Повесть случайного попутчика.
(книга "Фата-Моргана")
- Твоя жена завтра возвращается из отпуска! – огорошила меня Вика прямо с порога, - без дочери, одна и тайком от тебя.
- Откуда ты знаешь?
- Катька проболталась. Она об этом сообщила ей в телеграмме. И попросила встретить её на вокзале. Оказывается, перед своим отъездом она сговорилась с ней об этом, и собирается тайком от тебя немного пожить у неё. А дочку она оставила у бабушки. Катька проговорилась, вероятно, она уверена, что мы с тобой не встречаемся. Иначе бы точно не разболтала.
- С чего это жена такой пируэт сделала? – спросил я в полном недоумении, - мы же всё равно с ней разводимся.
- Может она что-то нехорошее задумала против тебя? – предположила Вика, - может, быть какую-то подлость? А может быть у неё всё-таки кто-то появился на примете, и она хочет без помех устроить свою жизнь?
- Да и пускай устраивает! Это же секрет Полишинеля. Мы с ней давно решились на развод. Только не определились – когда. Как это она любит последнее время говорить: не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра – но это произойдёт. Так на кой чёрт ей от меня скрываться? Или Катька ей необходима в роли сводни?
- А может, в другой роли? – задумчиво произнесла Вика, - я замечала, что у них отношения более, чем дружеские.
- Ты знаешь, Вика? Мне уже всё равно: кто у неё и что там с ней. Может быть ты и права. Может ей действительно мужики осточертели, и она решила втайне от меня замутить с Катюхой. Но меня это действительно мало трогает. Но тебе огромное спасибо за информацию. Во всяком случае для меня её появление не станет неожиданностью.
- Ну, пока, - Вика меня по-быстрому чмокнула в щёку на прощанье, - созвонимся.
И исчезла за дверью. Не знаю почему, но в моей душе почему-то внезапно вскипела… нет – не ревность, и даже не обида, а необъяснимая злоба: как это жене, этой хитрой бестии, удаётся манипулировать не только мною, но даже своими подругами. Причём, каждый раз она абсолютно уверена, что хитрее всех и всё получится, как она захочет. Ну нет уж! На этот раз я тебе карты всё-таки спутаю. Жёстко спутаю.
И я решился на одну весьма хитрую каверзу. Я действительно ей испорчу всю прелесть тайного возвращения своим внезапным появлением! Я встречу сам свою «ненаглядную» на вокзале без предупреждения совершенно внезапно и, украв её у Катьки прямо с перрона, отвезу домой. Бунтовать и скандалить жена не решится – я слишком хорошо её знаю и предугадать её эволюции и телодвижения не составляет особого труда. А, учитывая патологическое лицемерие жены и её страстное желание на людях выглядеть очень приличной и весьма порядочной, она не опустится до прилюдной истерики у вагона с соплями в сахаре, с театральным заламыванием рук и стенаний на тему: «спасите, убивають». Это, если и будет, то, конечно, же уже дома. Наедине со мной и без свидетелей, на и то навряд ли. Этими показательными выступлениями меня уже не удивить. И жене прекрасно известно, что её ужимки и фиглярство в последнее время на меня навевают лишь тоску, даже не раздражение. А значит, её мелодраматические свистопляски с бубном бессмысленны. А вот облом-с для неё будет страшным. Это как артисту выйти на сцену и обнаружить перед собой абсолютно пустой зрительный зал. Боже! До чего же мы дожили: смыслом жизни для нас с женой теперь стало одно – как больнее и чувствительнее ужалить друг друга. Сделать подлянку и нагадить в душу. Опуститься до такого… Нет! Надо кардинально поставить вопрос о разводе, чтобы далее не портить жизнь друг другу. Простить и отпустить.
