В первый же день нашего светлогорского отпуска мы собирались поехать на Куршскую косу, специально даже в вечер по приезду сходили и сфотографировали расписание автобусов на остановке у дома. Мы поднялись, когда сквозь незашторенную балконную дверь начало светить солнце. За окнами увидели красные домики с черепичными крышами, утопающие в зелени. Пора было собираться в путь.
Выйдя из дома загодя, мы успели немного пройтись по берегу озера. По воде плавали утки и чайки, над дорожкой плотной зелёной стеной стоял сосновый лес. Неужели никто не гуляет в таком роскошном лесу? — удивлялся Андрей, не разглядевший сперва тропинок на карте в смартфоне... Но заниматься разведкой времени не было. Изучение озера было оставлено на потом — пора было на автобус.
Но планам на путешествие на косу в тот день не суждено было сбыться. Автобус не пришёл. Не слишком расстроившись, мы быстренько поменяли планы и сели в следующий подошедший автобус — на Пионерский курорт.
От вокзала мы прямиком отправились к морю. Городок оказался симпатичным, но вполне себе обычным, современным — старинных домиков нам в пути через Пионерский не повстречалось.
А на пляже царила красота! В солнечном свете море оказалось ещё было просто прекрасно. Нам предстояла счастливая возможность любоваться этим зрелищем в ближайшие солнечные дни: широкая полоса пляжа с почти белым песком, прибой — то коричнево-лиловый, то сиреневый от отражающегося в мокром песке неба.. И море — сине-зелёное, в белых полосах пенных гребешков.
Море накатывало на берег затейливыми вуалями из кружевной пены, отступало, и опять накатывало. А в полосе прибоя «по колено в воде» стояли трогательные чайки. Маленькие, белоснежные, с красными лапами и клювами. Иногда они смешно бегали, вспугнутые очередной сильной волной, или взлетали с криками и кружились в синем небе белыми лоскутками. Кто-то кормил чаек, подбрасывая в воздух хлеб и создавая в пространстве над собой громогласную птичью суету. Кто-то гулял с собаками — и какое же им было раздолье на это весёлом побережье! Смешной терьер носился у прибоя, мочил бороду в солёной воде…
Кто-то упорно рыл песок в поисках янтаря, выгрызая в поверхности мокрого песка глубокие ямы и бороды. Лена в азарте тоже немного порыла — найденной в лесочке у пляжа палкой.
Но быстро это занятие бросила. Зато потом гуляя вдоль пляжа, нашла у полосы прибоя местечко, куда волны выносили маленькие сверкающие на солнце осколки. Они были жёлтые, оранжевые, красные, и горели на мокром песке яркими огонёчками. И Лена радостно погрузилась в бесполезное, в общем-то, но очень азартное собирательство — в компании пары-тройки таких же согбенных, носом в песок, дамочек. И наскребла маленький пакетик янтарной крошки.
И когда Лене надоело бродить у прибоя в поисках янтаря, мы устроились у ограждения пляжа перекусить купленными по пути вкусяшками, наслаждаясь солнцем и шумом моря.
Мы поднялись с пляжа по колоритной улочке, на которой нашлись и старые домики бывшего Нойкурена и стильные современные стилизации. Но, главное — мы нашли начало лесной тропинки, ведущей к местной достопримечательности — Камню лжи.
До камня ведёт тропинка прямо от вокзала вдоль рельсов в сторону Светлогорска. Но мы так далеко возвращаться не стали — нашли сокращёнку через глубокий тёмный овраг и вышли на симпатичную дорожку по краю леса. Камень совсем не далеко — минут 15 приятной прогулки, и по левую руку, немного в низинке будет широкая поляна с лавочкой.
«Камень лжи» («Luegerstein») упоминается в «Сказаниях прусской земли Самбии», изданных в 1863 году, в связанной с ним легендой.
