Обзор немецких медиа
🗞(+)Die Welt в интервью «Вера Политковская: «Уход Путина не улучшит ситуацию» рассказывает, как её мать, критически настроенная журналистка Анна Политковская, была убита в день рождения Путина. Вера Политковская была вынуждена покинуть Россию с началом войны с тайной целью. То, что она предсказывает в интервью Die Welt, разрушительно. Уровень упоротости: высокий 🔴
Анна Политковская, родившаяся в 1958 году, до своего убийства в день рождения Путина, 7 октября 2006 года, была одним из наиболее значимых критиков российского режима. Будучи журналистом «Новой газеты», Политковская никогда не уклонялась от риска и шестьдесят раз отправлялась в зоны боевых действий на Кавказе. Во время Второй чеченской войны, развязанной российским руководством в 1999 г. и совпавшей с приходом к власти Путина, она рассказывала о нарушениях прав человека и коррупции, в том числе в Министерстве обороны и Верховном командовании, а также об общении с нынешним президентом Рамзаном Кадыровым, который в своЁе время угрожал ей расправой.
О личной жизни Анны Политковской рассказывает её дочь Вера (1980 г. р.) в книге «Моя мама назвала бы это войной» (Tropen-Verlag, 154 с., 22 евро). В многочисленных историях она рисует очаровательную картину женщины, которая до сих пор была известна только по её смелым текстам. В то же время Вера рассказывает о том, как сильно опасная работа матери отягощала их с братом юность.
Через несколько недель после нападения России на Украину Вера Политковская вместе с дочерью Анной (2007 г. р.) покинула Россию. Мы связываемся с ней через Zoom в секретном месте [а то придут страшные агенты КГБ и отравят её «Новичком» — прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
Die Welt: Какие воспоминания у Вас остались о Вашем детстве и Вашей матери Анне Политковской?
Вера Политковская: Она была достаточно строгой женщиной. Когда она начала активно работать, особенно по теме Чечни и всего остального, мы уже были относительно взрослыми, вели свою жизнь, она - свою, и поэтому мы как-то нормально жили. Когда мы были маленькими, она не так много работала, больше заботилась о нас, о нашем образовании. Но, конечно, у неё был сложный характер. А жить с трудным человеком трудно [перевожу: Анна Политковская в быту была редкостной… И реально пила кровь из своих детей. Видимо по этой же причине от неё ушёл и её муж — прим. «Меклнбургского Петербуржца»].
Die Welt: Я помню, как Анна Политковская жаловалась, что она может сколько угодно разоблачать и писать - это ничего не изменит. С момента её смерти прошло почти 17 лет, режим ещё больше укрепился, стал ещё более жестоким и коррумпированным, развязал большую войну. Неужели в России просто стало слишком мало таких мужественных людей, как Анна Политковская?
Политковская: Это сложный вопрос. Во-первых, среди журналистов вообще очень мало таких мужественных людей. Только несколько журналистов из «Новой газеты» были столь же смелы и открыты в своих высказываниях, как Анна. Вопрос, наверное, не в том, много или мало было смелых людей. На мой взгляд, важную роль играет общество, которое не реагировало тогда и не реагирует сегодня как здоровое общество. Например, на убийства оппозиционеров, а сегодня и на их массовые аресты.
Но это только часть проблемы. Общество не реагирует и потому, что занято другими проблемами. В России существует огромная бедность. Если кругозор человека ограничен только тем, как прокормить семью, как заплатить за квартиру, то он не смотрит дальше своего маленького мирка. Но в целом это правда, что было слишком мало смелых людей, которые говорили и писали о событиях и говорили правду.
Die Welt: Вы покинули страну через несколько недель после нападения России на Украину, и у Вас еще относительно свежие воспоминания о людях. Верны ли опросы, согласно которым 75% населения поддерживают войну?
Политковская: Это не так однозначно. Ведь эти данные получены от государственных институтов опроса, таких как ВЦИОМ, и других, более независимых институтов опроса. Если не задавать прямых и неуклюжих вопросов о настроениях («Поддерживаете ли Вы войну или нет?»), а задавать тонкие вопросы, позволяющие делать косвенные выводы, то можно получить разные результаты. Так, независимая социологическая группа, проведённая вскоре после нападения на Украину, пришла к выводу, что войну поддерживают около 30% населения.
Die Welt: Я спрашиваю потому, что Вы пишете в своей книге о том, что даже масса павших, возвращающихся с фронта в полиэтиленовых пакетах - так называемый «груз 200» - не уменьшила поддержку Путина [а должна была? Аааа, или вы судите по немецким «демократическим» стандартам? — прим. «М.П.»].