План был всем хорош, только в нём была одна существенная закавыка: я не знал, на каком поезде и в каком вагоне приезжает жена. И поэтому, как ни крути, но для получения таких подробностей я должен был встретиться с Катериной, чтобы выведать всё. Сказано-сделано. Я тут же оделся, чтобы запрыгнуть в машину и тут же сгонять в студию, где наверняка ещё находилась Катька, и постараться с ней поговорить по душам. И только я подошёл уже одетым к входной двери, как в раздался звонок. Открыл дверь и от неожиданности едва не вскрикнул. На пороге стояла… нет не Вика и даже не Катя, а… правильно – Нинка.
- «Нинка, как картинка, с фраером гребёт», - промелькнуло в голове.
Она стояла в плаще и с тощей сумкой в руках. Такой странной, темно-коричневой, кожаной. Для дамской сумочки она была велика, для хозяйственной – маловата. С чего это мне тогда подумалась такая ерунда, я даже и не понял.
- О! Нинон! – с деланным испугом воскликнул я, - привет! Каким ветром занесло в мои края?
- Я шла в магазин и решила по дороге заскочить к тебе. А куда ты собрался? – разочарованно спросила Нинон, заметив, что я навострил лыжи сбежать с квартиры.
- По делу, - резко бросил я, разворачиваясь к ней спиной и мягонько так оттесняя её с половика, и закрывая входную дверь.
- А я шла магазин… - сбивчиво и как-то рассеянно проговорила Нина, - и вот по дороге решила к тебе заскочить.
- Зачем?
- Так… просто… попрощаться…
- Ты, что? Уезжаешь в отпуск? - я уже закрыл входную дверь на ключ и обернулся к Нинон.
- Нет, просто попрощаться, – сказала она, пристально смотря мне в глаза, словно и впрямь напоследок хотела запомнить черты мое лица, - мы с тобой больше никогда не увидимся. Я обещаю тебе.
- Ну, тогда прощай, - равнодушно произнёс я, стараясь обойти Нину, заслонившую собой подход к лестнице. Я пристально посмотрел на неё, призывая взглядом пропустить меня.
- Поцелуй меня на прощание, - сказала она, немного приблизившись ко мне и призывно приоткрыв свои алые губы для поцелуя.
- Прощай, - я её поцеловал и ощутил, какие они нежные, тёплые и податливые. Казалось – ещё один миг, и она обнимет меня, прижмётся и, если начнёт шептать жаркие слова, то я, наверное, не удержусь и отложу на некоторое время поездку к Катерине.
Но она так и стояла спокойно с полуприкрытыми глазами и всё также приоткрыв рот… А я, слегка отстранившись от неё, помчался вниз по лестнице, перескакивая через ступени.
- Ты классный мужик, Колька, - услышал я от Нины грустное вдогон…
С тех пор, кстати, Нину я больше не видел и не разу встретил.
- Ниночка-корзиночка, - негромко бормоча почему-то привязавшуюся детскую дразнилку я, совершенно смущённый происшедшим, сел в машину и помчался в студию к Катьке. Но я опоздал. Студия оказалась закрытой. У девчонок, оказывается, спонтанный график работы по принципу «то потухнет, то погаснет». Не теряя ни минуты, я помчался на другой конец города - к Катькиной квартире. Лишь бы она была дома. Я и не знал, как начну разговор, и что буду говорить Катьке, чтобы выпытать у неё про поезд, но я мчался к ней, полный решимости, преисполненный жаждой маленькой и подленькой мести её закадычной подруге и моей почти бывшей жене.
Катя не сразу открыла дверь своей квартиры. Наверное, я её смутил или даже напугал своими настойчивыми звонками в дверь в столь неурочный вечерний час. Поэтому мне пришлось немного запастись терпением, пока она, поборов страх и смятение, наконец-то осторожно спросила из-за двери, предварительно рассмотрев меня тщательным образом через дверной глазок:
- Коля, это ты?
- Угадала, Катя, не боись, открывай, свои приехали.
После лёгкого замешательства, дверь открылась. На пороге стояла Катерина в наскоро запахнутом домашнем халатике и с мокрыми волосами.
