Благополучия, в котором жили последние пять лет, мы с супругой достигли благодаря упорному труду. На то время у нас уже имелось несколько теплиц. Мы выращивали и продавали редкие сорта орхидей. Казалось бы, весьма эксклюзивный товар, однако пользуется спросом. Дела шли отменно. Мы умели пользоваться плодами своего труда – построили хороший дом и со вкусом его обставили, хотя некоторым это явно было не по нутру.
– Ох и завистливый у нас народ! – сказала однажды моя сестра (она и ее муж работали вместе с нами). – Слышала в магазине, как жена вашего соседа жаловалась сначала, что им ваши теплицы сад затеняют, потом – что вы наркотиками торгуете! Меня заметила и тут же рот прикрыла. Но ты же меня, Паша, знаешь, я бы ни за что не смолчала! Сказала ей, что если они с муженьком будут уже с утра глаза заливать, им еще и не такое привидится.
– Не связывайся, Надежда, – махнул рукой я. – Пускай говорят. Сколько себя помню, так и было.
– Твоя правда, Павлуша, – вздохнула сестра. – А все из зависти!
И тут уже она была права. Стоило только мне появиться на людях, сразу же замечал, что односельчане буквально прожигают мою спину недобрыми взглядами и шепчут: «Мафиози!» За столько лет мог, конечно, к этому привыкнуть, но все равно было обидно, когда обо мне говорили гадости. Однако уже через неделю стало ясно, откуда взялись эти дурацкие слухи. Как всегда, во вторник за цветами приехал Анатолий – мой крупный оптовик, занимавшийся организацией свадеб. Регулярно, каждую неделю, он закупал по нескольку десятков горшков с орхидеями. Мужчина он крупный, стригся коротко, одевался в темную одежду, обычно – джинсы и кожаную куртку, и ездил на черном джипе. Действительно можно принять за какого-нибудь бандюгана из девяностых прошлого века...
– Здорово, Толян! Все как обычно? – на всякий случай уточнил я.
– Нет, сегодня у меня особый повод...
– Что за особый повод? Неужели дочка мэра замуж выходит?
– Если бы! – отмахнулся он. – Тогда бы и хлопот было поменьше. Свою отдаю. Ольгу. Старшую...
– О! В таком случае тебя можно поздравить, – я горячо пожал ему руку.
– Спасибо, Паш. Теперь ты понял, что на этот раз заказ особенный...
– Ну, ясное дело! Выберем самые лучшие! Пошли посмотришь!..
Когда орхидеи – белые, розовые и ярко-фиолетовые – были отобраны, мы договорились о том, что я их упакую, а Толян заедет за ними в пятницу.
– Подъезжай пораньше. Мы вечером к теще на день рождения собираемся.
– Договорились. К обеду буду как штык! У самого сейчас забот полон рот, сам понимаешь...
В пятницу у нас был дурдом. К полудню мы уже так устали, что без особого энтузиазма думали о предстоящем праздновании. Однако теща – это святое, не отвертишься. Отмечали весело, ей хоть и перевалило за семьдесят, но в гулянках она толк знает! Компания куролесила вовсю, а мне пришлось отлучиться домой – выставить тепловой режим на оборудовании: ночи были еще прохладные, а орхидеи любят тепло. В общем, я сел в машину и помчался. Затормозив у дома, удивился, что наш пес Трезор не выбежал навстречу. Обеспокоенный этим, я обошел вокруг дома, окликая собаку. Ни звука. Внутреннее чутье подсказывало: что-то не так. Вдруг я встал как вкопанный: за стекленная дверь, ведущая из гостиной в сад, приоткрыта! Я взял в саду первое, что попалось под руку, – грабли. Зашел в дом и на пороге споткнулся о Трезора... Пес лежал на полу.
– Трезор! – позвал я, но тот даже не пошевелился, только скосил на меня глаза. Я прикоснулся к нему и почувствовал на руке что-то липкое. Кровь... «Сволочи! Убили! Убили Трезора!» Во мне клокотало плохо контролируемое бешенство. Скрипнув зубами, вошел в дом. В гостиной никого не оказалось. Я ступил на лестницу, ведущую на второй этаж, прислушался... От волнения вспотел, ощущая, как рубашка липнет к спине. «Поубиваю гадов к чертям собачьим! Сколько бы их ни было! – билось в голове. – Раздавлю, как тараканов!» Шум доносился из спальни. Я осторожно открыл дверь. В комнате было темно. Однако света с улицы хватило, чтобы я увидел вора...
– Эй, ты! – громко позвал я. От неожиданности вор застыл на месте, а потом ослепил меня светом фонаря. Сначала я ничего не видел, а когда зрение вернулось, заметил, что в руке вора блеснула сталь. Он замахнулся на меня ножом, а я ударил его граблями, а потом бил еще и еще. До тех пор, пока не удалось выбить из руки нож. Парень упал, но потом вскочил и с криком «Убью!» бросился на меня. После очередного удара он опять оказался на полу. Я заорал, что если он поднимется, то пожалеет. И перестал кричать только тогда, когда заметил, что вор не шевелится. И тут меня охватила паника. Я тронул его, но он не реагировал. Господи, что же я наделал?! Убил человека! А может, он еще жив?! Тяжело дыша, я набрал номер «Скорой помощи», потом позвонил в полицию. В немом ужасе ждал, когда все они приедут. Вздрогнул всем телом, услышав треньканье своего мобильника.
– Пашунь, ну где ты там? – жена явно волновалась, но сейчас ее звонок был совершенно не ко времени. – Поспеши, тебя же здесь все ждут...
– Не могу, Аня, – ответил, сдерживая всхлипы. – Кажется, я убил человека. Бандита, который забрался в дом.
– Господи, о чем ты говоришь? – ошалело спросила супруга. – Алло?! Паша?
Я отключил телефон, так как не знал, что ей сказать. Всего десять минут назад мы праздновали день рождения тещи, а сейчас... Через минуту я услышал сирену «Скорой помощи»...
– Выдыхай, мужик, – услышал я от врача. – Он живой...
Когда санитары укладывали носилки в машину, приехала полицейская машина. Но стражи порядка, увидев окровавленные грабли, которыми я дубасил вора, слушать мои объяснения не стали. Надели наручники и затолкали в газик как какого-нибудь преступника – задержали «до выяснения обстоятельств». После проведения расследования оказалось, что я чуть было не убил вора! Он находился в тяжелом состоянии. В итоге меня осудили за превышение пределов необходимой самообороны... Вот только кто в такой жуткой ситуации может определить, где находится эта граница? Ведь тогда мною руководил только страх за свою жизнь! Короче, я получил два года условно, а настоящий преступник резвится на свободе. Этот мерзавец на суде еще и потребовал компенсацию за лечение. И мне пришлось ему заплатить! Вот скажите, где справедливость?! А хуже всего то, что нас еще больше травят, пишут в район какие-то дурацкие жалобы... Ну как же так вышло, что защищать свою жизнь и собственный дом – преступление?!