Политковская: Здесь тоже трудно говорить об абсолютных цифрах. У нас есть только официальные, опубликованные результаты опросов. Услышать о том, что где-то идёт война, - это совсем другое, чем услышать о том, что твой муж, отец или брат вернулся трупом. Я ожидала, что последнее что-то изменит в общественном мнении. Но, как ни странно, это не так. Это вообще не имеет никакого значения.
Die Welt: Важной причиной Вашего отъезда стали оскорбления, нападки, даже угроза убийством в адрес Вашей дочери Анны в школе. Не только из-за её имени, которое совпадает с именем ее бабушки, но и из-за того, что она выступала против войны на Украине [а это как? У девочки что, в графе «отец» прочерк стоит? Или мужчинка так просто согласился, чтобы мать дала дочке не его, а свою фамилию? Интригующе! — прим. «М.П.»].
Политковская: Да, это правда. И самое печальное, что ни родители, ни учителя так и не извинились за это.
Die Welt: После того как Вы покинули страну, Ваша жизнь на Западе не всегда была лёгкой. Не работали кредитные карты, были проблемы с видом на жительство. Вы выступаете за отмену этих ограничений для российских граждан?
Политковская: Безусловно. Эти ограничения никак не влияют на ход войны. Я сама прошла через все эти проблемы. Для меня лично они решены. Но многие тысячи россиян на Западе вынуждены с ними бороться. Не имея вида на жительство, они не могут воспользоваться многими льготами, например, медицинской страховкой. Создавать такие трудности для людей с российскими паспортами совершенно неправильно. Абсолютное большинство людей, которые приезжают сюда, не поддерживают происходящее. Сторонники остались там.
Die Welt: Вы довольно критично относитесь к Алексею Навальному - к его прежним националистическим заявлениям, к той роли мученика, которую он играет в глазах Запада. Они задаются вопросом, почему он вообще вернулся в Россию. Может ли он стать президентом будущей России?
Политковская: Проанализировав всё, что мы о нём знаем, я, честно говоря, не вижу его в качестве президента России. Но мы говорим о ситуации, когда его выдвижение на предстоящих президентских выборах невозможно. Дело вовсе не в моем критическом отношении. Каждый, кто сегодня является заложником системы, заслуживает моей поддержки и сочувствия. Но в сегодняшней ситуации, когда политическая система полностью подстроена под Путина и он обязательно победит на выборах 2024 года (смеётся), должны произойти такие глобальные изменения и потрясения в России, в обществе и политической вертикали, чтобы такие оппозиционеры, как Навальный, вообще смогли выдвинуть свою кандидатуру.
Die Welt: Когда я видел в Москве людей, возлагавших цветы к мемориалу Пригожину, среди них были женщины, которые говорили о нём как о «победоносном» и «волевом». «Он олицетворяет для нас победу», - сказала одна из них. Вы пишете в своей книге о «мании победы», которой предаётся Россия.
Политковская: Эта мания победы прививается людям и пропагандой, и самим патологическим отношением к Второй мировой войне. Возник культ, который сегодня, в XXI веке, выглядит, мягко говоря, варварским и причудливым [сами вы, мадам, варварская и причудливая. Если не сказать больше — прим. «М.П.»].
Die Welt: Надеетесь ли Вы на скорое возвращение в свою страну? Это, конечно, и вопрос о прогнозе исхода войны.
Политковская: Я бы хотела надеяться, я там родилась, это мой дом.
Die Welt: Вам пришлось оставить там свою скрипку.
Политковская: Да. Но давайте посмотрим на этот вопрос объективно. Сегодня нет ни малейших, даже минимальных признаков того, что ситуация в России может измениться. Реально, в ближайшее время этого не произойдёт.
Die Welt: Как Вы считаете, улучшится ли что-нибудь в стране после поражения России, будь то в военном или экономическом плане? [а, поражение России неминуемо, не так ли? 😀 — прим. «М.П.»] Я опасаюсь, что ситуация может ухудшиться. К власти придут ещё более националистические силы, возникнет легенда об ударе в спину и т.п.
Политковская: Вы абсолютно правы. В начале войны у многих из тех, кто был против, была надежда, что после её окончания всё вернётся на круги своя. Это не так. Сегодня мы видим, что ничего не изменилось. Некоторые говорят, что когда Путина не станет, всё будет хорошо. Нет. Я глубоко убеждена, что окончание войны, чем бы она ни закончилась, не улучшит ситуацию. Смерть Путина, когда бы она ни случилась, не улучшит ситуацию. Нам предстоят долгие-долгие годы после урегулирования ситуации с Украиной. Никто не знает, в каком направлении она будет развиваться дальше.
Беседовал: Олаф Кюль. Перевёл с немецкого: «Мекленбургский Петербуржец».
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: долго думал, какой уровень упоротости выставить материалу. Потом всё же решил остановиться на «высоком». Учитывая гены, дамочка вполне могла отжечь ещё сильнее.
P. S. S. к данному материалу доступен перевод комментариев немецких читателей.
