Он красивый и всё же глаза у него мёртвые – они похожи на два одинаковых бесконечных тёмных туннеля. Эти туннели ведут в преисподнюю его пустоты, завывающих ветров в коридорах, которые не ведут ни к чему, кроме целого ряда зеркал – отражения, отражения, отражения.
Там тоже есть новое отражение. И этот огонёк в его глазах тоже является отражением, отражением ваших слёз. И его улыбка разрывает его лицо, разрывает ваше сердце на части, и вы превращаетесь в осколки, застывший, искажённый крик в сюрреалистическом кошмаре, который когда-то был сном, как вы помните… очень смутно.
Он – это отсутствие, он – это хаос, он – неподдельная тоска. Он – ваша разбитая вдребезги фантазия, разбитая вдребезги жизнь. Он жаждет любви, он жаждет близости – именно так он и говорит. Но потом он отталкивает, взбешённый вашей самонадеянностью, когда вы предлагаете ему и то, и другое.
И к тому же он боится испытать боль. Он боится боли, отвержения и одиночества, и поэтому он причиняет вам боль в первую очередь. Он может наслаждаться вашими страданиями и вашей агонией. Он упреждающе отвергает и бросает вас, делает вас прозрачным, неземным, всё менее и менее реальным с каждой минутой. И вы растворяетесь.
Вы растворяетесь в его разрушенном, далёком взгляде, когда он смотрит на вас, и ваше сердце разбито, а разум расколот на части. Вы съёживаетесь как растение, вдыхая ядовитые пары его небытия.
Его унылая и безнадёжная тьма – это миазмы, эманации, отвергнутая жизнь, ночь без рассвета в его бессолнечные арктические дни. И он так замёрз, промёрз до костей, до мозга костей, до самой сути.
Вы непроизвольно и неконтролируемо дрожите. Его дрожь, его землетрясение внутри вас, его подземные толчки. Отношения с ним, которые вы знаете, вы хорошо это знаете, являются одной из форм членовредительства и самопожертвования. И всё же – всё же, вы не можете отпустить его. Он – это смерть.
Он умирает от тысячи невидимых бумажных порезов, а вы превращаетесь и извергающуюся, разъярённую, зарубцевавшуюся ткань. Вы – рана на том месте, где когда-то существовал человек, и именно по этой причине вы остаётесь здесь.
Иногда он кажется эфемерным маленьким ребёнком, выглядывающим из-за стены мучений, которая считается его душой. Одним глазом, уголком глаза выглядывает из-за угла ваших отношений.
Иногда бывают прекрасные времена, бесценные времена. Он – это все объятия, вся потребность в нежности – обнимашки, поцелуйчики в щёчки, смех, хорошие времена и хорошие времена для любви, и вы влюбляетесь в это.
Вы так сильно этого хотите. И он так сильно этого хочет. Так что вы оба соглашаетесь, и вы оба участвуете в этом заговоре, выстраиваете свой мир на двоих. А потом всё исчезает.
Этот момент отступает, проходит, возвращается, повторяется снова и снова. Это изменяющее форму и полное дождя облако за горизонтом событий его всепожирающей «чёрной дыры».
И он находится в полутени, он порхает, он – призрак, воспоминание о прошлых вещах, осыпающаяся пыль цвета сепии, пыль того, что могло бы быть обещанием, неухоженным, неопрятным.
Это жуткий бестелесный, расчленённый танец под музыку, доносящуюся из-за той стороны, ваши прежние «Я» вплетены, и вы снова и снова отправляетесь в путь, когда ночь истончается, а день отказывается вставать на ноги.
Этот отрывок был взят из книги Сэма Вакнина, и ценен именно своей художественностью. Так нарцисс Сэм видит, как видят отношения здоровые люди. Если вы внимательно читали, то точно нашли несколько очень важных моментов, которые обязательно присутствуют в отношениях с нарциссами.
Всеволод Парфёнов