- Ой, Коля, привет. Ну ты и напугал меня, - пробормотала она, немного смутившись, - я никого не ждала и… извини, я не сразу услышала тебя. Ты меня вытащил прямо из ванны. Проходи, я сейчас, - сказала она и побежала по коридору, шлепая мокрыми босыми ножками к открытой двери в ванной. На бегу полы её халата приподнимались и взлетали, то и дело обнажая её крепкие слегка пухлые, и тем не менее - ладные красивые бёдрышки.
- Что-то в этом сезоне, - с горькой усмешкой подумал я провожая Катьку взглядом, - мне стало невероятно везти на девчулей. Вероятно, из-за того, что я действительно принял окончательное решение развестись со своей никчёмной женой? И теперь сама судьба мне стала предлагать различные кандидатуры, дабы с лёгкостью пережить неприятности развода? Это было удивительно и с непривычки даже необычно. Ведь супруга все эти года нашей совместной жизни выносила мне мозг тем, что все женщины холодны и поголовно фригидны. Что секс приносит им одни лишь физические страдания, что никакого удовольствия от сего занятия они не испытывают. И поэтому несчастные женщины, переступая через самих себя, вынуждены заниматься сексом, потому что так определено природой, требует официоз брака и устоявшиеся вековые традиции общества. И теперь было совершенно непонятно, если это всё так тяготило мою жену, то какого чёрта она захомутала меня, сама влезла в это ярмо, заставляя страдать нас обоих… точнее трёх – ведь дочка тоже мается, видя наши ледяные отношения?
И слава Богу, что именно в эту весну и в это лето, все её лживые догмы рассыпались в прах. От такого калейдоскопа событий, которые пришлось мне пережить за эти пару месяцев, честно говоря, я пришёл в замешательство. И оно было довольно-таки приятным. Жизнь, оказывается, устроена совсем по-другому! Произошло крушение навязанных чужих стереотипов, изменилось мировоззрение и, в конечном итоге – само отношение к женщинам. Оказывается, ничто человеческое им не чуждо: и страсть, и любовь, и ласка с нежностью. Не показушные - для чужих глаз, а вполне естественные, искренние. Ну разве это не прекрасно?! Всё встало на свои места. Как это ни прискорбно, но все эти года я, оказывается, жил в придуманном и навязанном мне мире непонятных иллюзий и комплексов. Оказывается, моя жена тщательно и методично насиловала меня: она занималась пошлым моральным истязанием и мозговым садизмом. Как же жена умело блефовала, и я повёлся на этот блеф, как последний дурак. И когда на меня это прозрение внезапно снизошло, то простить жене такой чудовищной лжи я не смог. На эти мысли меня подвигли не только наши отношения с Викторией, и не только незабываемый визит знакомой Нинон, но и поведение подружки-Катюшки.
Я прошёл на кухню и сел за стол. Оглянулся по сторонам и приметил, что за месяц с небольшим Катя, как добропорядочная и рачительная хозяйка, очень хорошо обустроила свою квартиру. Занавесочки с кружавчиками на окнах. Аккуратные скатёрочки с рюшечками и весёлыми салфеточками – всё это было мило и трогательно. Это именно то самое, что называется женским уютом. Удивительный этот народ – одинокие женщины. Что Вика, что Катя, что Нинон. У них всегда в доме уютно и тепло, всё разумно и всё кстати. И смотрят они на тебя всегда с ласковой настороженностью, отчего в животе начинают порхать бабочки и сладко щемит сердце. А в нашей квартире уже давно не чувствовалось женского уюта. Жене было наплевать на наш дом, и поэтому в нём присутствовала этакая ухоженная и изящная неопрятность. Вроде бы и порядок везде, и паутин по углам с пыльными плинтусами не было. Постоянно чистая посуда и всё прибрано и пропылесосено, но не было души и теплоты в доме. Казённым был наш дом с казённой чистотой и холодным порядком. А беспорядок, выдававший равнодушное отношение жены к дому, всё же был, но он был надёжно скрыт от постороннего взгляда. Этакий росший день ото дня сгусток наплевательского отношения к уюту в виде огромного клубка из выстиранного, но не поглаженного белья на самом дне платяного шкафа. Кстати, это верный признак того, что жене опостылела семья и она тяготится домашними заботами. И когда требовалось что-то надеть свежее, то надо было поковыряться в этом узле и найти что тебе нужно, чтобы персонально пройтись утюгом. А ещё – это тоже стойкий признак, что семью поразила плесень равнодушия и грибок разрушения – это когда члены семьи принимают пищу на кухне по раздельности. Именно – не завтракают, не обедают и не ужинают вместе, всей семьёй, а механически принимают пищу, не дожидаясь своей второй половины. Каждый сам по себе: и кушает, и посуду моет, и сам по себе убирает со стола… Как в портовой столовке.
