Кавказ - это лестница, а вовсе не стена. Да ещё и наклонённая от Каспийского моря к Чёрному, и потому её первая ступень Лесистого хребта на Пятигорье совершенно теряется среди лесистых же лакколитов. Между ними стоят Пятигорск, Железноводск, Ессентуки, а вот Кисловодск поднят уже на вторую ступень Пастбищного хребта, к системе которого относятся Боргустанский и Джинальский хребты по разные стороны Подкумка. На первом - Кольцо-гора, на втором - Курортный парк и Медовые водопады, а город разветвился по долинам стекающих с Джинала мелких речек.
Струящиеся через центр порожистые Ольховка (Козода) и Берёзовка (Элькуш) с их живописными скалистыми ущельями образуют на карте почти равнобедренный треугольник, а биссектрисой его служит речка Кабардинка, вдоль которой уходит путь на Джилы-Су. Кисловодск провожает селом, или скорее карачаевским предместьем (700 жителей) с абсолютно не оправдывающим себя названием Индустрия.
Основанное в 1958 году, когда карачаевцы вернулись из депортации, это село - явный уголок Малого Карачая, как прозвали до революции горские окрестности Кисловодска. Они входили в Пятигорский округ Терской области, в то время как все остальные карачаевские селения, включая древний Большой Карачай, относились к Баталпашинском отделу Кубанской области.
Там, однако, вовсе не было городов, а здесь горцев манила огнями Нарсана, дословно Нарзанный, по-нашему - Кисловодск: исторически "горские татары" именно его воспринимали как главный в обозримом мире город. Там всегда пользовались спросом их чёрная барашка и целебный напиток из Магометова пшена (по-нашему - кефир), а сам таубий (горский князь) Ислам Крымшамхалов, пока не обзавёлся виллой в Теберде, подолгу гостил на кисловодских дачах.
В общем, Малый Карачай - это Самый Карачай, и горский колорит захватывает уже в нескольких километрах от Кисловодска.
Ещё чуть-чуть - и сама Карачаево-Черкесия встречает стелой Хасаутского племзавода:
За Джинальским хребтом лежит Кичи-Балык - второе и последнее село (640 жителей) у дороги, причудливо раскиданное в петлях серпантинов по долине реки Кичи-Малка. Эту разбросанность я хорошо запомнил по аулам в горах Чечни и Ингушетии, и тут стоит вспомнить самое страшное на Кавказе ХХ века слово - "депортация".
Основанный в 1926 году как "ворота" карачаевских джайлыков (горных пастбищ), за полтора десятилетия аул заполнил своими саклями всю долину... а затем настал 1943 год. Самые драматичные события Карачая начались уже после отступления немцев: полгода с лишним войска НКВД гоняли недобитых разбойников и коллаборационистов по горам от Кубани до Малки, а по итогам за несколько сотен отщепенцев было решено покарать весь карачаевский народ.
Не в последнюю очередь - в угоду амбициям Лаврентия Берии, который давно хотел подарить своей Грузии целый Эльбрус. Уже в ноябре 1943 года, за несколько месяцев до депортаций вайнахов, балкарцев, калмыков и крымских татар, все 70 тысяч карачаевцев были выселены в Среднюю Азию.
В не самую худшую её часть - Семиречье на востоке Казахстана и Киргизии, и потому суровые горцы потеряли тогда не четверть народа, как чеченцы или калмыки, а "всего лишь" каждого седьмого. Вернулись они лишь в 1957-м, однако за 14 лет изгнания вступило в жизнь целое поколение, привыкшее к равнине.
А если можешь жить не в горах - то зачем жить в горах?! Бывшие горцы предпочли расселиться по плоскости, и лишь немногие вернулись в покинутые дома, которые и стоят в теперешних аулах редкой россыпью:
