Рассказ как благодарность тем, кто вот уже более пятисот дней защищает наших героев.
Так уж повелось, что судьбы человеческие плетутся тремя мойрами…
Не одно тысячелетие прошло с тех пор, как три женщины в белых одеяниях, с венками на головах, стали вершить наше прошлое, настоящее и будущее.
Двадцать первый век на дворе, но сестры, над которыми время не властно, все также разматывают нити судьбы и прядут из них то затейливый, то геометрически строгий, то изысканно-причудливый узор.
Вот одна из них берет тонкую, практически невидимую для человеческого глаза сеть и натягивает ее на станок. Сколько станков — столько жизней. Натруженные руки привычно взлетают вверх и вот уже сеть с тысячью мелких ячеек ровно растянута по всему человеческому веку. Сколько ячеек — столько дней отпущено ее владельцу женщиной в ангельском облике…
Затем по краю сеть оплетается невидимым сердечником. Сердечник, он недаром от слова «сердце». Он будет охранять самый важный орган своего человека, не позволяя его ритму сбиться, заставляя слаженно и беспрестанно прокачивать кровь по сосудам.
Ровно оплетена сеть и дочь богини Судьбы на миг отходит, любуясь собственным творением. Но работа не терпит перерывов, ведь сейчас в ее руках чья-то судьба, и поэтому мойра приступает к самому важному, самому ответственному этапу.
Возле ее ног лежит охапка длинных-длинных лент. В сумраке ленты причудливо переливаются оттенками всех времен года. Здесь и снежно-белый, и нежно-зеленый, и охристо-осенний, и даже слякотно-серый цвета. В какое время года придет новый человек на землю, ленты того цвета и будут вплетены в узор его жизни.
Человеку лишь останется удивляться, мол, как же так, родился в феврале, и именно каждый февраль, «пока грохочущая слякоть весною черною горит» оживает его душа.
Другой пришел на эту землю весной и ему идут все оттенки весенней палитры. Он радуется весеннему ветерку, а душа поет от вида весенней распутицы.
Июль с грозой, июльский воздух
Снял комнаты у нас внаем.
Июль, таскающий в одёже
Пух одуванчиков, лопух,
Июль, домой сквозь окна вхожий,
Всё громко говорящий вслух.
Степной нечесаный растрепа,
Пропахший липой и травой, — радуется веселому беззаботному приведению человек июля.
Осенний человек будет всю жизнь наслаждаться оттенками октября, а при виде ковра из желтых листьев приходить в настоящий детский восторг!
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Зимний же может просто ранним январским утром выйти из дома, упасть в снег как в пуховое одеяло и, раскинувшись звездой, смотреть в бескрайнее небо…
Все течет, все меняется. И нет уже белоснежных туник и золотых венцов, вполне буднично, по-земному одеты богини. И на первый взгляд их не отличить от обычных женщин. Но есть одно отличие: только в их умелых руках рождаются сети, оплетающие жизни наших героев невидимыми тончайшими покрывалами, которые защищают и спасают в дни, когда снег покровом устилает землю, и когда яблоневый цвет тихо падает с веток, когда нудный дождь моросит с утра и до вечера и снова до утра, когда, когда, когда...
И нет уже тех мифических имен: Лахесис, Клото, Атропос, данных мойрам их матерью Ананке.
Наталья и Марина, Ольга и Екатерина, а еще Вера, Надежда, и, конечно, Любовь. Любовь — главная среди всех. Ведь Любовь сильнее самой Смерти. "Только ею, только любовью держится и движется жизнь"©
Их много. Может десятки, может сотни, никто не считал. Разбросанные по всему миру, порой в самых глухих непроходимых местах делают свою работу земные мойры. Оплетают жизни людей своими волшебными лентами, напевая незатейливую песню, творя общими усилиями сеть судьбы мира.
Судьбы всех нас.
И от их затейливых узоров зависит наша Жизнь.
Зависит весь Мир.