Пока я размышлял об этом, Катерина окончила купание в ванной, и вышла ко мне в том же халатике. Свои короткостриженые волосы, кстати короткая причёска ей особенно шла, она уже успела высушить и сейчас стояла передо мной: такая свежая, вся упругая и сочная. Халатик, под которым угадывались весьма соблазнительные формы, едва доставал своими полами до колен и был легкомысленно подвязан лишь тоненьким кушачком. Атласный такой халатик. Кремового цвета с огромными маками. Этот атлас плотно облегал Катюшкино тело и создавалось такое впечатление, что она стоит передо мной в чём мать родила, украшенная только огромными алыми цветами. Этакий эротический боди-арт. Это действительно выглядело несколько приглашающе к интимному общению. Но только – выглядело, и не более того.
- Что-то случилось, Коля? - спросила она и присела на противоположный край стола. Полы её халатика слегка раздвинулись, едва приоткрыв волнительную пухлость её бёдер. Скажу честно, как настоящий мужик, я испытал глубокое эстетическое наслаждение от её ненароком открывшейся свежести. Катька перехватила мой взгляд и усмехнулась, словно смущаясь своей неловкости, неловко запахивая разъехавшиеся полы халатика. Я пристально посмотрел ей в глаза, а в голове мелькнула мысль, такая досадная и даже слегка обидная за мою жену и за меня самого:
- Ну что ж вы, дорогие подруги, такие? Одна лучше другой. Ну почему вы готовы, если не отбить, то по крайней мере, соблазнить мужа вашей компаньонки, вашей лучшей подруги? Что же это вообще в мире-то делается? Или я совсем отстал от жизни и ни черта в ней не разбираюсь?
- Ты кушать-то хочешь? - как-то неестественно нежно и в тоже же время настороженно спросила Катька. Она сидела на краю стола, опершись на него одной рукой. Другой рукой как-то нервно пыталась всё-таки запахнуть предательски расходящиеся полы халатика.
- Угости, если у тебя есть время, - с неловкостью в голосе промямлил я.
В ответ она мне как-то хитро подмигнула, легко спрыгнула со стола и подскочила холодильнику. Открыв дверь, она достала из его прохладного чрева большую кастрюлю:
- У меня борщ! Очень вкусный! Будешь?
- Поведёшься с вами - научишься есть всякую гадость, - с деланной грустью я процитировал Карлсона из известного мультфильма.
Катька не обиделась на меня за эту реплику. Она знала, что я часто грешил, цитируя реплики из любимых мультиков и кинофильмов, и это ей нравилось. Катька сама не рез об этом говорила. Пока я ел, она сидела рядом – уже на стуле с надёжно запахнутым халатиком, и своим взором пыталась заставить меня задуматься о смысле бытия и платонической роли мужчины в интимной жизни женщины.
- О как сформулировал, собака, - рассмеялся на верхней полке Анатолий, - это же надо суметь так витиевато объяснить, что она просто-напросто тебе предлагала заняться с ней любовью. Ну, Колян, не стесняйся и не тяни, давай хвастайся, что ты её всё-таки… ну, оправдал её эротические надежды.
