Спустя три месяца.
Аня была очень напугана: маме впервые стало плохо. Вроде, и причины никакой не было. Утром Надежда Николаевна ушла на работу - так, как всегда. А когда вечером Аня вернулась из школы искусств, мама лежала на кровати в своей комнате.
Конечно, такое бывало и раньше. Мама уставала, или голова у неё болела. Принимала таблетку, ложилась на полчаса, а потом вставала и начинала заниматься домашними делами, будто и не было ничего.
Сегодня Аню, как обычно, проводил Даня, а потом сразу ушёл на остановку, ему нужно было ехать домой, готовиться к зачёту. Аня вошла в квартиру, умылась, переоделась, заглянула к маме в комнату и пошла ставить чайник.
- Чай будешь, мам? - крикнула она, но ответа не дождалась.
Борясь с тяжёлым предчувствием, Аня вошла в комнату мамы. Надежда Николаевна лежала, прикрыв глаза, но не спала.
- Мааам, что случилось? - дрожащим голосом спросила Аня.
- Голова что-то кружится, дочка - слабо улыбнулась Надежда Николаевна. - И сердцебиение сильное. Думала, полежу чуток, и всё пройдёт, а вот уже три часа не проходит. Глаза открываю, и всё начинает передо мной кружиться.
- Мам, скорую надо, - Аня присела на край кровати и взяла маму за руку.
Рука была холодная, но влажная, и на лбу у Надежды Николаевны выступила испарина.
- Не надо, Анюта. Полежу ещё, и пройдёт. Ты сама поужинай, хорошо? Без меня.
У Ани от ужаса похолодела спина, а волосы на голове будто зашевелились сами по себе. Никогда ещё ей не было настолько страшно. Даже тогда, когда хулиганки зажимали ей рот шарфом. Даже тогда, когда с папиной работы приехали какие-то мужчины и рассказали о случившемся с отцом.
Как жаль, что Даня уже уехал! Она привыкла полагаться во всём на него. Даня всегда и во всём её поддерживал, и все беды сразу отступали, казались мелкими, незначительными.
Так, хватит себя жалеть! Что это она расселась, как мямля, и слезу готова пустить? А маме нужна помощь, и помочь больше некому.
- Ладно, полежи, - обманчиво спокойно сказала Аня. - Я пойду, чайник выключу и посижу с тобой.
- Да не беспокойся, Анюта, иди, поешь.
- Хорошо, хорошо, - Аня вышла из комнаты и прикрыла за собой двери.
Выключила чайник, а потом почти бесшумно покинула квартиру и осторожно постучала в двери соседей.
В соседней квартире жила пожилая супружеская пара. У них был стационарный телефон, потому что оба страдали сердечными заболеваниями и периодически вызывали скорую помощь.
Звонить в двери Аня стеснялась, хотя был ещё девятый час вечера. Мало ли, люди пожилые, отдыхают. Тихо поскреблась, но ей тут же открыли.
Аня объяснила ситуацию, и хозяева помогли ей вызвать скорую. Девушка осторожно вернулась в квартиру, накинула куртку, надела сапоги и спустилась вниз, ждать врачей. Домофон отключила, чтобы мама не испугалась звонка.
К счастью, скорая приехала быстро. Вскоре темноту двора прорезал свет фар приближающейся машины, а потом у подъезда остановился автомобиль, из которого вышли среднего роста светловолосый мужчина и женщина в годах, оба в униформе.
Аня ещё ничего не успела подумать, как вдруг мужчина ей сказал без приветствия:
- Ты ведь Аня? Я не ошибаюсь?
- Здравствуйте, Вячеслав Павлович!
Казалось, облегчение, охватившее Аню, измерить невозможно: на вызов приехал родной дядя Даниила! "Дядя Слава", - так называл его Даня.
Они познакомились на праздновании шестнадцатилетия Даниила. Тогда Аня познакомилась со всеми его родными, и после этого часто бывала дома у Летягиных.
Раньше она очень боялась того, что не понравится родителям Дани, ведь она из совсем простой семьи, и они запретят ему эту дружбу, но ничего подобного, к счастью, не случилось.
Вячеслава Павловича Алевского Аня видела потом ещё несколько раз. Даниил рассказывал, что дяде сорок восемь лет. Пять лет назад Вячеслав Павлович овдовел, жизнь его супруги отняла тяжёлая болезнь. Дочь, двоюродная сестра Дани, выросла, вышла замуж и жила в Москве. После кончины супруги дядя Слава круто изменил свою жизнь: оставил работу в престижной частной клинике и ушёл на скорую.
Внешне Даня был похож на мать, пошёл в родню Лидии Павловны, в Алевских. И на дядю походил даже больше, чем на своего отца, Геннадия Викторовича. Правда, глаза и черты лица были отцовские, но ростом, фигурой и цветом волос удался в мать и в дядю.
...Пока поднимались на пятый этаж, Аня рассказала о том, как вернулась и обнаружила, что маме плохо.
Надежда Николаевна очень обрадовалась тому, что дочь вызвала скорую, хоть и не подала вида. В самом деле она ужасно боялась, и от паники ей становилось ещё хуже. Мысли о том, что дочка может остаться совсем одна, без обоих родителей, улучшению состояния точно не способствовали, но уходить не желали, упорно крутились в голове.
Вячеслав Павлович придвинул стул к кровати Надежды Николаевны, сел и начал расспрашивать о том, что произошло. Медсестра, приехавшая с ним, сидела у стола и оформляла документы.
Аня напряжённо и жадно вглядывалась в лицо дяди Славы, пытаясь угадать, насколько серьёзен недуг мамы.
