И, к огромному изумлению, обнаружил, что берег, с которого мы плыли, с воды уже не видать, так как он был пологим. А до обрывистого оставалось ещё несколько сотен метров. Я отчётливо понимал, что там у самого берега точно протекает Мензеля, и плыть обязательно придётся до самого конца, но Рафаэль назад уже не доплывёт. Подплыв к нему, я жёстко схватил его за подмышку, и мы поплыли к обрывистому берегу. Мне повезло, что Рафа, как мы его звали, не впал в отчаянье и не стал хватать меня за голову и руки. Примерно через метров сто я его сбросил и сказал:
— Минут пять-десять плыви сам, потом я тебя потащу опять.
К моему удивлению, я вообще не ощущал усталости и прекрасно себя чувствовал. Обычно, когда мы переплывали через речку Ик, это примерно 70—80 метров, небольшая усталость явно чувствовалась. Сейчас я её почему-то не чувствовал вообще. У нас были пацаны, которые могли переныривать Ик от берега до берега, но у меня этого ни разу так и не получилось.
Как я ни старался подплыть к пологому месту берега, тщетно — у меня не получилось. Слишком медленное течение и вконец обессилевший Рафа не оставляли даже минимального шанса на манёвр. На заветный берег мы буквально выползли. Мне пришлось вытаскивать Рафу из воды и тащить наверх, так как её уровень не позволял лечь и отдохнуть внизу грязного и скользкого обрыва. Трава наверху была очень мягкая и сочная. Сразу видать, место было не натоптанное. Бросив Рафу на траву, я посмотрел на берег, с которого выплыли.
Сверху отчётливо просматривался не только противоположный пологий берег, но и все строения этой части небольшого города. Довольно красивый городок — мелькнула у меня восторженная мысль. Прекрасно просматривался старый, но довольно крепкий железный мост через Мензелю. Было видно, что уровень воды водохранилища вплотную поднялся к дороге, ведущей к мосту, и местами даже стал её размывать. Я обречённо понял, что назад придётся идти через мост по этой полуразмытой дороге. Прикинул, что это примерно километров пять и может занять около часа. Я сел на невысокую траву рядом с Рафаэлем и хотел уже растянуться, как неожиданно услышал голос девушки.
Она стояла совсем рядом, метрах в трёх от нас, что меня очень сильно удивило. Как она могла так близко очень тихо подойти. Достаточно странный её вид ещё больше поразил меня. Лето, жара, а на ней плотные шаровары и сапоги из сыромятной кожи. На вид девушке было лет шестнадцать, примерно моего возраста. Общее черты лица напоминали мою одноклассницу, татарочку Зульфию, с небольшой разницей только в том, что таинственная незнакомка была смуглая, с тёмными, почти чёрными волосами. Большие и выразительные раскосые глаза выглядели обворожительно. Голова непокрытая. Длинные волосы были убраны в несколько упругих косичек, которые плавно спускались с обеих плеч на грудь ниже пояса. В косички, похоже, были вплетены чёрные с блеском нити, и на концах что-то неопределённое, типа мелких блестящих монет или плоских тонких бус, которые тонко подчёркивали красоту волос. На ней было надето что-то отдалённо похожее на коротенькое платье, которое было выпущено на шаровары и длиною чуть ниже пояса. Одежда была цвета травы и сливалась с её фоном. Сильное солнце, светившее выше головы юной девушки, лило свои яркие лучи, отражая от одежды искринки разных цветов. Она говорила улыбаясь. Я первый раз видел человека, который мог одновременно так искренне улыбаться и быть немного грустным и печальным. Я толком не понимал татарский язык, поэтому сказал:
— Рафа, я что-то не понял, кто из нас истинный татарин? Давай переводи!
— Чего переводить?
— Девушка вопрос какой-то задала.
Рафаэль поднял уставшие глаза и неохотно посмотрел сквозь девушку:
— Кого? Где?
— Ну вот перед тобой стоит!
— Мы что, утонули?
У меня мелькнула не очень хорошая мысль, и я ответил:
— Ты-то точно нет, а насчёт себя я уже начал немного сомневаться.
Девушка, почти сияя, ещё что-то сказала. Мне показалось, что это не татарский язык. «Наверное, башкирка», — подумал я. И тут как-то неожиданно осознал, что я её понимаю на каком-то подсознательном уровне. Она говорила, что очень рада, что спасла нас.
