Книга Лемешева "Путь к искусству" будет очень интересна поклонникам певца и всем вокалистам, кто стремится овладеть искусством пения.
Сергей Яковлевич Лемешев (1902–1977) — советский оперный певец (лирический тенор), оперный режиссёр, педагог. Народный артист СССР (1950). Лауреат Сталинской премии второй степени (1941).
Слава Сергея Яковлевича была огромной, исключительной - изо всех советских оперных певцов в этом смысле с ним мог сравниться только Иван Козловский.
Сергей Яковлевич как-то услышал от главврача психиатрической больницы слова: «Вы знаете, в нашей психбольнице есть отделение для ваших поклонниц. Они в таком состоянии, что их уже просто нельзя не госпитализировать». Говорят, врачи провели исследование и выяснили, что тембр голоса Лемешева "воздействует на женщин эротически".
Вообще такая любовь фанаток-это нелегкое испытание для певца, ведь все певцы слишком чувствительны, чтобы не обращать на это внимания, тем более, когда твоей жене и дочери угрожают поклонницы. Но, в этой статье про другое.
Чем меня поразила книга, так это тем, как Лемешев пишет про пение своих коллег. С каким теплом он это делает, как вдумчиво и подробно, как тонко подмечает детали, рассказывает, что уникального он слышит и как это ценно для него.
Поэтому, чтоб не быть голословной, вот несколько цитат.
Лемешев про пение Шаляпина.
Когда, например, Шаляпин поет «Прощай, радость, жизнь моя», то он прежде всего привлекает внимание слушателей к словам, рисует ими картины («Вспомни, вспомни, майский день...»), вызывая у слушателя определенные зрительные ассоциации.
В смысле же ритма, движения исполнение его очень разнообразно — он поет то замедляя, то ускоряя, то в размеренном темпе, и это отлично помогает певцу укрупнить, сделать более рельефным чувство грусти, тоски, отчаяния, разлуки.
Наоборот, песню «Ты взойди, солнце красное» он исполняет в строго выдержанном темпе — ведь это поют бурлаки, тянущие баржу, они идут в ногу, в едином ритме, только тогда в их работе будет слаженность, согласие.
В одном месте Шаляпин восклицает, словно кричит тем, кто отстал: «Эй, тяни канат-то, дьяволы!» Но тут же снова точно возвращается в темп, взятый сначала. А потом грянет на одном могучем дыхании: «Солнце красное...»
Примерно так поет и песню «Эй, ухнем!».
А вот в песнях более интимного характера он находит необычайную силу убедительности тем, что достигает разнообразия движения иногда в пределах даже одной фразы. И все это логично, все объясняется стремлением не к внешнему эффекту (хотя и получается эффектно), а к раскрытию растущего чувства.
Когда начинаешь разбираться, почему Шаляпин делает то-то и то-то, всегда найдешь логическое и художественное объяснение этому, поймешь зависимость фразы от изменения чувства.
Правда, в последних зарубежных записях Шаляпина появились какие-то придыхания, говорок вместо нения, излишество выразительных нюансов. Возможно, сказался возраст, а может быть, оторванность гениального певца от родины...
Лемешев про Скобцева.
Особо мне хочется отметить Ивана Скобцова, тоже моего товарища по Большому театру. Он не был «ведущим» в оперных спектаклях, занимая обычно на сцене весьма окромное место, но на эстраде и по радио поистине прославился своими народными песнями. Вот когда мы поняли, как он блестяще владеет голосом: умеет находить самые разнообразные краски: piano звучит, как дуновение ветерка, и рядом мощное forte. Откудато взялись у него широта и красота тембра, благородство звука, которые в опере не проявлялись. Думаю, что его дарование тесно связано именно с глубоким пониманием народной традиции исполнения песни, ощущения народной души.
И он так ко всем и ко всему: чутко и с любовью.
Мне нравится ,как Лемешев рассуждает над тем, как надо петь народную песню.
Полезно посмотреть, как мастер работал над песней.
Возьмем, к примеру, известную песню:
«Ах, Настасья, ах, Настасья,
Отворяй-ка ворота,
Отворяй-ка ворота,
Повстречай-ка молодца...»
В эту песню некоторые исполнители привносят развязность, разухабистость. И получается, что Настасья должна встретить не молодца, а какого-то разгулявшегося хама. А ведь герой песни совсем не такой.
Настасья отвечает:
«Я бы рада, отворила — Буйный ветер в лицо бьет,
Частый дождичек сечет, Ретивое сердце мрет...»
И музыка лирическая... Настасья в конце концов откроет ворота.
Но у такой девушки и молодец должен быть ее достоин. Поэтому его первую фразу надо петь мягко, чистым, ясным тембром, чтобы в словах чувствовалась любовь и чистота отношений к своей избраннице. Он скромен, но в музыке есть широта русского характера, свойственное герою народной песни «удальство».
Это все и надо передать в своем пении. Опыт мне подсказал, что как только правильно определишь исходную мысль-чувство, так и голос сам настраивается, приобретает соответствующие краски, светлеет тембр.
Песни народные сейчас стали петь многие, но, к сожалению, привкус «эстрадности» искажает народные образы, опошляет содержание песни.
Еще раз, это важно: как только правильно определишь исходную мысль-чувство, так и голос сам настраивается, приобретает соответствующие краски, светлеет тембр.
Лемешев про романсы Чайковского.
Я тщательно вдумывался в романс, старался вскрыть его драматургию, разнообразие эмоционально-психологических оттенков, сохраняя, конечно, обязательную для Чайковского цельность мелодического образа.
Не сразу, но довольно скоро, я понял, что у Чайковского на первом плане всегда находится не декламационное начало, а мелодия , законченная по форме и эмоциональному содержанию.
Тут-то и подстерегала меня трудность: ведь еще в студии Станиславского я привык искать смысл прежде всего в слове, в фразе, выявлять ее декламационные акценты.
Переключиться сразу на иной принцип мне полностью не удалось: в исполнении первой программы цикла я все-таки слишком большое внимание уделял слову.
Однако уже далее я сознательно стремился выдвинуть на первый план вокально-мелодический образ. Я понял, что для правильной интерпретации романсов Чайковского, так же как и его оперной музыки, необходимо владеть кантиленой, плавным и ровным голосоведением.
Практика меня убедила, что чрезмерный акцент на декламацию действительно убивает мелодическую красоту и поэтичность музыки Чайковского.
Будет полезно всем, кто поет романсы Чайковского: для правильной интерпретации романсов Чайковского, необходимо владеть кантиленой, плавным и ровным голосоведением.