Однажды молодой рыбак из Нойкурена перед отправкой в море пришёл к этому камню со своей невестой. Они поклялись во взаимной верности друг другу возле камня, части которого никогда не сойдутся. Долго плавал рыбак и вернулся домой с хорошим уловом. Продав рыбу, решил устроить свадьбу. Они вновь пришли к камню. Когда девушка вошла в расщелину камня, с небес ударила молния, и части его сошлись, раздавив её. Из этого следует, что девушка не хранила верность.
Вот поэтому этот камень и получил своё название, и считается, что между двумя расколотыми его частями не сможет пройти лжец.
Осмотрев камень и совершив ритуал проверки на честность, можно приступать к поиску геокэшерского тайника.
Спустившись от камня вниз к затерянной в зарослях к речке, в дупле большого замшелого дерева, мы отыскали заветный клад.
Обменявшись призами, мы вернулись на милую полянку, рядом с камнем, где устроили обед, любуясь солнечными бликами в красочном лесу.
И пошли мы дальше солнечным лесом, совсем ещё зелёным по направлению к Светлогорску. Домой мы решили вернуться пешком.
Скоро открылась просторная поляна с берёзами и перепадом высот, живо напомнившая наш Барсуковский карьер. На склоне красовалась россыпь выброшенных кем-то яблок. Лена подобрала одно. Красивое, с ярким красным бочком — на вкус оно оказалось сладким словно груша…
Мы вышли на дорогу, прошли в туннеле под аркой моста. Пейзажи, заросшие травами, крутые склоны по бокам дороги — снова напоминали наши широты, наши давние путешествия вдоль осенней железной дороги в Козловой засеке… Сейчас наш путь лежал в Светлогорск. Но пока мы шагали по полям, заросшим высоким золотарником. И в конце концов перелезли через забор, ограждавший трассу, и ссыпались с него с противоположной стороны. Нашли грунтовку, ведущую к уже показавшимся вдали домам. Шли мимо чьих-то заборов, огородов, осыпающихся яблонь и алычи — медово-жёлтый ковёр полупрозрачных ягодок-бусин на траве… Потом по улице Капитанской мы вышли на асфальтовую дорогу. Вдали, за стройкой, где возводили стоявшие пугающе близко друг к другу цветастые дома, виднелся город.
Симпатичная дорожка повела нас через парк, под горку. Он был скорее лесом, этот парк, нетронутой зоной природы, через которую проложили асфальтовую дорогу — и оттого был ещё милее… Осень, вовсю бушевавшая в Туле, здесь только-только начинала прикасаться к кронам деревьев, и над нами был лиственный свод, в котором под шелест лёгкого ветра переливалась симфония из радостной зелени с жёлтыми нотками. Под горку шагалось легко и радостно, и вскоре в просвете меж деревьев засинело море. Это всё ещё было непривычно — сразу за лесом, без открытых пространств побережья… Переход из стихии в стихию, словно замечательный монтаж! И вот уже шум деревьев перекрыл нарастающий рокот прибоя…
Мы спустились по лестнице на побережье — аккурат к бульдозеру с самосвалом. Тут строили продолжение светлогорского променада. Из песка у белопенного прибоя картинно торчали сваи. А справа — простиралось свободное от стройки, свай и бетона море.
Камни крупногалечного пляжа лизал прибой. Смоченные водой, они делались рыжими, бурыми и кирпичными, а море в белоснежных полосах пены сияло глубокой синевой, и отражалось в крутых спинах волн звонкое голубое небо…
Это было так потрясающе красиво! И спустя некоторое время мы осознали, что не можем остановиться, что снимаем бесконечно этот прибой, эту пляску штормовых волн, потому что ни одна из них не повторяется, у каждой — свой рисунок, своё кружево пенной вуали, своя встреча с другими волнами, рождающая всё новые гармонии цвета и фактур… Оно было живым, это бесконечное, не надоедающее кружение воды у галечного берега!
И, заставив себя оторваться от завораживающего зрелища, мы пошли вдоль прибоя в сторону города, но всё оборачивались, всё глядели туда, где — теперь уже за сваями стройки — шумело и рокотало это сине-голубое, беспокойное пространство… Временами мы видели морские камешки, лежащие на вершинах свай, и гадали — кто это так развлекается? Кто раскладывает камешки на высоте, до которой не дотянуться с земли человеку?..