- О, друзья мои, - рассмеялся Николай, - видать судьба у меня такая – разочаровывать. В тот день я не только разочаровал эротический дирижабль «Нинон», но и Катерину, ну а сейчас – и вас заодно разочарую. Нет, в самом деле, можно было бы тогда замутить и с Ниной, а потом и с Катей. Да вот жажда отмщения и возмездия поглотила моё тогдашнее либидо, и на самом деле моя голова была занята лишь тем, чтобы максимально вытащить из Катюхи информацию о предстоящем возвращении жены. Да к тому же, сами знаете, что пуганая ворона и куста боится. Поэтому предполагая, что от жены можно ожидать любой провокации, а тем более - от её подруг и знакомых, я действительно постановил себе: не заводить никакие шашни с таким контингентом.
- Ну а как же твоя Виктория? - не выдержав спросил я.
- А это скорее исключение, подтверждающая правило, - сказал Николай и грустно добавил, - и Виктория совсем не моя, но за которую рано или поздно я тоже должен был расплатиться и понести справедливое наказание… Ну, в общем, обед у меня удался. Я не только сытно накушался вкусного борща. А Катеринке стоит отдать должное - она очень вкусно готовит. И не только получил эстетично-эротическое удовольствие бесплатного вуайеризма в качестве аперитива, но ещё и смог всё-таки получить для себя ценную информацию, когда же и каким поездом моя жена возвращается.
Но она, как настоящая чувственная и гордая девушка не могла сразу же себя выдать и открыться мне. На мои наводящие вопросы и хитрые лицемерные уловки, которым я поднатаскался у своей жены, она сочувственно и даже сострадательно ответила, что ничегошеньки не знает и не ведает о сём.
Я же старательно изображал на лице дикие страдания, театрально шмыгал носом и испуганно округлял глаза, как у бешеной селёдки, что мол, жена куда-то пропала, ничего мне не пишет и не сообщает, а ведь я так «волноваюсь» и переживаю, что даже кушать и спать, а тем более – пить, нормально не могу. Вроде бы сроки возвращения уже все прошли, а о ней ни слуху, ни духу, может быть с нею что-то случилось непоправимое на югах или по дороге обратно…
В ту минуту Катька посмотрела на меня как-то недоверчиво и сочувственно одновременно. Зерно сомнения мною было посеяно и даже дало первые всходы. Но Катя была умной и рассудительной девочкой, поэтому она прикусила нижнюю губу, а потом медленно произнесла для меня совсем неожиданное:
- Ты знаешь, Коля, я даже и не знаю, чем тебе помочь. Мне ничего не известно! Но если я что-то узнаю, то непременно тебе сообщу об этом как можно скорее.
- Молодец! – мысленно восхитился ею, - умница. Верна своей подруге, но ведь сердце твоё – не мрамор холодный, ты - иная, нежели твоя подруга. Спешить не будем. Подождём.
А сам вслух произнёс:
- Ладно, не переживай и не парься. Постараюсь по другим каналам узнать. У тестя, например, правда, если он сам ещё не уехал на юга. Или тёще завтра телеграмму отобью…
Вот именно угроза того, что об этом я оповещу тёщу, и тем самым выдам с потрохами хитролисую жену, и вынудило Катьку сделать опрометчивый шаг. Я блефанул, и Катя попалась. На самом деле своим поведением и своей репликой Катюшка уже давно выдала и себя, и свою подругу. Сомнений нет в ближайшие сутки, а, может быть, даже в ближайшие часы, жена возвращается. Спокойный от услышанного и увиденного, а также сытый от всего съеденного, наскоро попрощавшись с Катькой, я уехал к себе домой. Сомнение и страх в душе Катерины были посеяны с изысканным цинизмом, и теперь спокойно можно было убираться восвояси.
