Автор: Мистика, страшные истории, жуткие истории
Ещё в детстве я обнаружил, что у меня слабый желудок. Требовалось правильное и регулярное питание, а в моём счастливом детстве, где главным развлечением были не гаджеты, а улица, питание состояло в основном из нерегулярных перекусов с преобладанием всякой сухомятки и прочих сомнительных радостей. Как итог - в студенческом возрасте я успел заработать себе не только гастрит, регулярно мучавший меня осенне-весенними обострениями, но и язву. Кто это всё проходил, тот знает, поэтому не стану заострять на этом особое внимание, рассказывая о симптомах и прочих неприятных моментах подобных болячек.
В результате очередного обострения язвы, я угодил на больничную койку. Экзамены в институте были сданы, лето в самом разгаре, а я в душной палате, без друзей, нормального отдыха и на диетическом питании. Помимо меня в палате было ещё трое взрослых людей. Одного пациента уже готовили к выписке, и в палате через пару дней нас осталось трое. Одного из моих соседей звали Сергей Васильевич, несмотря на приличную разницу в возрасте он попросил называть его по-простому Васильичем. Человек он был достаточно интересный, работал в своё время в геологоразведке, рассказывал о работе, о постоянных командировках. Мне это казалось интересным и романтичным. Тайга, гитара, костёр, однако Васильич быстро разрушил мои идиллические представления, рассказав о специфике профессии. Грязь, холод, жизнь в балках, гнус, комары и болота. Было, конечно, безумно интересно, но представить все перипетии работы на севере нам, простым обывателям, вряд ли удастся, не увидев подобное хоть раз.
Практически каждый день к моему соседу приходила супруга. Пожилая, добрая женщина, которая по возрасту годилась мне скорее в бабушки, нежели даже в матери. Она всегда приходила грустная и подолгу в вполголоса разговаривала с Васильичем, а я тактично выходил в этот момент на прогулку, если не было дождя, или просто побродить по коридору. Если бы я тогда знал причину всей этой грусти и боли, которую эта добрая женщина переживала внутри себя, пожалуй, вёл бы себя ещё скромнее, а не спрашивал бы её с мальчишеским задором, как сегодня дела, или нормально ли она добралась до дома накануне.
У Васильича, как оказалось, был диагностирован неоперабельный рак. Он угасал прямо таки на глазах. Если первые несколько дней я этого не замечал, то далее всё стало очевидно. Бог отвёл мне полторы недели общения с этим очень интересным и мудрым человеком. Я, конечно, не силён в медицине, но вроде безнадёжных отправляют домой, дабы не портить статистику. Могу ошибаться, поэтому докторов заранее прошу меня простить ежели навёл напраслину. Однако мой сосед был рядом до самого последнего дня. Две последних ночи были особенно тяжёлыми он, видимо, испытывая боль, периодически впадал в забытье, и тогда слегка постанывал. Учитывая, какие могли быть в этом случае боли, считаю, что это очень мужественный человек. Мало того, за всё время я ни разу не видел, чтобы человеку кололи морфин. Таблетки приносили каждое утро, но, из уважения к человеку, я не спрашивал что это за лекарства. Я и о диагнозе узнал только после его смерти, если честно.
На прикроватной тумбочке у Васильича лежала пачка отечественных сигарет, но курить он не ходил, он вообще поднимался с кровати только по санитарным нуждам.
- Курить я бросил на старости лет, - с гордостью говорил мне Васильич. Иногда доставал сигарету из пачки, обнюхивал и возвращал её обратно. Как я уже говорил выше, последние две ночи мой сосед был очень плох. В последнюю ночь, скорее даже ближе к утру, на время я не смотрел, но летние ночи короткие, а за окном уже забрезжил рассвет, Васильич позвал меня по имени.
- Уйду я сегодня, жену бы только дождаться, - тихо сказал он.
Утром пришла жена, Васильич, тяжело дышал, держал её за руку и лежал с закрытыми глазами. Я по обыкновению вышел из палаты и, не смотря на солнечную погоду, стал бродить по коридору, настроения идти на улицу совсем не было. Ходил я долго, не хотел видеть убитую горем женщину, да и просто хотел дать людям нормально пообщаться. Вернувшись в палату, я обнаружил что старики там не одни (помимо двух других пациентов) . Рядом с кроватью Васильича сидел доктор, жена плакала. Васильич тяжело дышал.
- Попрощайтесь, - сказал доктор и подошёл к окну.
Женщина держала мужа за руку. Я присел на край своей кровати и смотрел в пол. Раньше я видел как умирают люди, поэтому никакого страха не было, лишь глубокое сострадание к человеку и его супруге. Не зная диагноза соседа, я в глубине души всё равно надеялся на лучшее. Через час Васильич затих. Я посмотрел на него. На шее пульсировала венка, это было видно, затем она пропала. Сосед глубоко вздохнул и, выпустив воздух, больше не дышал. Жена прижалась к его груди и разрыдалась в голос...
Вновь пришёл доктор, потрогал пульс и стал что-то записывать в бумагах, возможно, время смерти. Лицо Васильича приняло маску смерти. Даже нос слегка заострился, как это бывает. Кто видел хоть раз момент смерти человека понимает о чём я. Живое лицо и резко становится как маска. Я решил не смотреть как будут увозить моего соседа и, выйдя из палаты, отправился на улицу. Спустился по лестнице, открыл дверь и... Навстречу мне шёл Васильич. В тапочках, сером трико с вытянутыми коленями (ткань трико висела на коленях пузырями, знакомая тема для домашней одежды) и клетчатой холщовой рубахе, в руках у соседа была пачка сигарет. Тех самых, что лежали всё это время на прикроватной тумбе.
- Васильич, ты куда?
Только и смог вымолвить я. Понимаю, что вопрос глупый, особенно к человеку, который только что умер на моих глазах, однако я настолько растерялся, что этот вопрос первое, что пришло мне в голову.
- Да сигареты оставил на скамейке, - (при этом Васильич назвал меня по имени). - Сигареты оставил, а сейчас дождь пойдёт, вымокнут.
Как только за ним закрылась дверь, я, пройдя прямо по аллее, присел на скамейку. Яркое солнце светило, ничего не предвещало дождя. Я оглянулся вокруг. Мир жил обычной жизнью. За изгородью, отделявшей стационар от дороги, ехали машины, охранник объяснял очередному водителю, что въезд на территорию больницы на личном транспорте только по согласованию с доктором. Ещё одна душа ушла, а огромный мир в очередной раз этого не заметил. Тёплые капли стали падать мне на руки из непонятно откуда набежавшей тучки. А ведь и впрямь дождик пошёл. «Прав был Васильич», - подумал я и заторопился обратно в палату. Через три дня я был выписан, в день выписки в палате появились два новых обитателя, один из которых занял место моего доброго соседа.
Рад был рассказать очередную историю из своей жизни для вас...
Друзья, не забывайте подписываться на канал! Спасибо.