Подготовлено мною для проекта Цифровая история
Ровно 211 лет назад, 7 сентября 1812 года состоялось одно из самых кровавых, знаменитых и грандиозных сражений в истории, оказавшее невероятно сильное влияние на судьбы народов. Буквально несколько дней назад на Бородинском поле вновь прошли ежегодные памятные мероприятия. При этом, несмотря на крайне высокую степень изученности этой битвы, интерес к ней даже не думает ослабевать.
Бородинскую битву правомерно отнести к числу уникальных событий сразу по нескольким критериям. Прежде всего стоит упомянуть её масштаб: с обеих сторон в ней приняло участие более 250 тысяч человек (четверть миллиона, на минутку!) при более чем 1300 орудиях. До того лишь битва при Ваграме могла похвастать таким числом задействованных сил. А через год этот рекорд смогла побить «Битва народов» при Лейпциге (16-19 октября 1813 г.). Однако там и государств-участников было больше, да и длилось сражение три дня...
Пожалуй, одна из наиболее справедливых аналогий — это «Сталинград XIX века». При Бородино численность Великой Армии под командованием императора доходила примерно до 132-135 тысяч воинов согласно последней перекличке в Гжатске 2 сентября 1812 года. Самый точный на данный момент в отечественной историографии подсчет численности армии Кутузова осуществила Л.Л. Ивченко: 109 тысяч регулярных войск и около 15 тысяч ополченцев, казаков и других иррегулярных формирований.
Несмотря на сохранявшийся численный перевес со стороны французов, он уже не был таким жутким, как в начале кампании. При этом Кутузов в ближайшее время не ожидал подхода к русским войскам новых подкреплений. Посему Михаил Илларионович счел, что настал тот момент, когда можно дать уже наконец битву. Кроме того, остро ощущалось и моральное давление. Русский главнокомандующий понимал, что какова бы ни была его популярность, оставление Москвы без боя ему не простят никогда. Да и дух армии от этого рисковал совсем опуститься. Войска требовали отстоять честь русского мундира!
И здесь перед нами встает следующий фактор, выделяющий Бородино из рядов прочих баталий: одинаково высокий (и даже зашкаливающий) уровень мотивации с обеих сторон. Ни русские, ни солдаты Великой Армии не желали уходить с поле боя без победы.
Как ни странно, для французов эта битва была долгожданной и желаемой. Можно даже сказать, облегчением. Более двух месяцев они пытались настичь русскую армию, навязать ей генеральное сражение при собственном численном преимуществе... Более двух месяцев изнуряющих маршей по жаре, нехватки воды и провианта, падежа лошадей, санитарных потерь и отставших товарищей вкупе с постоянными арьергардными боями. Июль и август 1812 года для Наполеона — это погоня за миражом, когда победа все дальше и дальше ускользает.
И вот она, битва! Наконец-то русские не собираются отступать. Вечер перед битвой прошел в стане французов с энтузиазмом и даже весельем. Каждый из них прекрасно понимал, что многие из тех, кого они сейчас видят, не смогут встретить следующий рассвет. Все понимали, что завтрашний день будет самым страшным днем их жизни; днем, когда прольются реки крови. Но была и абсолютная уверенность: это будет только победа! Иначе и быть не может — с ними великий император: за ним они пойдут хоть в Геенну и вырвут триумф из рук любого.
Русской армии было не до приподнятого настроения: суровая атмосфера стоической торжественности и готовность встретить свою долю витала над русскими позициями. С немым мужеством воины готовились встретить новый день. Утром перед баталией перед войсками проносили икону Смоленской Божьей матери. Было понятно: русские пришли сюда умирать и ни на шаг не сдвигаться с места.
Так или иначе, ни галлы, ни славяне иных исходов, кроме победы или смерти для себя не рассматривали.