Вечером я приготовил нормальный обед из трёх блюд и даже слегка поужинал своей стряпнёй, после чего со спокойной душой лёг спать.
Следующим утром, пускай и не совсем ранним, я был разбужен звонком в дверь. И совсем не удивился, когда увидел на пороге Катерину. Моя уловка сработала безотказно. Блеф дал ожидаемый результат.
Катерина стояла на пороге с обескураженным и даже виноватым видом, и после моего приглашения осторожно вошла в квартиру прислушиваясь и почему-то принюхиваясь.
- Ты один? – спросила она и оглянулась по сторонам, ища какого-то подвоха.
- А ты как думаешь? – Катька, наслышанная от моей жены всяких небылиц, вероятно ожидала застать меня полуголым в окружении неизвестных порнай и гетер слишком облегчённого поведения. Но увы, квартира была чисто прибрана, и все вещи были на своих местах, и на полу не валялись разброшенные в беспорядке случайно позабытые предметы нижнего женского белья. В её глазах я тогда очень возвысился – примерный и верный муж ждёт свою отдохнувшую на югах супругу, которая почему-то втайне решила остановиться у лучшей подруги, а не вернуться в родной дом. Это смятение отражалось на лице Катерины.
- Я знаю, когда твоя жена приезжает, - сказала Катя и почему-то опустила глаза в пол, словно нашкодившая девочка, - она прислала телеграмму и просила тебе не говорить об этом. Но я вчера увидела, как ты волновался и как переживал.
- С кем поведёшься - так тебе и надо, - совсем не весело подумалось мне, - неужели я стал таким же лицемерным, как и моя жена, что даже на такую нехитрую театральную уловку Катя клюнула. Катя, которая постоянно общается с моей женой и до тонкостей изучила все её хитрости.
Ну как бы то ни было это произошло. Я только опять-таки деланно вздохнул и с фальшивой грустью произнёс:
- Очень жаль, что она мне ничего не прислала, хотя я должен был быть первым, кому она должна была сообщить.
- Нет, Коля, не должна, - возразила Катерина, - на самом деле мы все вокруг все знаем и видим, что у вас в семье не просто не всё в порядке, она по факту у вас - гнилая и червивая. Как яблоко на дереве, знаешь? Висит с виду чистое и румяное яблочко. А сорвёшь его, а оно внутри полое - осы сожрали, да ещё и черви в ней ползают. Вот так и ваша семья. Так что не стоит ничему удивляться, и не стоит заниматься самообманом. Тем более – меня не убедить в том, что у вас нормальная семья. Всё это блеф. Пошлый и бездарный блеф.
- Да, - согласился я, - но как ни крути, у нас семья юридически всё ещё существует и нам надо её как-то поддерживать… хотя бы ради дочери.
- Поверь мне, Николя, - с горькой усмешкой возразила Катерина, - вашу бестолковую жертву ваша же дочь не оценит. Более того, когда она вырастет, то скажет вам прямо в лицо обидное: «Папа и мама, какими же вы были дураками, когда всем лгали!»
Мне крайне не понравилось услышать из уст Катерины, то что я сейчас услышал. Но она ведь сказала правду, которую я чувствовал, но в которой боялся признаться самому себе. Молодец Катька - так вот взяла меня и пришпилила к стенке словно энтомолог пришпандоривает своей булавкой очередную попавшуюся бабочку. Поэтому я несколько раздражённо и даже зло бросил неосторожно в ответ:
- Ты зачем пришла? Лекцию мне читать на тему «Этика и психология семейной жизни?».
- Вовсе нет, - также холодно ответила Катя, - я хочу тебе не только сказать, когда жена приезжает, но и попросить тебя о помощи…
- И какая же тебе требуется от меня помощь? - спросил я сменив тон на гораздо приветливый. Признаться, в тот момент я подумал, что она меня попросит либо что-то сделать у неё квартире, либо попросит… ну вы сами догадываетесь, о чём могла бы ещё попросить одинокая симпатичная девушка ядрёного телосложения. Но всё оказалось тривиальней.