Происходящее мне стало очень нравиться, и я заулыбался. Посмотрел с неприкрытым интересом ей в глаза и с любопытством спросил:
— Ты кто? Живёшь в совхозе?
Она плавно сделала пару шагов вперёд и негромко ответила:
— Минзяля.
«Красивая, но странная девушка», — мелькнула шальная мысль.
Тут я начал замечать нечто интересное, что она начинает еле заметно вибрировать и становиться как бы воздушной. Я интуитивно протянул свободную руку к ней, вперёд, так как между нами оставалось чуть больше метра, но не смог до неё дотянуться. Я шустро поднялся с травы и шагом приблизился к исчезавшей девушке. Но она просто растворилась, и ничего, кроме воздушного потока на этом месте уже не ощущалось. Я сразу почувствовал сильную усталость во всём теле и небольшую боль в мышцах рук и плеч, видимо, от сильного перенапряжения во время плавания. Медленно опустился на мягкую траву и быстро уснул.
Мы лежали недолго, минут двадцать, не больше. Меня разбудил кашель Рафы. Он, видать, наглотался этой мутной воды и откашливался.
— Ну что, Серёга, давай пошли, хватит валяться! Не дай бог, братан узнает, что мы переплывали Мензелю, он меня убьёт.
— Ему какая разница?
— У отца инфаркт был, поэтому Альбертёну не рассказывай, — он так называл своего брата Альберта.
— Мне-то без разницы… Тогда если Фаил спросит, скажи, что на берегу бултыхались. Он последний уехал, может что-то и видел.
Мы поплелись до железного моста. Я вспомнил девушку и подумалось — наверное, было наваждение от сильной усталости.
Но тут услышал вопрос Рафы:
— Ты с кем там до этого разговаривал, что-то я тебя не понял?
— Просто устал… Послышалось, думал, что ты что-то говоришь.
— Какой я? Ты же говорил, девушка что-то спрашивает?
— Да забудь, устал просто.
— Понятно… Блин, а я воды нахлебался, аж противно, если бы не ты, я бы утонул… Что я попёрся за тобой?
Мы минут через пятнадцать подошли к полузатопленной дороге. Оказалось, что по ней можно было достаточно спокойно ещё ходить. Она была почти полностью свободна от воды, и только в трёх местах пришлось шлёпать по лужам, а в самом глубоком месте вода доходила не более, чем до колена. Сам мост стоял высоко, и воды водохранилища ему были не страшны. Мы долго шли молча. Рафа вообще плёлся с опущенной головой, что для него было несвойственно — видать, сильно устал. Когда мы вышли уже на противоположный берег, со стороны «прощального магазина» у самого берега нас встретил достаточно солидный пожилой мужчина.
— Опять с этого чёртова моста прыгали? Там сваи под водой! Убиться хотите?
Рафа посмотрел на меня и пробурчал:
— Блин! По мосту прошли и ни разу не прыгнули!
— Чё там теперь прыгать-то? Слепой был, когда мимо шли? Вода поднялась, там пару метров всего осталось. Назад возвращаться не будем, хватит на сегодня приключений, да и дед немного странный, как бы ментов не вызвал.
— Ладно, пошли, Серёга… Не забудь, Альбертёну ни слова, иначе он меня убьёт.
— А где он сам-то?
— Может, с отцом в Альметьевск уехал, документы сдавать в нефтяной техникум.
— А отец зачем там?
— Не знаю, довезти просто на машине.
— Тогда отец сам мог сдать документы без Альберта.
— Да фиг их знает, может, он и один уехал, а может, и вообще никто никуда не поехал, просто я слышал разговор, и всё… Блин, велики бы не стащили, тогда братан точно прибьёт.
Наша разбросанная одежда и велосипеды валялись, никем не тронутые. Мы зашли в воду и отмыли овражную грязь. Оделись и буквально минут через пятнадцать уже были в своём посёлке. Наша дружная шарага была ещё на Садаке, они вернулись поздно вечером. Об этом случае мы с Рафой больше никогда не вспоминали, а наши пацаны только пару раз нас подкололи лягушатами, барахтающимися в болоте.
Я иногда обдумывал, что это было. Почему девушка назвалась именем, так созвучным с названием реки? Да и имя в чистом виде не встречается… Но буквально через пару месяцев, уже в начале сентября, мне опять пришлось ещё раз услышать это имя.
МИНЗЯЛЯ. В ГОСТЯХ У СЕСТРЫ (продолжение).
