Максим погладил её пальцы. - Тёплые... Не как тогда.
- Макс, ты сердишься на меня?
- Нет. Как в школе?
- Нормально. Моя мать пригрозила родителям Феликса, что это дело так не оставит. А она такая. Даже до президента дойти может.
- Она знает?
- Все знают. Сначала мне было очень стыдно. Но потом психолог всё объяснил. Сейчас легче. Родителей Феликса вызывали в школу и в полицию. Лиля говорит, что теперь они собираются из города уезжать из-за всей этой истории.
- Лиля... - Максим поморщился.
- Она притихла сейчас. Макс, знаешь, что?
- Что?
- Мне кажется, что ты ей нравишься. Очень. Поэтому она так злилась.
- А ты?
- Что я?
- Тебе я совсем не нравлюсь? Ты ничего не говоришь мне, Кира.
Кира встала и подошла к окну. Макс с замиранием сердца ждал её ответа. Но она молчала. Он не выдержал первым.
- Опять будешь говорить, что в нашей грусти виновата осень?
- Осень давно прошла, Максим. В нашей грусти виноваты только мы сами. Но я не хочу, чтобы мы с тобой грустили. Я хочу, чтобы мы были счастливы. Оба. Вместе.
Она подошла, наклонилась, легко коснулась губами его щеки и выбежала из палаты.
Макс лежал и улыбался, думая, о том, что человек, оказывается, может быть очень счастливым даже тогда, когда у него переломаны кости. И самая тяжёлая ситуация не в состоянии помешать этому счастью, потому что оно зависит от нас точно так же, как и наша собственная грусть. А быть виноватым в собственном счастье, согласитесь, намного приятнее.
--------------------------------------------------------------------------------------Начало истории