- Она приезжает сегодня вечерним поездом – в девять. У меня нет возможности, да и желания брать такси. Может быть, давай вместе мы поедем на вокзал и встретим её?
- Можно и так, - сказал я, - только с вокзала мы тебя отвезём домой, а потом поедем к себе.
- Нет, - возразила Екатерина, - она будет очень раздражена и раздосадована, что у неё ничего не получилось из задуманного. Чтобы её хоть как-то отвлечь от грустных и лихих дум, я думаю, можно приготовить какой-нибудь праздничный ужин по случаю её приезда и вместе отметить это событие.
- Ну насчёт этого можешь не беспокоиться, Катя, - сказал я, - я вчера приготовил полноценный обед. Кстати, если хочешь, теперь я могу угостить тебя. Правда не борщом, а флотским рассольником, но тоже вкусным.
- А салатики у тебя какие-нибудь готовые есть или тебе помочь? - спросила Катька.
- Ну, в общем, рассказывать смысла и особого интереса нет, - подытожил Николай, - всё было как в скучной мелодраме. Мы вместе сходили в ближайший магазин. Закупили необходимые продукты, пришли домой и, болтая о всякой ерунде, совместно приготовили крабовый салат, затем - оливье и даже селёдку под шубой. Ни о каких особых и экстраординарных форм общения, в том числе и с эротическим уклоном, у нас не было. В той ситуации это выглядело бы не просто цинично или неприлично, а в большей степени – просто отвратительно. И говоря откровенно, на нечто подобное настроение у нас обоих совсем не стояло. Когда подошло время, то мы месте поехали на машине к вокзалу и встретили там мою жену. Правда, Катя попросила меня остаться в машине, чтобы не сразу шокировать жену – а то вдруг начнёт брыкаться. Кто ж её знает? Я не возражал и быстро согласился. На заднем сиденье машины лежал скромненький букетик из трёх розочек. Не по любви или тоске, а по случаю приезда – потому что так положено по протоколам приличия. Я издалека увидел, как Катька шла под ручку с моей женой, и они оживлённо о чём-то щебетали, даже посмеивались. Но потом, когда жена увидела мою машину, да ещё и меня, сидящего внутри, та побледнела, и улыбка слетела с её губ. Недовольно насупившись, словно мышь на крупу, жена с укором и даже злостью посмотрела на Катьку. А та в ответ посмотрела на неё с таким видом, будто оправдываясь:
- А что я? Я ничего не могла поделать! Он сам всё узнал и сделал…
- Эх ты, а ещё подруга называется!.. – был ответный испепеляющий взгляд.
Ну а потом обе подруги уселись на заднее сиденье машины и по дороге домой продолжили сухо перекидываться лишь отдельными фразами, но уже без особого энтузиазма. Настроение у обеих было неважным и меж подружками чувствовалась нарастающая напряжённость и пронизывающий холод.
Только я один молча радовался и торжествовал.
Блеф удался! Действительно, с приездом жены я окончательно убедился, что дом, в который мы сейчас возвращаемся с вокзала стал мне абсолютно чужим. А на заднем сиденье рядом с Катериной сидит человек, который мне уже глубоко безразличен.
Торжественный ужин был до неприличия холоден и противен всем. Я, хлебнувший по этому поводу винца, наотрез отказался садиться за руль, и поэтому было решено оставить Катерину у нас дома. Так мы и заснули – все втроём в одной квартире: Катька в Анютиной комнате на её постели, жена – на диване, я же - на раскладном кресле: ведь отныне мы окончательно стали чужими людьми.
© Алексей Сафронкин 2023
Спасибо за внимание! Если Вам понравилась история, то ставьте лайк и делитесь ссылкой с друзьями и знакомыми. Подписывайтесь на канал, что не пропустить новые публикации, а их будет ещё очень много. Не сомневайтесь.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.