- Кто это? - Лиза сошла с лыжни и бойко пошла на лыжах рядом с сестрой, прямо по снегу.
- Это мой начальник, директор нашего Дворца. А что? - стараясь выглядеть максимально невозмутимо, ответила Света.
Её гораздо сильнее интересовало, за кем это Островицкий так бойко нёсся по лыжне. "Только шуба заворачивается" - так сказала бы мама. И как бы Света ни старалась убедить саму себя в том, что её это не касается, ничего не получалось.
Она будто снова и снова слышала звонкий и мелодичный голос, крикнувший: "Лыжню!", а потом вновь ощущала поток воздуха и аромат духов. Впереди как будто опять маячили, всё удаляясь, прямая спина и длинные стройные ноги. Густые тёмные волосы развевались по ветру и красиво контрастировали со стильным белым костюмом.
Девушка была высокая, ростом почти с Островицкого. И наверняка очень красивая. В общем и целом... не ей, Свете, чета...
- А с кем он был? - продолжала любопытничать Лиза.
Конечно, сестра вовсе не хотела расстраивать Свету, но, сама того не ведая, всё сильнее давила на больную мозоль.
- Понятия не имею, Лиза, - пожала плечами Света. - Я не слежу за личной жизнью начальства. И вообще не слежу за чужой личной жизнью.
- Погоди-ка, - оказывается, Лиза задала ещё не все вопросы. - Папа говорил, что тебя вечером в воскресенье привёз домой начальник. Какие-то рабочие дела вы решали допоздна. Это он и был?
- Да, это был Кирилл Альбертович. У нас во Дворце один директор. А если бы ты в тот вечер проявила элементарную вежливость, а не сидела бы в наушниках в своей комнате, делая вид, что ничего не слышишь, то увидела бы его ещё тогда.
Когда Света говорила, ей удавалось временно не думать, и становилось будто чуть легче. Как только замолкала, - боль тут же являлась снова и начинала хозяйничать в душе́.
Ругать себя было бесполезно. Света просто удивлялась, как она могла нафантазировать себе разных разностей, настолько глупо размечтаться? Сама же говорила Островицкому о том, что чаще всего тем, к кому она тянется, её персона не интересна, и наоборот. Изображала себя такой трезвомыслящей и крутой, и вот...
Как она могла так влипнуть? Где Островицкий, и где она? Оставалось надеяться лишь на то, что Кирилл Альбертович не заметил её внезапных непрошеных чувств.
- А кто тебе цветы и шоколад подарил? - любознательная Лиза, видимо, решила добить сестру. - Тоже он?
- Это была благодарность от начальства за помощь. Мы со старшим бухгалтером помогли директору избежать очень неприятной ситуации. Подробности я раскрыть не могу, не имею права. Так что это был не личный подарок, и благодарили не только меня.
Возможно, если ей удастся убедить Лизу, то удастся убедить и саму себя в том, что отношение к ней Островицкого никогда не выходило за рамки профессионального. Это она, Света, виновата. Напридумывала.
* * * * * * * * * * *
С понедельника Руфина Андреевна проходила учёбу на недельных курсах, и Света должна была пойти вместо неё на планёрку, а потом явиться с еженедельным отчётом к Тамаре Григорьевне Башмаковой, временно исполняющей обязанности директора.
Тамары Григорьевны на месте не оказалось, и кабинет её был закрыт. Света заглянула в кабинет к делопроизводителям, где ей сообщили, что директор на месте, и планёрку проводит он сам.
Теряясь в догадках, Света на ватных ногах пошла по коридору к кабинету Островицкого. Странно... Он ведь должен был появиться на работе только завтра!
Взяв себя в руки, Света решительно постучала, вошла, поприветствовала всех и села поближе к выходу, не поднимая глаз.
Стараясь внимательно слушать то, о чём говорили на планёрке, Света усиленно избегала встречаться взглядом с директором, но ей это удавалось крайне плохо, - Островицкий, казалось, только на неё и смотрел.
Внезапно Свету бросило в жар: она вдруг поняла, что придётся остаться здесь с еженедельным отчётом. "А может, Островицкому не нужен еженедельный отчёт, раз уж Руфины Андреевны на месте нет?" - мелькнула крамольная мыслишка, и Света ухватилась за неё, как утопающий за соломинку.
Когда планёрка закончилась, Света встала и наивно попыталась затеряться в маленькой и жидкой толпе выходящих.
- Светлана Владимировна, - строгий голос директора, казалось, заставил остановиться не только Свету, но и её сердце. - Я так понимаю, что с еженедельным отчётом сегодня останетесь вы как заместитель Руфины Андреевны?
- Да, я, - собравшись, спокойно ответила Света.