Наконец, повергает в изумление и сам характер битвы: в ней практически не нашлось места хитроумным маневрам и сложным комбинациям. Хоть маршал Луи Николя Даву и предлагал Наполеону совершить широкий обход русского левого фланга, но император этот план решительно отверг. Ведь русские опять могли опять предусмотрительно отойти, а значит их снова пришлось догонять и все усилия французской армии обратились бы прахом. Нет, довольно: битва должна состояться сейчас или никогда.
Итогом стало страшное, абсолютно жуткое кровавое противостояние в течение более 12 часов. Я уже писал о масштабе задействованных сил. Однако представь, дорогой читатель: за семь лет до того, при Аустерлице с обеих сторон сражались около 160 тысяч человек, но при этом квадрат поля боя составлял 10*10 километров. Здесь же была четверть миллиона солдат на пространстве... 5*5 километров. То есть, фактически на узком пятачке земли. И 1300 пушек с людьми, которые с ними прекрасно умели обращаться.
Закономерный и всякий раз задаваемый вопрос: а кто же победил в Бородинском сражении?
Если рассматривать битву на Москве-реке в вакууме, вырванной из пространства и времени, то выиграл её, все-таки, Наполеон. Разумеется, не с желанным для себя результатом, но выиграл. То, что со всех основных позиций русские войска были выбиты — это, как говорится, ещё ладно. В конце концов, вечером их оставили и французы, отойдя на исходные позиции. Но вот фактор резервов был совершенно бескомпромиссным: у русской армии резервов не осталось вовсе. Даже самые сливки от сливок нашего воинства — Русская Гвардия была брошена в бой. Рубились Кавалергарды и Конногвардейцы, бились Преображецы и Семеновцы, стояли несокрушимой стеной Измайловцы, Литовцы и Финляндцы.
Между тем, у Наполеона в резерве оставалась вся его Императорская Гвардия — мощнейший корпус, составленный из самых достойных и заслуженных французских воинов. Из всего ее состава лишь дивизия Молодой Гвардии генерала Клапареда приняла участие в битве. Остальные же были свежи и готовы решить участь противостояния. Это то самое элитное соединение, вошедшее в историю: «Старые ворчуны», усачи-гренадеры и другие знаменитые части. Парировать такой резерв уже было бы нечем, брось его в бой Наполеон 7 числа или продолжись битва на следующий день. Что, кстати, прекрасно понимал Кутузов.
Как бы то ни было, русские не имели возможности более продолжать сражение, и Кутузов принял единственно верное, здравое решение. Мучительный, но необходимый отход. День остался за Великой Армией...
Но ведь такое грандиозное событие абсолютно невозможно и сугубо антинаучно рассматривать в отрыве от реальности и от последующих событий. А реальность такова, что стратегически Бородинская битва абсолютно ничего не дала Наполеону, а скорее отняла. Французы были далеки от родины — русские находились у себя дома и имели возможность постоянно усиливаться. И все, что глобально приобрел Наполеон 7 сентября — это несколько разрушенных деревень, заваленных трупами укреплений, оврагов и три ручейка... Тактическая победа оборотной стороной имела полный стратегический ноль.
Тем не менее, Бородинская битва — это сражение, за которое абсолютно никому не может быть стыдно. На поле Бородина трусов не было ни единого человека — это совершенно беспрецедентный случай тотального героизма с обеих сторон. Равные бились с равными и честь ни тех, ни других не может быть поставлена под сомнение. Всем известна заученная уже наизусть фраза Наполеона: «Французы показали себя достойными победы, а русские стяжали право быть непобедимыми».
Возможно, это банально, но давайте будем честны: Наполеон — не самый глупый персонаж эпохи имени себя, и лучше тут, пожалуй, даже и не скажешь...
«Доблесть родителей — наследие детей. Все тленно, все преходяще, только доблесть никогда не исчезнет — она бессмертна».
#EG_Новое_время
#EG_военное_дело
#EG_наполеоника