От свай по песку тянулись длинные тени, волны прибоя оставляли на песке сиреневые следы-зеркала. Странное и притягательное впечатление производили эти места — и тронутые человеком, и будто бы на время заброшенные, погружённые в многозначительную задумчивость. А деревянные волнорезы, частые столбики на границе воды и суши, всё облизывало море, и обрисовывала затейливыми узорами пена, и солнце расчерчивало песок вокруг них завораживающей геометрией света и тени…
А дальше начинался не разрушенный, работающий, живой променад. Набережная, пляж, чайки. Но и тут море отгораживали от пляжа столбики деревянных свай, и многочисленный люд гулял, фотографировали, кормил чаек — и сидел на этих самых деревянных столбиках. Кто перекусывая, кто потягивая напитки, кто-то — просто загорая.
Центральную часть пляжа совсем съело море. Тут волны накатывали на самую лестницу, и Лена, рискуя замочить ноги, улучила промежуток меж волн, и ссыпалась в сырое и тёмное пространство под парапетом. Надеялась найти тут янтарь — не нашла, только мокрые разноцветные камешки…
Мы решили воспользоваться лифтом, и в его прозрачной кабинке вознеслись над пляжем, глядя, как быстро удаляются окаймлённые пеной полны прибоя, лижущие лиловый песок пляжа.
Окинули взглядами на прощание с застеклённой смотровой площадки панорамами строящегося променада внизу.
И пошли парком, мимо огромного, впечатляющего Янтарь-холла. В его просторных музейных залах нам ещё предстояло пребывать, мы оставляли это удовольствие «на потом», на менее прогулочную погоду. Солнце стояло уже низко, и мир вокруг сиял медовыми красками. Нет, пожалуй, янтарными! Совсем как бессчётные магазины янтаря, по которым принялась азартно бегать Лена.
В одном из фирменных янтарных магазинов ей глянулся чудный янтарный камушек, и Андрей подарил ей его, открыв счёт янтарным приобретениям. Мы продолжали кружить центральной площади бывшего Раушена — прекрасномой и нарядной. Нас зазывали ловить сачками янтарь в красивом фонтане с роскошным петухом, украшенном разноцветными стёклами. Диво дивное, которым Лена любовалась последующими вечерами…
И надо было ещё успеть до заката к водонапорной башне. Благо она всего в одном квартале.
И не напрасно торопились! Как же она была хороша этим вечером! В свете заходящего солнца, на фоне голубого неба, под черепичными крышами с окошечками-глазами, роскошным белоснежным кругом-циферблатом с барельефными знаками зодиака… Оплетённая восхитительным, ярко-красным, просто пылающего цвета плющом!
Мы ещё немного покружили по центру, заглядывая во все янтарные лавки, одновременно разыскивая, где бы запастись провизией…
Найденному «Спару» обрадовались как родному, нырнули в его недра — затовариться едой. А когда вылезли наружу, были уже сумерки. И сияли фонари на нарядной улице Ленина, любимом отныне месту наших вечерних прогулок. На окраине Лиственничного парка мы обнаружили симпатичную улитку — символ движения «Медленный город», основанного в Италии в 1999 году. Его целью является улучшение качества жизни в городах за счёт замедления ритма жизни, противостояния однообразию и усреднению. И Светлогорск пока единственный в России медленный город — спешить тут точно никуда не хочется.
Каждый вечер, после дальних странствий мы не упускали возможность просто пройтись немного перед сном среди красоты, пока она так близко, совсем под боком. Той красоты, которую потом ещё долго нам предстояло ностальгически вспоминать в Туле.
Сначала по улице Островского со сказочным сквериком, а потом по тёмной-претёмной Подгорной улице, очень крутой, живо напомнившей нам спуск в Муо у Котора, мы вышли к озеру. Наш первый день в Светлогорске удался на славу! Пора было домой, готовить ужин… В озеро гляделась большая круглая луна…
7 октября 2022 г.