- Тогда прошу вас, - Островицкий встал и сделал приглашающий жест в сторону ближайшего к его столу стула. - Не будем откладывать это дело в долгий ящик.
Остальные сотрудники покинули кабинет, двери закрылись, и все пути к бегству были отрезаны.
Света села на предложенный ей стул и протянула Кириллу Альбертовичу папку с отчётом. Руфина Андреевна сказала ей, что отчёт проходит именно так: директор изучает документы в её присутствии, и если нужно, просит пояснить тот или иной момент. Потом ставит резолюцию на отчёте и отпускает старшего бухгалтера.
Поскольку документы всегда в порядке, вопросы у Островицкого возникают крайне редко.
Вот и сейчас Кирилл Альбертович внимательно и долго изучал содержимое папки, а Света терпеливо ждала, когда он её отпустит. Однако директор вдруг встал, закрыл двери кабинета на ключ изнутри, сел рядом со Светой и положил перед ней папку с отчётом.
- Мне необходимо получить пояснения по ряду вопросов.
- Хорошо, я готова ответить, - прочистив горло, кивнула Света.
Она изо всех сил старалась не показывать своего удивления и даже испуга по поводу закрытой двери.
- Какие именно вопросы у вас возникли, Кирилл Альбертович? - преувеличено бодро спросила Света, глядя в папку.
Буквы и столбцы цифр расплывались у неё перед глазами.
- А у тебя? - тихо спросил Островицкий, и Света вскинула голову.
Он смотрел на неё... если бы это был не он, Света решила бы, что смотрел с растерянностью и нежностью.
- Это была моя дочь, - тихо продолжал Кирилл Альбертович. - Я же говорил тебе, что моей дочери двадцать два года?
Света кивнула, не в силах отвести взгляд от светло-зелёных глаз, продолжавших смотреть на неё с растерянностью и нежностью.
- Кирилл Альбертович, - смущённо пробормотала Света. - Меня не касаются ваши личные дела. Вы не обязаны...
- Мне не нравится, когда ты так говоришь, Света. Надеюсь, ты говоришь это только потому, что должна так сказать. Надеюсь, что это чувство долга заглушает твою искренность, твою открытость. А я хочу, чтобы тебе было интересно, и чтобы ты не скрывала этого.
- Мне очень интересно, - Света почувствовала, что уступает пядь за пядью и скоро прекратит попытки сопротивления.
- Даша вышла замуж в минувшем августе, я тогда был в основном отпуске, летал на свадьбу. Но свадебное путешествие у них с Владом было сразу запланировано на позднюю осень, по причине занятости Влада на службе. Неделю назад они вернулись с одного из горнолыжных курортов, прилетели сразу в столицу, и мы с ними там встретились. Погуляли по Москве несколько дней, а потом втроём прилетели сюда. Дашка очень любит лыжи, а я на них так себе держусь. В субботу Влад остался дома, сказал, что лыжами по горло сыт, а мы с Дашей поехали в экопарк. Я до последнего упирался, говорил, что у меня экипировки нет... Увы, костюм Влада оказался мне как раз впору. Вот так. Вчера поздно вечером проводил дочку и зятя в аэропорт.
- Не так уж плохо вы на лыжах бегаете, не скромничайте. Очень даже бойко, - сказала Света, чтобы отвлечь себя и не разреветься от охватившего её совершенно безумного облегчения.
Оказалось, что все эти дни сердце Светы было придавлено огромным, тяжеленным камнем, а теперь камень исчез, и Света снова может дышать.
- Думаешь, я ещё ничего? В лыжники гожусь? - улыбнулся Островицкий, близко глядя на Свету.
- Однако в олимпийскую сборную вас не примут, это точно.
- А так хотелось, - Кирилл Альбертович протянул руку и коснулся кончиками пальцев Светиной щеки.
- Зачем... вы это всё мне рассказали? - понимая, что дело начинает принимать совсем уж серьёзный оборот, Света теперь пыталась отвлечь Островицкого.
- Я только для этого и на работу сегодня вышел, на день раньше, чтобы увидеть тебя и поговорить с тобой. Для меня это было очень важно. Вижу, - волновался не зря, потому что ты успела разных сказок для самой себя насочинять. Теперь я знаю не только о твоей честности и открытости, но и о твоей богатой фантазии.
- Ничего-то от вас не скроешь, Кирилл Альбертович, - сделала последнюю тщетную попытку перевести всё в шутку Света.
- Вообще ничего, Света, потому даже не пытайся.
Островицкий придвинулся ближе, осторожно обнял Свету и склонился к её губам. А уже через несколько секунд они целовались с бешеной страстью, вцепившись друг в друга и прерывисто дыша.
Продолжение: