Лет двадцать назад впервые осознанно послушав симфонию "Манфред" Чайковского, я, ощутил, что в ментальном моëм пространстве после встречи с этой музыкой осталось крутиться одно только слово - "мощно". Оно, разумеется, репрезентовало все смыслы, не только звуковой или силовой. Поражало, сколь огромную жизнь можно вместить в одно симфоническое полотно и с каким это воплощено бескомпромисным бесстрашием. Это слово "мощно" крутилось и в то время, как делился впечатлениями с приятелем - дирижëром, на тот момент аспирантом МГК Петром Глобой. И только начал говорить о том, что послушал-де "Манфреда", как Пëтр перебил меня одной короткой фразой. "Мощно, да?" Я был ошарашен. Мы не сговаривались. Да, так и есть, всë здесь мощно, и вселенский ливень страданий и сожалений, в котором душа вымокает до нитки, и простая горная деревенская жизнь, дарованная лирическому герою на время, и встреча с тенью былой возлюбленной среди вихрей подземного царства, и прощение в конце... Несколько дней назад по