Изнеможденный, он смотрел на корку хлеба. Была война, и все было скверно. И мысли были все скверные, тяжелые такие. Он не ел два дня, но к горбушке сухого хлеба не притрагивался. Все смотрел на нее, и даже не на нее, а сквозь нее куда-то в прожитую жизнь, сквозь время.
Странно это было. Осознание чего-то огромного и в то же время маленького, как крошка. Два дня только и думать что о еде, и вот она в руках, а он и не голоден вовсе. Был ли он голоден на самом деле эти два дня или он лишь думал, что голоден, и, покоряясь этим мыслям, гневался, страдал, мучился постоянно?
Вспомнил вдруг то добровольное голодание в пост, когда по пятницам он не ел вовсе, лишь пил воду. Неужели разница в осознанном действии и принужденном столь велика? Неужели пропасть между голоданием по воле своей и испытанным голодом войны непреодолима? Стали приходить образы еды. Много, очень много еды, которой он посвятил свою жизнь. Он увидел свой белый холодильник, всегда набитый едой, как алтарь на возвышении и себя, раба своего холодильника, своего желудка, своих мыслей.
Он вздрогнул. Он вдруг подумал о своей жизни.
А жил ли он на самом деле свою жизнь или, вот как сейчас с голодом, лишь думал, что живет? А война эта, война ли она? Ведь до сегодняшнего дня он воевал за то светлое будущее, где все будут счастливы, потому что будут сыты. Он воевал за свой набитый холодильник, который воплощал в себе все светлое.
Он закрыл глаза. Улыбнулся. Улыбка расползлась до ушей. Ему казалось, что он слышит, как Боги смеются над ним. Этот смех был заразителен.
Горбушка хлеба, голод, смех Богов позволили ему узреть то, что всегда было в нем, но чего он никак не замечал – огромную, как гора, Душу и маленький, как ее пик, самая верхушка, Дух. Он никогда не видел своего желудка, но на его запросы отвечал всегда. Он никогда не видел и своей Души. Отвечал ли он на ее запросы?
Он все смотрел на хлеб в руках, и это лицезрение было подобно пище для Души, на фоне которой пища желудка казалось никчемной. Спрятав горбушку за пазуху, голодный воин с блеском в глазах поднялся. Сегодня была его очередь копать окопы. Еще час назад была война, и все было скверно. Сейчас кто-то воевал, но он строил Мир. ©