Лицо Вячеслава Павловича оставалось абсолютно спокойным и чуть насмешливым. Он измерил давление Надежде Николаевне, послушал, подробно расспросил о симптомах. Потом Надежде Николаевне сделали укол и дали какое-то лекарство.
- Вы знаете, - удивлённо сказала пациентка. - Вот поговорила с вами, доктор, и мне стало легче. Мне ведь впервые в жизни скорую вызвали. Впервые за тридцать девять лет.
- Дядя Слава, а что с мамой? - осмелела Аня.
- Анюта, ты что? Почему так разговариваешь? - Надежда Николаевна подняла голову от подушки и удивлённо посмотрела на дочь.
- Всё нормально, - успокоил женщину Вячеслав Павлович. - Мы с Анной знакомы. Я родной дядя Дани Летягина.
- Вот оно что! Ну и совпадение, - улыбнулась Надежда Николаевна. - Добрый знак. Значит, со мной ничего страшного не случилось.
- Ничего страшного и не случилось, - кивнул Вячеслав Павлович, пристально глядя на пациентку. - Но завтра вы останетесь дома, Надежда Николаевна, и будете ждать участкового терапевта, которого мы вызовем.
- А что с мамой? - опять спросила Аня.
- Переутомление, авитаминоз, нервы. Возможно, анемия, анализы нужно сдать. А вообще, вероятнее всего, вегетососудистая дистония - бич нашего времени.
- Это лечится? - испуганно спросила Аня, услышав сложное название.
- Лечится, лечится. Не пугайся. Береги маму, помогай больше.
- Аня и так помогает. Почти все домашние дела давно на ней, - вступилась за дочь Надежда Николаевна.
- Вот и хорошо, молодец, Анна! - улыбнулся Вячеслав Павлович.
- Может, чаю выпьете? - спросила обрадованная Аня, переводя взгляд с лица Вячеслава Павловича на лицо медсестры.
Облегчение было таким сильным, что девушка готова была расцеловать представителей бригады скорой помощи.
- Очень хочется принять твоё приглашение, Анна, - Вячеслав Павлович бросил быстрый взгляд на Надежду Николаевну. - Но нас уже ждут где-то ещё.
* * * * * * * * * *
Весной, спустя ещё два месяца, в один из прохладных вечеров Даня провожал Аню после занятий в школе искусств. Остановившись за углом дома Ани, они торопливо целовались, пока никто не видел.
Вдруг Даня замер, удивлённо глядя на парковку.
- Там машина дяди Славы, - пояснил он в ответ на недоумение Ани.
Аня и Даня молча смотрели то друг на друга, то на машину, думая об одном и том же. Даня, конечно же, был в курсе того, что Вячеслав Павлович однажды приезжал на вызов к Надежде Николаевне.
- Пойдём, - Аня взяла Даню за руку и потянула в сторону подъезда.
- Думаешь, надо? - с сомнением спросил Даня.
- Ты же не бросишь меня одну? - Аня заглянула в любимые глаза.
- Ладно, пойдём, - улыбнулся Даниил. - Мы же должны узнать правду.
Когда ребята вошли в квартиру, Надежда Николаевна и Вячеслав Павлович ужинали. Однако Аня успела увидеть в зеркало прихожей, в котором отражалась часть кухни, как гость быстро застёгивает пуговицы на небрежно накинутой рубашке.
Поужинали вчетвером. Каждый делал вид, что всё в порядке вещей и в штатном режиме, а потом Вячеслав Павлович вызвался отвезти Даниила домой.
Аня проводила мужчин, закрыла двери и вернулась за стол. Некоторое время они с Надеждой Николаевной молчали.
- Анюта, - откашлявшись, начала Надежда Николаевна, глядя не на дочь, а в тёмное окно. - Понимаешь...
- Понимаю, мам, - Ане стало почему-то очень жаль маму, даже плакать захотелось.
Зачем она оправдывается?!
Ане едва исполнилось шестнадцать, и она ещё не могла по-настоящему понять, что такое женское одиночество, каким жестоким оно бывает, каким безысходным.
Но сейчас ей казалось, что она это чувствует.
- Я уже не маленькая, мам, давно выросла.
- Ты ведь не считаешь, что я передала память Пети, Анюта? - Надежда Николаевна заглянула в лицо Ани.
- Нет, конечно, мам, - успокоила её дочь. - Я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты же ещё молодая. А дядя Слава... он, вроде, хороший.
- Хороший, - улыбнулась Надежда Николаевна. - Знаешь, я ведь думала, что эту пустоту, эту чёрную дыру в моей душе уже ничем и никогда не смогу заполнить. Не дай Бог никому это испытать - остаться без любимого, без своей половины, без части души, без опоры. Хорошо, что ты есть, иначе я бы просто жить тогда не стала. А потом, когда немного отошла, всё равно даже представить не могла никого на месте Пети. А Слава... Слава другой оказался, не такой, как все. Может, потому что горе у нас одинаковое, это объединило, открыло нас навстречу друг другу. Он ведь ко мне на следущий день после вызова приехал, проведать, пока ты в школе была. Чай пили, долго разговаривали. А потом с работы встречать начал, когда сам не на дежурстве. Он давно хотел поговорить с тобой, а я всё сомневалась, обещала, что сама всё расскажу, но не могла.
- Всё хорошо, мама. Я очень люблю папу и знаю, что ты его любишь. Но тебе забота нужна. И личная жизнь.
- Говоришь, прямо как Слава, - опять улыбнулась Надежда Николаевна. - Мне теперь и за тебя спокойнее. Такая семья у Дани... Значит, и он не может быть плохим человеком.
- Он самый лучший, мам, - серьёзно ответила Аня. - Я люблю его, и всегда буду любить. Мы с ним на всю жизнь вместе, мама. Даня мне поклялся.
Продолжение: